Стихи - Владислав Ходасевич

ГОСТЮ Входя ко мне, неси мечту, Иль дьявольскую красоту, Иль Бога, если сам ты Божий. А маленькую доброту, Как шляпу, оставляй в прихожей.

Здесь, на горошине земли, Будь или ангел, или демон. А человек - иль не затем он, Чтобы забыть его могли? 7 июля 1921 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ИЗ ОКНА 1

Нынче день такой забавный: От возниц, что было сил, Конь умчался своенравный; Мальчик змей свой упустил; Вор цыпленка утащил У безносой Николавны.

Но - настигнут вор нахальный, Змей упал в соседний сад, Мальчик ладит хвост мочальный, И коня ведут назад: Восстает мой тихий ад В стройности первоначальной.

23 июля 1921

2

Всё жду: кого-нибудь задавит Взбесившийся автомобиль, Зевака бледный окровавит Торцовую сухую пыль.

И с этого пойдет, начнется:

Раскачка, выворот, беда, Звезда на землю оборвется, И станет горькою вода.

Прервутся сны, что душу душат. Начнется всё, чего хочу, И солнце ангелы потушат, Как утром - лишнюю свечу. 11 августа 1921, Бельское Устье Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ОБЕЗЬЯНА Была жара. Леса горели. Нудно Тянулось время. На соседней даче Кричал петух. Я вышел за калитку. Там, прислонясь к забору, на скамейке Дремал бродячий серб, худой и черный. Серебряный тяжелый крест висел На груди полуголой. Капли пота По ней катились. Выше, на заборе, Сидела обезьяна в красной юбке И пыльные листы сирени Жевала жадно. Кожаный ошейник, Оттянутый назад тяжелой цепью, Давил ей горло. Серб, меня заслышав, Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я Воды ему. Но, чуть ее пригубив,Не холодна ли,- блюдце на скамейку Поставил он, и тотчас обезьяна, Макая пальцы в воду, ухватила Двумя руками блюдце. Она пила, на четвереньках стоя, Локтями опираясь на скамью. Досок почти касался подбородок, Над теменем лысеющим спина Высоко выгибалась. Так, должно быть, Стоял когда-то Дарий, припадая К дорожной луже, в день, когда бежал он Пред мощною фалангой Александра. Всю воду выпив, обезьяна блюдце Долой смахнула со скамьи, привстала И - этот миг забуду ли когда? Мне черную, мозолистую руку, Еще прохладную от влаги, протянула... Я руки жал красавицам, поэтам, Вождям народа - ни одна рука Такого благородства очертаний Не заключала! Ни одна рука Моей руки так братски не коснулась! И, видит Бог, никто в мои глаза Не заглянул так мудро и глубоко, Воистину - до дна души моей. Глубокой древности сладчайшие преданья Тот нищий зверь мне в сердце оживил, И в этот миг мне жизнь явилась полной, И мнилось - хор светил и волн морских, Ветров и сфер мне музыкой органной Ворвался в уши, загремел, как прежде, В иные, незапамятные дни.

И серб ушел, постукивая в бубен. Присев ему на левое плечо, Покачивалась мерно обезьяна, Как на слоне индийский магараджа. Огромное малиновое солнце, Лишенное лучей, В опаловом дыму висело. Изливался Безгромный зной на чахлую пшеницу. В тот день была объявлена война. 7 июня 1918, 20 февраля 1919 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Не матерью, но тульскою крестьянкой Еленой Кузиной я выкормлен. Она Свивальники мне грела над лежанкой, Крестила на ночь от дурного сна.

Она не знала сказок и не пела, Зато всегда хранила для меня В заветном сундуке, обитом жестью белой, То пряник вяземский, то мятного коня.

Она меня молитвам не учила, Но отдала мне безраздельно все: И материнство горькое свое, И 1000 просто все, что дорого ей было.

Лишь раз, когда упал я из окна, И встал живой (как помню этот день я!), Грошовую свечу за чудное спасенье У Иверской поставила она.

И вот, Россия, "громкая держава", Ее сосцы губами теребя, Я высосал мучительное право Тебя любить и проклинать тебя.

В том честном подвиге, в том счастье песнопений, Которому служу я каждый миг, Учитель мой - твой чудотворный гений, И поприще - волшебный твой язык.

И пред твоими слабыми сынами Еще порой гордиться я могу, Что сей язык, завещанный веками, Любовней и ревнивей берегу...

Года бегут. Грядущего не надо, Минувшее в душе пережжено, Но тайная жива еще отрада, Что есть и мне прибежище одно:

Там, где на сердце, съеденном червями, Любовь ко мне нетленно затая, Спит рядом с царскими, ходынскими гостями Елена Кузина, кормилица моя. 12 февраля 1917, 2 марта 1922 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Перешагни, перескочи, Перелети, пере- что хочешь Но вырвись: камнем из пращи, Звездой, сорвавшейся в ночи... Сам затерял - теперь ищи...

Бог знает, что себе бормочешь, Ища пенсне или ключи. Весна 1921, 11 января 1922 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ИЩИ МЕНЯ Ищи меня в сквозном весеннем свете. Я весь - как взмах неощутимых крыл, Я звук, я вздох, я зайчик на паркете, Я легче зайчика: он - вот, он есть, я был.

Но, вечный друг, меж нами нет разлуки! Услышь, я здесь. Касаются меня Твои живые, трепетные руки, Простёртые в текучий пламень дня.

Помедли так. Закрой, как бы случайно, Глаза. Ещё одно усилье для меня И на концах дрожащих пальцев, тайно, Быть может, вспыхну кисточкой огня. 20 декабря 1917 - 3 января 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПРОГУЛКА Хорошо, что в этом мире Есть магические ночи, Мерный скрип высоких сосен, Запах тмина и ромашки

И луна.

Хорошо, что в этом мире Есть еще причуды сердца, Что царевна, хоть не любит, Позволяет прямо в губы

Целовать.

Хорошо, что, словно крылья На серебряной дорожке, Распластался тонкой тенью, И колышется, и никнет

Черный бант.

Хорошо с улыбкой думать, Что царевна (хоть не любит!) Не забудет ночи лунной, Ни меня, ни поцелуев

Никогда! Весна 1910 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * "Вот в этом палаццо жила Дездемона..." Все это неправда, но стыдно смеяться. Смотри, как стоят за колонной колонна Вот в этом палаццо.

Вдали затихает вечерняя Пьяцца, Беззвучно вращается свод небосклона, Расшитый звездами, как шапка паяца.

Минувшее - мальчик, упавший с балкона... Того, что настанет, не нужно касаться... Быть может, и правда - жила Дездемона Вот в этом палаццо?.. 5 мая 1914 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

МИЛОМУ ДРУГУ Ну, поскрипи, сверчок! Ну, спой, дружок запечный! Дружок сердечный, спой! Послушаю тебя И, может быть, с улыбкою беспечной Припомню всё: и то, как жил любя,

И то, как жил потом, счастливые волненья В душе измученной похоронив навек, А там, глядишь, усну под это пенье. Ну, поскрипи! Сверчок да человек

Друзья заветные: у печки, где потепле, Живем себе, живем, скрипим себе, скрипим, И стынет сердце (уголь в сизом пепле), И всё былое - призрак, отзвук, дым 1000 !

Для жизни медленной, безропотной, запечной Судьба заботливо соединила нас. Так пой, скрипи, шурши, дружок сердечный Пока огонь последний не погас! 8 августа 1912 Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред. М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993.

ОСЕННИЕ СУМЕРКИ На город упали туманы Холодною белой фатой... Возникли немые обманы Далекой, чужой чередой...

Как улиц ущелья глубоки! Как сдвинулись стены тесней! Во мгле - потускневшие строки Бегущих за дымкой огней.

Огни наливаются кровью, Мигают, как чьи-то глаза!.. ...Я замкнут здесь... С злобой, с любовью. Ушли навсегда небеса. 2 декабря 1904 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ЗВЕЗДЕ Пусть стены круты, башни стройны И ослепительны огни; Пусть льют потоки крови войны; Пусть переменны наши дни;

Пускай кипят, звенят, трепещут, Грохочут гулко города; Пусть время неумолчно плещет,Ты надо всем горишь, звезда!

Прости мне, свет иной основы, Неизменяемых начал,Что я тебя в борьбе суровой Так безрассудно забывал. 15 декабря 1904, Петербург Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Я не знаю худшего мучения Как не знать мученья никогда. Только в злейших муках - обновленье, Лишь за мглой губительной - звезда.

Если бы всегда - одни приятности, Если б каждый день нам нес цветы,Мы б не знали вовсе о превратности, Мы б не знали сладости мечты.

Мы не поняли бы радости хотения, Если бы всегда нам отвечали: "Да". Я не знаю худшего мученья Как не знать мученья никогда. 14 января 1905 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * И снова голос нежный, И снова тишина, И гладь равнины снежной За стеклами окна.

Часы стучат так мерно, Так ровен плеск стихов. И счастье снова верно, И больше нет грехов.

Я бросил их: я дома,Не манит путь назад. Здесь все душе знакомо... Я нежно, грустно рад.

Мои неясны грезы, Я только тихо нов... Закат рассыпал розы По савану снегов. 8 февраля 1905 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.