Русские сказки - Та Ши
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Младший сын вышел к болоту, выстрелил – упала стрела его в бескрайнее болото. Выскочила из болота лягушечка, во рту его стрелу держит. «Ква-ква, – говорит, – Иван-царевич! Я невеста твоя! Ква-ква!» И все. Не обрадовался Иван-царевич, а совсем наоборот – расстроился и рассердился даже, да что делать – стала его невестой никудышная эта лягушечка.
Вот дает царь Никоим невесткам задание – испечь наутро хлеб. Там, ясно, старшие невестки – кто во что горазд, хлеба у них вышли черствые да горелые. А лягушечка сбросила с себя лягушечью кожу и оборотилась хлебом. Просыпается раным-рано Иван-царевич, глядит – на столе хлеб приготовлен для царского пира, белый да пышный, румяный да ароматный. Иван-царевич хлеб отцу отнес, тот – в восторге, ест да нахваливает: «Такой хлеб только в Божий день кушать!»
Проходит какое-то время, дает царь Никоим и второе задание: чтобы назавтра сшили невестки женихам рубашки. Старшие снова никуда не годно сшили, а лягушечка сбросила с себя кожу и сама той рубашкой оборотилась. Просыпается раным-рано Иван-царевич, глядит – уж готова его рубашка, и стиль, и текстиль, все учтено – не срамотно показаться в такой на царском пиру! Надел он рубашку и явился во дворец. Все ахнули: «Такую рубашку только в Божий день надевать!»
Снова проходит время – теперь пришла пора невесткам на люди показаться. Объявляет о том царь Никоим и зовет сыновей с женами к себе на пир. Старшие невестки наряжаются, платья роскошные заказывают, а лягушечка сидит себе на столе, на Ивана-царевича глаза выпучила. Постоял, поглядел на нее Иван-царевич и решил без нее на пир идти, а то, думает, смеяться над ним станут и над лягушечкой тоже, и… позор один, короче. А лягушечка ему и говорит:
– Ты, Иванушка, сам вперед иди, а я вслед за тобой приеду, да отца предупреди, чтобы не волновался.
Уехал Иван-царевич на пир, а лягушечка скинула с себя лягушечью кожу и оборотилась душой-девицей – такой красоты, что и не расскажешь. И вот в разгар пира является эта Красота Несказанная пред царя и людей очи, и все они, конечно, в изумлении, а больше всех ликует да изумляется Иван-царевич: вот какая – всех красавиц краше – моя жена!
Ну, началось веселье у них, вкруг девы той нет-нет да сияние разливается, потом она танцевать пошла, тогда вообще у многих гостей картины разные перед глазами стали появляться. Словом, масса общих впечатлений. А Иван-царевич смотрел-смотрел на это все, и вдруг его будто кто по спине ударил – помчался он в свой дом, вбегает, видит – на полу лягушачья кожа валяется, схватил он ее и по-быстрому сжег.
Шел день, шел месяц, шел год, другой. Лесами, естественно, полями…
И вот – забрел в неведомую чащу. Стоят перед ним деревья-великаны, плечами небо подпирают, а вершины их – головы человечьи, а между ними одно дерево – с лицом бабьим, женочеловеческим. Так-то. Стал говорить им Иван-царевич, что дурак был и прочее. Слушать-то его великаны слушали, а слышали – нет?..
Но после всех слов ударила у ног царевича белая молния, и великаны-деревья пропали, обернулся он вкруг себя и видит: избушка. Вошел в нее, нет никого, а он уже совсем усталый был, окончательно из сил выбился, так что сразу на лавку у стены повалился и заснул богатырским сном. И вот что Иван-царевич во сне увидел: входит в избушку жена его, на стол ставит хлеб, на лавке рубашку раскладывает, а сама в изголовье встала и велит бабу-ягу дожидаться. Проснулся Иван-царевич, на столе как есть – хлеб, да только каменный, на лавке – рубашка, да только каменная, у стола посох стоит – да тоже каменный.
Поел он каменного хлеба, надел каменную рубашку, и только взял в руки каменный посох, как за окном потемнело, завыл ветер, грянул гром, входит в избу баба-яга. Принюхалась, присмотрелась.
– Ага, – говорит, – снарядился уже! Что же, вот тебе мои помощи: нить-клубочек да нить-платочек. Как выйдешь из избушки, брось перед собой клубочек, тропинка появится, ступай по ней. Она тебя поведет и куда приведет – брось там перед собой платочек, появится озеро. А дальше как – там – сам…
Вот и еще какое-то время шел да шел Иван-царевич, пока клубочек не размотался весь, тогда остановился он и бросил перед собой платочек, как баба-яга научила, и в тот же миг разлилось перед ним демон-озеро. Как заглянул в него Иван-царевич, тотчас вскипело демон-озеро, забурлило, задымилось и враз окаменело-оледенело.
Присмотрелся Иван-царевич, стоит посреди озера Ненаглядная Его и руки к нему протягивает. Возликовал он и побежал к ней по озеру, обо всем на свете позабыв. Подбежал, обнял, тут снова ожило демон-озеро, и упали они на дно его как два камешка, как два ключика…
Паук-царевич, Марья-моревна и царство ягая
(сказка о непарном шелкопряде)
***вскрикнул камешектелом белым покатилсяо дно каменноемешка каменногоне разбился
Часть 1
Долго ли коротко ли, лесом ли полем ли шел Иван-царевич и вышел на полянку, на полянке избушка стоит – без оконца, без крыльца. Вокруг частокол с черепами человеческими и звериными. Не испугался Иван-царевич, сказал:
– Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом.
Избушка заворочалась, в появившееся окошко выглянула баба-яга.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Иван-царевич. – Не подскажете, могу я поговорить с ягой бабой?
Бабка вышла на крыльцо и с интересом уставилась на этого умника.
– И зачем тебе баба-яга понадобилась, сладенький? – Тоже вежливо откликнулась она.
Рассказал Иван-царевич бабе-яге, что дала ему матушка гребешок и зеркальце и показала в том зеркальце его суженую Марью-моревну. Долго глядел на прекрасную Марью-моревну в зеркальце Иван-царевич и полюбил ее больше жизни. Тогда решил он ее разыскать, чтобы жениться на ней. Повесил он переметную суму на плечо, положил в нее матушкино зеркальце да гребешок, плат красный в подарок для невесты да хлеба кусок, и отправился в путь-дорогу.
– Много до тебя царевичей побывало, да не все вежливо разговаривали. Трудно будет отыскать тебе Марью-моревну, живет она, себя не помня, в царстве ягая. Эй, руки-слуги, руки-други! – Крикнула баба-яга. – Раскиньте-ка царевичу карты на дорожку!
И увидел царевич, что не так долог его путь в царство ягая, как долог будет его путь по царству ягая. И что у ягая много помощников, и что все они лицом как ягай, так что и не отличишь. Самого же царя-ягая мало кто видел, а кто видел, и сам не знал, что Самого Царя Ягая видел. И еще узнал Иван-царевич: что видит и слышит один ягай, видят и слышат все ягаи.
– А ты своим путем иди. Ягаи тебе не помешники, но и не помощники. Полезай-ка в подпол, там у меня последнее яблочко молодильное оставалось, возьми его себе на дорожку. А больше в подполье ничего не трогай!
Иван-царевич спустился вниз, достал из короба последнее молодильное яблоко, тут же и откусил половину. Уже повернувшись к выходу, заметил в самом углу тихое свечение: что-то странное, радужное, манящее потянуло его к себе. Приблизившись, разглядел он разноцветные крошечные колокольчики. Они дрожали, сияли и позванивали. Царевич протянул руку, но рука коснулась невидимого и влипла в полупрозрачную паутину. Он выпростал ладонь и тут увидел, что из тьмы на паутину выбрался огромный, размером с человеческую голову, волосатый паук. Какое-то время паук и Иван-царевич смотрели друг на друга, а потом, сильно раскачнувшись, паук прыгнул на голову царевича, сам превратился в его голову и моментально прирос. Голову же самого Ивана-царевича он отбросил, и та, ударившись о сырую холодную землю, рассыпалась на множество маленьких паучков, сразу же потерявшихся в темноте…
Паук-царевич выбрался наверх, оставшуюся половину яблока убрал в суму и пошел к яге с повинной.
– Дуракова пути знать не знает, веда не ведает, глазами глазеют, сами же толики не видят… охохо… Ладно, ложись-ка спать перед трудом-дороженькой, утро вечера мудренее.
Засыпал паук-царевич с непривычки плохо. Он ворочался и безо всяких мыслей таращился в пустоту ночи. Когда же царевич, наконец, уснул, паук воротился в свое логово в бабкином подполье, поглядел на ткущих паутинки Иванов-паучков, полюбовался напоследок самоцветными колокольчиками, потом смотал свою паутину в клубочек, сунул его в переметную суму и вернулся к царевичу.
Часть 2
Прибежали к царю ягаевы слуги, докладывают:
– Царь-ягай, царство впустило перехожего царевича с яжьим яблоком в суме.
Тот им отвечает: «Согласно Общему Уставу Ягая, в Его царстве яблоки, ягоды, коренья, травы, грибы и прочие плоды яжьего царства строго запрещены».
Так паук-царевич оказался в Первой темнице царства ягая.
Сколько-то времени прошло, вошел в темницу ягай, сказал: