Песня, зовущая домой - Дорис Смит

— Кстати, моя фамилия Белл. Дебора Белл.

Она охотно откликнулась:

— А моя Мур, но лучше зовите меня просто Илейн. Так я чувствую себя свободнее — а мне это очень нужно. Во время полета я всегда не в своей тарелке. — Она с сомнением улыбнулась, когда я пыталась ее ободрить. — Я знаю. Все так говорят, но я никогда не верю, пока снова не оказываюсь на земле. — Девочку звали Трэси, и ей было три года. — И дай-то Бог, чтобы ее не тошнило, — с горячностью продолжала молодая мама, — не то я еще больше пожалею, что не стала дожидаться Тони. — Тони, ее муж, через месяц следом за ними тоже отправлялся в Англию.

Эти подробности, сообщенные мне, пока мы рулили четырнадцать тысяч футов по взлетной полосе аэропорта Найроби, не оставили никаких сомнений в предназначенной мне роли: замена Тони Муру. Ладно, я всегда считала, что бывают и худшие способы проводить время.

И теперь я рассмеялась в ответ на очередной наивный наводящий вопрос:

— Конечно же нет, вовсе я не медсестра. Я преподаю. — Три года в Херфордсшире и два в Найроби я преподавала кулинарию и домоводство.

— Я так и подумала, что в вас есть что-то такое, — заметила она, и я снова улыбнулась, вспомнив замечание Алана.

Когда мы пролетали Эн Геди, стюардессы стали разносить чай с разными бутербродами и сладкими бисквитами, которые Трэси с жадностью уплетала. Это был типичный английский бутончик, с кудряшками и серьезным личиком, и я нашла ее совершенно неотразимой. Илейн, когда ее напряженность начала спадать, также оказалась приятной попутчицей. Мы стали болтать, и я вдруг обнаружила, что рассказываю о себе — о замечании отца, когда мне было двадцать четыре, что не стоило бы мне всю свою жизнь оставаться в Англии, и об удачно открывшейся заграничной вакансии в Найроби, городе, куда годом раньше эмигрировал Алан; о нашем совместном проживании в квартире с видом на ботанический сад; о решении мамы не продавать наш дом в Уимблдоне и о квартире в нем, которую она сдала сначала ужасной миссис Хьюстон, а потом Барбаре Лафлин, девятнадцатилетней манекенщице — этот выбор, когда я прочла ее письмо, показался мне еще хуже. Илейн слушала с упоением, и я продолжала рассказывать, чтобы отвлечь ее от мыслей о полете. В прошлом году Ален поехал на Рождество один, потому что моя школа организовала новые классы экономики, и я большую часть каникул занималась их оборудованием. Он встретил Барбару, и это оказалось любовью с первого взгляда. Не прошло и нескольких недель после его возвращения в Найроби, как он уже сделал первый взнос за новый дом в районе Спринг Вэлли, в мае приехала Барбара, и через месяц они обвенчались в англиканском кафедральном соборе.

— Она вам понравилась? — спросила Илейн.

Обычно я не очень распространялась о моих родных и близких, и у меня были опасения, что мужчина, сидевший справа от меня через проход, прислушивался к нашему разговору, но он оказался не заинтересованным в женской болтовне. Это был крупный мужчина, одетый в синий пиджак и почти полностью скрытый газетой. То, что на нем были темные очки, также усиливало впечатление отчужденности.

— Ну, — улыбнулась я, — можно сказать, она пришла, я увидела, она победила.

Барбара вихрем вырвалась из лондонского рейса в сверкающий день, как раз когда кончился сезон дождей, и от макушки пламенно-рыжей головы до гольфов и плетеных сандалет выглядела шикарнее не бывает и казалась такой бесшабашной, что я в отчаянии засомневалась, удастся ли мне довести ее до алтаря в целости и сохранности. Но мне это удалось, и она совершенно поразила меня, когда в собор вошла настоящая невеста, выглядевшая просто и прелестно в белом атласе, с золотым обручем и крахмальной короткой фатой на огненных кудрях.

Я выглядела не слишком шикарно: мое платье, которое я переделала из индийского сари для этого случая, было строгим, синего цвета и классического покроя.

Стоило мне произнести слово «шикарный», как Илейн сразу спросила, смотрели ли мы «Шоу Хани Харрис». Это шоу весь прошедший месяц собирало полный зал в одном из театров Найроби. Труппа приехала на гастроли из Британии, и солистка Хани Харрис занимала там одно из первых мест по популярности своих пластинок — во всяком случае, так утверждала Барбара. Были представлены приглашенные артисты из разных стран, многие с международной репутацией. Алан с Барбарой ходили на шоу, но без меня.

— Я бы этого не вынесла, — созналась я, — я всегда ее выключаю!

Илейн расхохоталась.

— Да там ведь не только Хани Харрис. Колин Камерон пел потрясающе! Ну и голос! — Колин Камерон, всемирно известный певец, был специальным гостем прошлой недели.

— У него приятный голос, — небрежно согласилась я. Мне не хотелось говорить, что я отдаю предпочтение звучанию Мендельсона и Королевского филармонического оркестра; это выглядело бы довольно чопорно.

Илейн все еще обсуждала шоу, когда стали разносить обед — грибной суп-пюре, баранина гриль, горошек в масле и фруктовый крем по-баварски. Она с Тони дважды смотрела шоу, и, по ее мнению, Камерон затмил всех.

— Он ведь шотландец, — сказала она.

— Вот бы не подумала, — поддразнила я.

— У шотландцев особые тенора. Идеальная дикция, и они не боятся целиком отдаться песне. Вы согласны?

— Не совсем, — сказала я. Я могла бы назвать множество хороших английских теноров, не говоря уже об уэльских.

Между тем, однако, мне очень не понравились ни цвет, который приняло лицо моей соседки, ни нервные взгляды, бросаемые ею в темноту снаружи, где мимо окошка мелькали рыхлые красные искры. Не следует слишком задумываться о том, что несешься сквозь пространство, сидя внутри гигантской мухи. Я никогда этого не делала, а ведь меня не назовешь нервной.

— Теперь, конечно, Колин Камерон там уже не выступает, — сказала она, очевидно, лишь бы только не молчать. — Он следующие две недели будет выступать в «Галерее» в кабаре. — «Галереей» назывался отель в Найроби. Остальное шоу, сказала она, отправлялось в Каир. — Жизнь что надо!

— Если такая вам нравится, — резко сказала я. По мне шоу-бизнес можно было определить одним словом — нереальность. — Покажите мне хоть одного из них, — наставительно заявила я, — кто сам чистит ботинки, или может приделать полку к стене, или заботится, чтобы было тихо, когда его дети делают уроки. — Я говорила совершенно серьезно. Именно такие вещи делают мужчину мужчиной и дом домом. Алан умел делать две первых. Я надеялась, что, когда придет время, он управится и с последней.

Однако Илейн это показалось забавным, она захихикала, и в это время газета справа от меня чуть зашуршала. Я с подозрением оглянулась. Но мистер Почти-Невидимка уже снова скрылся за газетой. Мне удалось заметить лишь темные волосы, синий рукав и кисть руки с кольцом на среднем пальце. Да ладно, не мог же он слышать меня сквозь гудение моторов.