Кофе с ограблением - Катарина Ингельман-Сундберг

1

На следующий день, когда постояльцы «Диаманта» (или «клиенты», как их называли теперь) пили утренний кофе в общей гостиной, Марта размышляла, как же ей поступить. В ее отчем доме в Эстерлене никто не сидел в ожидании, что придет добрый дядя и сделает все за них, а если требовалось перетаскать сено под навес или кобыла могла вот-вот родить, они старались организовать все необходимое сами. Оттуда у нее осталась привычка полагаться только на себя.

Марта посмотрела на свои руки – предмет ее гордости, – по которым сразу становилось ясно, что она не гнушалась никакой работы и готова была взяться за любое дело. Потом оглянулась, и представшая перед ней хорошо знакомая удручающая картина только усугубила ее тяжелые мысли.

Требующие ремонта пол, стены и потолок и, казалось, пришедшая прямо со склада старого хлама мебель открытым текстом говорили о том, что в этом сером, построенном еще в 40-е годы и только снаружи получившем современную облицовку здании все держится на подачках благотворительных организаций, а значит, надеяться на какие-то улучшения не стоит. «Неужели здесь мне придется закончить мои дни, до последнего вздоха пить кофе из автомата и жрать всякое дерьмо в пластиковой упаковке? – подумала она. – Нет, во имя всех святых!» Марта глубоко вздохнула, отодвинула в сторону чашку и наклонилась вперед.

– Послушайте! Давайте продолжим у меня, – предложила она и знаками показала друзьям следовать за ней в комнату. – Нам есть о чем поговорить.

Поскольку они знали о ее запасах морошкового ликера, все довольно кивнули и одновременно встали. Элегантный, но всегда голодный по ночам Грабли возглавил процессию, а за ним последовали изобретатель Гений и две подруги Марты: любительница бельгийского шоколада Стина и Анна-Грета, которая и в свои годы сохранила стройность, заставлявшую бледнеть от зависти всех прочих представительниц прекрасного пола. По пути они переглядывались между собой. Марта обычно приглашала на ликер, если что-то задумала. Такого давно не случалось, но сейчас явно пришло время.

Когда они оказались у нее в комнате, она принесла бутылку, убрала с дивана наполовину законченное вязанье и пригласила друзей садиться. А потом бросила взгляд на столик из красного дерева со свежевыглаженной цветочной скатертью и подумала, что давно собиралась обзавестись чем-то другим, но старый стол был большим и устойчивым, и за ним все помещались. Он еще мог пригодиться. Ставя ликер на стол, она бросила взгляд на фотографии родственников из Эстерлена. Из-за заключенного в рамку стекла ей улыбались родители и сестра перед их домом в Брантевике. Если бы они только знали, эти трезвенники, подумала она, а потом демонстративно достала рюмки, наполнила их до краев и, подняв свою, предложила остальным последовать ее примеру.

– За вас, трутни, – сказала она и добавила: – И споем «Когда лето прошло».

– Нет, «В пьяном угаре», – ответили ее друзья радостно.

– И еще «Давайте подымем бокалы!», – не уступила Марта, после чего все про себя, одними губами, поскольку в богадельне запрещалось шуметь и распивать спиртное, исполнили известную застольную песню. А когда Марта беззвучно повторила припев по второму кругу, все рассмеялись. Она опустила на стол свою рюмку и скосилась на остальных. Стоит ли мне рассказать им о моем сне сейчас, нет, лучше сначала направить их мысли в нужную сторону, подумала она. Тогда они, пожалуй, пойдут за мной.

Ее друзья были сплоченной командой, которая еще в пятьдесят лет решила жить вместе, когда придет старость. Конечно, они могли принять и новое решение сообща? Их же очень многое связывало. Выйдя на пенсию, они выступали по больницам и приходским домам со своим хором «Голосовые связки», а несколько лет назад переехали в один дом престарелых. Марта давно предлагала им, пройдя с кружкой по миру, насобирать денег на дворец в Сконе – старые, но дешевые развалины с сохранившимися рвами.

«А если явятся какой-нибудь высокомерный чиновник и отпрыски владельца и потребуют свою долю наследства, мы просто поднимем мост», – говорила она, пытаясь убедить остальных. Но когда выяснилось, что дворцы дорого содержать, да и прислуги требуется много, они оказались в доме престарелых «Ландыш», который новые владельцы сейчас переименовали в «Диамант».

– Хорошо перекусил ночью? – спросила Марта, когда Грабли допил последние капли ликера из своей рюмки. Он выглядел сонным, но, конечно, успел положить розу в нагрудный карман и повязать идеально отутюженный платок вокруг шеи. Его волосы давно покрыла седина, но шарма и элегантности ему было не занимать, и даже довольно молодые женщины еще поглядывали в его сторону.

– Какое там! Просто набил брюхо. Безо всякого удовольствия. Корабельные сухари и то вкуснее, – сказал он и отставил в сторону свою рюмку. В молодости Бертиль Энгстрём ходил в моря, но после армии выучился на садовника. А сегодня довольствовался тем, что разводил розы и прочие растения на балконе. И самой большой проблемой в его жизни было прозвище Грабли. «Да, я люблю возиться в саду и не раз спотыкался о сей предмет, но разве это причина меня так называть», – думал он. Однако просьбы переименовать его в Цветок или Листок никто и слушать не хотел.

– А тебе не приходило в голову просто сделать бутерброд с сыром? Тогда не понадобилось бы включать микроволновку, – проворчала Анна-Грета. Она тоже проснулась среди ночи, а потом долго не могла заснуть. Она была приятной женщиной – решительной, деликатной и к тому же такой высокой и стройной, что Грабли обычно говорил, что она родилась в водосточной трубе.

– Да, но со второго этажа ужасно пахнет едой и приправами. Естественно, у меня сразу начинает сосать под ложечкой, – попытался оправдаться он.

– Ты прав. Персонал там, наверху, явно не обделяет себя. Суррогатом, который нам дают в пластиковой упаковке, сыт не будешь, – сказала Стина Окерблум, аккуратно подправляя ногти пилочкой. Бывшая модистка, когда-то мечтавшая стать библиотекаршей, она в свои семьдесят семь была моложе всех остальных. И хотела наслаждаться тишиной и покоем, вкусно питаться и рисовать акварели. Во всяком случае, помои, которыми их пичкали утром, в обед и вечером, никак не вписывались в стандарты, ставшие для нее нормой за долгие годы жизни в Остермальме.

– Персонал ест то же самое, что и мы, – объяснила Марта. – Это у новых владельцев «Диаманта» офис на втором этаже, да и кухня тоже их.

– Тогда надо установить лифт, пусть он возит их жратву и нам, – подбросил идею Оскар Круп – Гений, который считался мозговым центром всей компании и был на год старше Стины. Раньше он зарабатывал себе на жизнь изобретениями и даже имел собственную мастерскую в Сундбюберге. Он также обожал вкусно поесть, был круглым как мячик и считал бег, прогулки и прочую похожую дребедень занятием для тех, кто не в состоянии придумать для себя ничего получше.

– Помните рекламный проспект, мы еще получили его, когда пришли сюда несколько лет назад, – сказала Марта. – Там черным по белому стояло «Еда из ресторана». Вдобавок нам обещали ежедневные прогулки, выступления артистов, педикюр и чуть ли не персонального парикмахера каждому. Но с приходом новых владельцев от этого не осталось и следа. Пора выходить на баррикады.

– Заговор в богадельне! – воскликнула Стина с мелодраматическими нотками в голосе и так взмахнула руками, что ее пилочка упала на пол.

– Именно, маленький мятеж, – запустила пробный шар Марта.

– Но мы ведь не в море, а «Диамант» не судно, – ухмыльнулся Грабли.

– Просто у новых владельцев, наверное, проблемы с деньгами. Будем надеяться, со временем все улучшится, – сказала Анна-Грета и поправила очки, изготовленные, вероятно, еще где-то в начале 50-х. Она всю жизнь проработала в банке и прекрасно понимала, что предприниматель должен получать прибыль.

– Улучшится? Ни черта подобного, – пробормотал Грабли. – Эти свиньи дерут с нас все больше и больше, а что мы получаем взамен?

– Не будь таким пессимистом, – сказала Анна-Грета и снова поправила свои очки. Старые и покореженные, они постоянно сползали ей на нос. Она меняла в них только стекла, поскольку считала свою оправу совершенством, над которым не властно время.

– При чем здесь пессимизм? Нам надо требовать улучшений. Это касается всего, но мы начнем с еды, – сказала Марта. – Послушайте, у них наверняка есть что-нибудь вкусное в кухне наверху. Когда персонал ушел домой, я подумала…

А потом она поделилась своими крамольными мыслями, основательно повеселив остальных. И скоро глаза стариков заблестели, как спокойная водная гладь под лучами летнего солнца. Все косились на потолок, переглядывались и поднимали большой палец в знак одобрения.

Когда друзья покинули ее комнату, Марта вернула морошковый ликер в гардероб, в самый дальний его угол, радостно напевая себе под нос. Сон, казалось, придал ей новые силы. Ничего невозможного нет, подумала она. Но чтобы преуспеть со своим планом, ей требовалось постепенно подвести их к новой, крайне радужной альтернативе. Этим она и собиралась заняться сейчас. А потом пусть думают, что они всё решили сами.