А дороги не кончаются… - Алексей Манец

— Чего мы туда полезем, там провалится техника, — отказываются дорожники.

— Если на тракторе боитесь туда соваться, то как мы потащим вышку? — удивляются монтажники.

Завязывается длинный разговор. А дни бегут. И звено строителей не у дел. Вот тут-то и лопается терпение монтажников: они пускают в ход свою технику и доделывают зимник.

Забегают после этого дорожники. Вы, дескать, «подпишете» нам трассу, а мы для вскрытия мерзлоты выделим вам трактор «Катерпиллер». Этой техники у монтажников нет, а обычными бульдозерами не всегда удается управиться. Вот и приходится идти на уступки. А как очередь дойдет до «Катерпиллера», так тот обязательно оказывается неисправным. Остается монтажникам взять бензопилу и полосовать непокорную для ножа бульдозера землю.

…Я для чего сделал это отступление? Потому что то же самое и здесь. Потому что у дорожников, которые наминают ату дорогу, всего два трактора, и то один из них сломан…

Вся колонна останавливается. Выясняем, в чем дело. Оказывается, нас догнала автомашина. На ней приехали Владимир Бердников и начальник транспортного цеха Александр Ноздрачев, привезли горючее, продукты, свежие газеты. Что ж, неплохо! Ноздрачев делает обход. Беседует с механизаторами, интересуется настроением людей, узнает о состоянии техники. Спустя час они уезжают обратно. А мы еще некоторое время задерживаемся: обедаем, просматриваем газеты. Они заставили нас на какое-то время забыть трудную дорогу и даже голубое небо, освещенное солнцем.

Только поздним вечером пробились к буровой. Здесь имеется пять балков. Так что места хватит всем. Не придется тесниться в двух наших походных. Расселяемся по «квартирам». Пробрасываю от тягача переноску. Вскоре в печке шалит огонь. Балочек наполняется живым духом. Хочется спать, но я пишу. Знаю, что впечатления о трех днях — а их много — сохранят свою остроту я непосредственность только в том случае, если будут записаны сейчас же, когда еще ощущаются следы физического напряжения и перед глазами еще маячат обочины дорог. Когда в душе еще не остыло чувство радости за своих товарищей, идущих через испытания, выпавшие на долю геологов…

День четвертый

Бригадирский балок наполнился людьми. В коллективе 12 человек. Большинство ребят молодые (до 30 лет), б о уже испытавшие в полной мере таежное житье-бытье. За годы работы в полевых условиях они крепко сдружились. Этому, конечно, способствовал Евгений Кузьмич Сорокин, обладающий волевым и общительным характером, сумевший сколотить дружное звено и подчинить его общей цели. И не удивительно. Ведь с профессией монтажника Сорокин связал свою жизнь двадцать лет назад. Работал в Грозном. В 1967 году по приглашению старого знакомого Михаила Капацевича приехал в Сургут. «Так, — говорил, — на год, чтобы посмотреть просторы…» Но через год не уехал обратно, а словно прикипел к этим местам. Уже через три года возглавил бригаду монтажников. Я не раз видел Сорокина беседующим с кем-нибудь. Пригладит, бывало, шершавой ладонью волосы, закурит папиросу и с интересом слушает, потом интересуется вроде бы самым обыденным. Но, оказывается, — важным. Вот поэтому росли мои симпатии к нему. По-моему, именно такой человек способен создать дружеый коллектив.

— Ну так, — начал бригадир, — прибыли на место благополучно. Сейчас займемся демонтажом и перетаскиванием оборудования буровой на новую точку. Расстояние приличное — пятьдесят километров. Это вы знаете. В каком состоянии дорога — сами видели. Вообще-то лучшего и не стоило ожидать. Я, конечно, поставлю в известность руководство нашей конторы. Но ждать, пока разберутся, — дело долгое. Да что вам объяснять — не новички. А работать надо. Вначале будем таскать легкие грузы. На обратном пути идти по сторонам дороги, расширяя зимник. Ходить попарно, чтобы в случае чего помочь друг другу. Так что за дело, — Говорил бригадир мягко и в то же время требовательно.

Окружающий лес отозвался на грохот тракторов, на стук и звон топоров. Откуда-то появились даже две собаки. Они, вероятно, учуяли жилье и примчались в надежде поживиться, сразу же расположились поближе к кухне и хитрыми глазами начали следить за дверью. Что ж, и этот уголок земли обжит.

День пятый

Работа не прекращается. Люди не считаются с усталостью. Но до конца работ — как пешком до Сургута! В этот день трудные рейсы. В пути никогда не знаешь, где ты будешь через час, два, три или к вечеру. Вот и сегодня думал попасть на обед, но вышло так, что еле к ужину поспел. А все опять из-за плохой дороги.

Тягач натужно тащил «пену». А я беззаботно наблюдал, как мелькает в деревьях маленькое солнце. Но вскоре началось болото. Гусеницы давили, утрамбовывали сугробы. Колея исчезла, ее засыпало снегом, и машина шла словно вслепую. На развороте неожиданно попала в выбоину, стукнула балансирами. Лязгнули об отбойники траки, и кабина наклонилась. Буксовал долго, но выбраться не удалось. Тяжелая ноша не давала тягачу продвинуться ни назад, ни вперед. Хочу отцепить трос. Напрягаюсь так, что перед глазами полетели мушки. Вернее, не мушки, а какие-то темные пылинки с зазубренными острыми краями. Но и из этого ничего не получается! Думаю оставить тягач и возвратиться на буровую пешком. Знаю, что сейчас помочь некому. Тракторы сегодня на такое расстояние не пойдут. Уже захлопнул дверку кабины, как меня осенила мысль: а не попробовать ли лебедкой? Хорошо, что недалеко отъехал от деревьев. Наростил трос, зацепил за дерево и — пошло. Отсюда и вывод: быть настойчивей и думать. Открытие, конечно, не новое, но наперед полезное.

К вечеру я уже на прямой. Открывшийся вид буровой вознаграждает меня за все усилия, заставляет забыть усталость. Пополняю запас топлива, чтобы рано утром уйти в рейс. Подошедшие монтажники удивляются:

— Куда это ты столько горючего деваешь? Случайно, сам его не пьешь?

— У меня в одной упряжке четыреста пятьдесят лошадей. Надо же их чем-то кормить, — шучу в ответ я.

— А ты попробуй сеном, — слышу чей-то голос.

Дружный хохот гремит вокруг нас.

День шестой

Лишь только-только забрезжил рассвет, как мы с очередным грузом в пути. Торопимся доставить последнее оборудование. Потому что завтра надо сделать передвижку буровой установки. Она уже стоит на транспортных тележках в ожидании своей очереди.

Пока дорожники возились со своими тракторами, мы утрамбовали гусеницами рыхлый снег, а мороз-трескун спаял его льдистой коркой. Так что все было готово.

По рации нам передам, что на перетаскивание вышки прибудет кто-то из руководства конторы. Вот теперь Кузьмич ходит у тяжеловеса, дотошно проверяя, все ли на своих местах…

Когда, возвратясь из рейса, беззаботно сидели в столовой, послышалось стрекотанье вертолета. МИ-8 коснулся земли, и из него выпрыгнул заместитель директора по производству Ф. И. Семилеткин. Это высокий жилистый мужчина, отличающийся от других «конторских» своей выносливостью. Для него протопать километров двадцать — тридцать не составляет особого труда. Не успел Семилеткин обойти вокруг буровой, как примчались дорожники. Они сновали рядом с ним, прося подписать акты об окончании строительства зимника.

Чем все это закончилось, я не знаю. Потому что мы опять ушли в рейс, трудный рейс, которыми так насыщена наша жизнь…

Дни последующие

…Перетащив буровую установку на новую точку, бригада принялась за ее строительство. А наши быстроходы уже на нижневартовской дороге.

Нескончаемо плывет навстречу лента зимника. Впереди — Сургут. Но на этом дороги для нас не кончаются. Они будут, непременно будут — старые и новые, легкие и трудные…