Городской охотник (Внутренняя сила и интуиция) - Андрей Коробейщиков

«Объясню, почему ты здесь. Потому, что ты что–то понял. Ты не можешь выразить это, но… ощущаешь. Ты всю жизнь ощущал, что мир не в порядке. Странная мысль. Но ее не отогнать. Она как заноза в мозгу. Она сводит с ума. Не дает покоя. Это и привело тебя ко мне. Понимаешь, о чем я говорю?».

«Равновесие может быть восстановлено лишь с помощью возрожденного уважения к природе, земле и всем ее обитателям; поэтому древние учения шаманов никогда не были так важны для жизни обычных людей, как сегодня».

PEКА ВРЕМЕНИ. ОЩУЩЕНИЯ

(Вместо предисловия)

«Эта история — вымышленная, и ничего общего с реальностью не имеет».

Время… Ощущение бешеной скорости жизни, текущей, словно стремительная река, уносящая свои воды вдаль, за горизонт. И человек — в самом центре потока, лишенный твердой почвы пол ногами, отданный во власть стихии. Хочется остановиться, осмотреться, что–то изменить, но течение реки невозможно преодолеть, оно неумолимо. Иногда огромные мутные волны накрывают человека с головой, чтобы затем отдать во власть засасывающей силы, порожденной очередным стремительным водоворотом. Ощущение беспомощности и бессилия. Все силы направлены на то, чтобы сопротивляться этому течению, не позволить погубить себя, унести на дно, погребая под толщей вязкой воды. Человек, который борется с уничтожающей его стихией, думает только об одном — выжить! Желанием грядущей жизни пропитан каждый его жест, каждое его отчаянное движение. И тогда человек понимает, что он слишком слаб, чтобы победить реку. В этом случае у него есть всего три пути. Первый — сдаться, прервать этот утомительный неравный поединок и погрузиться на дно, уступая неодолимой силе течения. Это путь страха, когда сознание отказывается управлять телом, отдавая его во власть стихии. Второй — продолжать бороться, напрягая остатки сил и наслаждаясь последними секундами яростного поединка, исход которого уже предопределен. В этом случае человек, бывает, побеждает стихию, но чаше всего он погибает как боец, дорого отдающий последнее дыхание превосходящему его по силам противнику. Это путь неконтролируемой огненной ярости, которая вспыхивает из костра страха, раздуваемая ветрами отчаяния и тщеславной доблести. Есть еще третий путь. Но он странный. О нем нельзя думать, потому что он лишь отчасти принадлежит сознанию. Его невозможно оценивать, потому что для оценок просто не остается времени. Его можно либо мгновенно принять, либо нет. Если человек отказывается от него, то он неизбежно вынужден следовать двум предыдущим. Если он принимает его, то испытывает странные ощущения: где–то во внутреннем пространстве сливаются воедино два, казалось бы, взаимоисключающих друг друга чувства — желание жить и желание следовать течению реки, желание сражаться и желание раствориться в извечной мудрости воды. И тогда человек начинает понимать, что на самом деле он является неотъемлемой частью реки, а сражаться с самим собой, впрочем, как и сдаваться самому себе — бессмысленное занятие, обреченное на поражение. И человек расслабляется. Но не отчаянно и обреченно, а так, как чувствует себя орел, парящий высоко в небе на поддерживающих и несущих его вперед потоках воздуха. Борьба и покой, решительность и отрешенность, жизнь и смерть — все смешалось в этой удивительной мистерии, где на смену движению неизбежно приходит покой, и, наоборот, из недеяния возникает активное действие. Стремительный поток выносит человека на широкое место, и течение сбавляет скорость, позволяя человеку оценить ситуацию и выбрав правильное направление, использовать сэкономленные силы для решающего броска. Человек на берегу. Он чувствует твердую почву под ногами и радуется ей, но радость эта не похожа на прежнюю. В ней есть что–то новое, более глубокое, чем радость спасения. Человек рассеянно смотрит, как волны несутся мимо, накатываясь одна на другую пенными бурунами, и понимает, что он изменился. Река изменила его, открыла в нем что–то необыкновенное, что–то мощное и дремлющее до этого момента в темных глубинах подсознания. А еще он понимает, что эта борьба за жизнь и была одним из самых значимых элементов этой самой жизни, ее самым захватывающим и драматически важным эпизодом. У тех, кто сдался или попытался побороть то. что в принципе побороть невозможно, грезы о грядущей жизни, жизни после спасения, перешли в какое–то иное качество, возможно, так и оставшись грезами. Сила… Истинная Сила оказалась совсем не такой, какой человек представлял ее себе.

Время… Стремительный поток автомобилей, наводнивший асфальтовые дороги. Раздражающее обилие навязчивой рекламы, заполонившей все окружающее пространство на улице. Унылый шум офисной техники и гул голосов в кабинетах. Водоворот проблем, пристальное внимание к своему здоровью, и тягучее чувство стремительного и непрекращающегося течения забот, ожидающих своего решения. И наступает момент, когда возникает ощущение нехватки живительного воздуха и сил для дальнейшего сопротивления этой извечной суете. Появляется непреодолимое желание жить! Жить не так, сопротивляясь и захлебываясь, а как–то по–другому: легко, радостно, свободно, ощущая под ногами твердую почву и вдыхая полной грудью чистый свежий воздух. И эта жажда грядущей счастливой жизни заставляет еще яростней разгребать мутные волны опостылевшей действительности, накрывающие с головой, в надежде на то, что течение вынесет тонущего к берегу его мечты А когда сил совсем не остается…

Часть 1

ПУTb «воина–шамана»

«Я чувствую вас. Я знаю — вы боитесь. Боитесь нас. Боитесь перемен. Я не знаю будущего. Я не стану предсказывать, чем все закончится. Я скажу лишь, чем начнется. Я покажу людям мир без диктата и запретов. Мир без границ. Мир, где возможно все!».

НАЧАЛО ПУТИ

«Сила подобна ветру. Никогда не знаешь, когда его легкое дыхание коснется тебя».

Можно сказать, что для меня все началось именно так. Двенадцать лет назад я бежал из города в алтайские горы, почувствовав, что не могу и не хочу оставаться более среди людей, которых я возненавидел. Я ненавидел людскую тупость и жадность, коварство и лживость. Я чувствовал, что город медленно уничтожает меня, вытягивая из меня силы и обманывая мои мечты и мои ожидания. Мне приходилось тратить большую часть моего времени на обстоятельства, которые были для меня абсолютно чуждыми и словно навязывались мне неведомой злой волей. Единственным стимулом дальнейшего движения вперед становилась мысль, что по окончании всех этих бессмысленных дел, я наконец–то займусь тем, чем мне действительно хотелось бы заниматься. Но меня словно кто–то водил по кругу, подбрасывая одну проблемную ситуацию за другой. И выхода из этого круга я не видел. Чем активнее я стремился к моим мечтам и желаниям, тем дальше они ускользали от меня, тая за чередой житейских проблем, увлекающих меня в какое–то смутное безрадостное будущее, подобно стремительной и беспощадной реке. События стали закручиваться так быстро, что я просто не успевал остановиться и привести обстоятельства моей жизни хотя бы в относительный порядок. Это и вправду стало напоминать инерцию речного течения, когда любая попытка остановиться затягивает под воду и выносит на поверхность уже в нескольких метрах от места погружения. Ощущение бессилия — вот что я испытал тогда. И как бывает в подобных случаях, сознание забилось в агонии, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Я начал отчаянно барахтаться, захлебываясь социальной жизнью и стремительно теряя силы в этом отчаянном противостоянии. Меня подавляло ощущение тесноты сознания, невероятной тяжести, ограничивающей мои движения. Вероятно, именно так чувствует себя тонущий человек, увлекаемый на дно весом мокрой одежды. Почему я упорно возвращаюсь к аналогии с рекой? Потому что мы все находимся во власти ее стремительного течения. Шаманы называют ее Рекой Времени и полагают, что с ней невозможно бороться. Можно либо утонуть, либо научиться следовать течению, став ее неотъемлемой частью, в надежде обрести твердую почву под ногами.

Стать частью реки… Подобное мироощущение давно утеряно большинством людей. Оно характерно, разве что для шамана, открывающего свои взаимосвязи с окружающим его миром, и называющего Реки сестрами, а Ветры — братьями, Землю именующего матерью, а огненное Солнце — отцом. Только шаман может увидеть себя в диком звере, и ощутить свое родство с бесплотными духами прошлых тысячелетий. Только шаману доступна радость общения с животными, дано понимать язык огня и речь облаков.