Генрих IX - Рэй Бредбери

– Буду прислушиваться, Гарри.

– Слушай же тогда еще! Я буду заседать в палате лордов и в палате общин и вести прения, буду терпеть поражения только для того, чтобы победить через час. И буду говорить, выступая, что до этого никогда в истории столь много людей не были обязаны столь многим столь немногим людям, и буду слышать снова голоса сирен, поющие со старых незабываемых пластинок, и программы, передававшиеся по радио еще до того, как ты и я родились на свет. А за несколько секунд до наступления первого января влезу в "Биг Бен" и расположусь в нем вместе с мышами на время, пока он будет отбивать смену года. А в какое-то время, на этот счет у меня нет никаких сомнений, я воссяду на Скунский камень [1].

– Ты этого не сделаешь!

– Не сделаю? Если не на него, то, во всяком случае, на место, где он находился, пока его не отправили по почте на юг, в Бухту Лета. И вручу себе что-нибудь из декабрьского сада. А на голову себе водружу картонную корону. И назовусь другом Ричарду и Генриху, изгнанным родственником Елизаветы I и Елизаветы II. И не может ли случиться, что однажды в пустыне Вестминстера, где под ногами у тебя лежат мумия Киплинга и история, совсем состарившийся, а может, уже и сумасшедший, я, властелин и подданный одновременно, изберу себя королем этих туманных островов?

– Да, может, и кто тебя осудит?

По-медвежьи крепко Сэмюэл Уэллес обнял его снова, рывком оторвал себя и почти бегом заспешил к ожидающему его вертолету. На полпути остановился, обернулся и закричал:

– О, боже, что мне пришло в голову! Гарри – уменьшительное от Генриха. У тебя настоящее королевское имя!

– Ты прав.

– Простишь мне, что я улетаю?

– Солнце прощает всех, Сэмюэл. Отправляйся туда, где ты ему нужен.

– Но простит ли Англия?

– Англия там, где ее народ. Я остаюсь с ее старыми костями. Ты уходишь с ее нежной плотью, Сэм, с ее прекрасной загорелой кожей и полнокровным телом – так отправляйся в путь, не задерживайся!

– Спасибо.

– Спаси бог и тебя тоже, тебя и эту яркую желтую спортивную рубашку!

И тут между ними понесся ветер, и, хотя оба кричали еще какие-то слова, ни тот, ни другой уже ничего не могли расслышать, только махали друг другу, и Сэмюэл подтянулся на руках в вертолет, и тот поднялся, мелькая лопастями, и уплыл огромным белым летним цветком.

И оставшийся, всхлипывая и рыдая, закричал вдруг в душе: "Гарри! Ты что, ненавидишь перемены? Ты против прогресса? Неужели ты не видишь причин всему этому? Не видишь, что народ перетек на самолетах и кораблях в дальние края благодаря надежде найти там хорошую погоду? Вижу, – ответил он самому себе, – вижу. Как могли они противиться искушению, если наконец прямо за окном мог оказаться вечный отныне август? Ведь это так, так!"

Он рыдал, скрежетал зубами и, стоя на самом краю обрыва, простирал руки к уже почти превратившемуся в точку вертолету и тряс кулаками.

– Изменники! Вернитесь!

Нельзя оставлять старую Англию, нельзя оставлять Пипа [2] и Железного Герцога [3], Трафальгарское сражение и королевскую конную гвардию под дождем, горящий Лондон, немецкие самолеты-снаряды, завывание сирен, новорожденного младенца в высоко поднятых руках на балконе Дворца, и погребальный кортеж Черчилля, до сих пор следующий по улице (слышишь, человек? До сих пор!), и Юлия Цезаря, не отправившегося к своему сенату, и диковинные происшествия нынешней ночью возле Стоунхенджа! Оставить все это, это, это?!

На краю скалы, стоя на коленях, Гарри Смит, последний король Англии, плакал в одиночестве.

Вертолет исчез: его звали к себе острова вечного августа, где птичьими голосами поет сладость лета.

Старик обвел взглядом все вокруг и подумал: "Да ведь точно таким все это было и сто тысяч лет назад. Великая тишина и великое запустение, только теперь еще прибавились пустой скорлупой стоящие города и король Генрих, Старый Гарри, Девятый".

Как слепой, он пошарил в траве, и рука его нашла мешок, в котором были сумка с книгами и шоколад, и он взвалил на плечи Библию и Шекспира, и потрепанного Джонсона, и многомудрых Диккенса, Драйдена и Попа, и вышел на дорогу, идущую вокруг всей Англии, и остановился.

Завтра – рождество. Он пожелал счастья всему миру. Обитатели его уже одарили себя солнцем. Опустевшей лежала Швеция, улетела Норвегия. Хоть бог и создал, кроме теплых краев, холодные, жить в них больше не хотел никто. Все нежились на лучших землях господних, на этих заморских горячих песках, овеваемые теплыми ветрами под ласковыми небесами. Борьба лишь за то, чтобы выжить, кончилась. Люди, обретя на юге, как Христос в рождество, новую жизнь, словно вернулись в свежую зелень его яслей.

Сегодня же вечером в какой-нибудь церкви он попросит прощения за то, что назвал их изменниками.

– И последнее, Гарри. Синева.

– Синева? – переспросил он себя.

– Где-то дальше по этой дороге должен быть синий мел. Ведь жители Англии когда-то натирали им себя – так?

– Синие люди, да, синие с головы до пят!

– Наши концы в наших началах, а?

Он плотней натянул на голову шапку. Ветер был холодный. Старик ощутил на губах вкус падающих снежинок.

– "Послушай, милый мальчик!" – произнес он, старик, возрожденный заново к жизни, задыхающийся от восторга, высунувшись золотым рождественским утром из воображаемого окна. – "Ты знаешь курятную лавку, через квартал отсюда, на углу?.. А не знаешь ли ты, продали они уже индюшку, что висела у них в окне? Не маленькую индюшку, а большую, премированную?"

– "Она и сейчас там висит", – ответил мальчик.

– "Поди купи ее и вели принести сюда… Приведи сюда приказчика, и получишь от меня шиллинг. А если обернешься в пять минут, получишь полкроны!"

И мальчик пошел.

И, застегивая пальто, с книгами за спиной, Старый Гарри, Эбинизер Скрудж, Юлий Цезарь, Пиквик Пип и полтысячи других зашагали по дороге в зиму. Дорога была длинная и прекрасная. Удары волн о берег звучали канонадой. Северный ветер звучал шотландской волынкой.

Через десять минут, когда он исчез, распевая, за холмом, английская земля была готова снова принять народ, который в скором историческом времени, возможно, сюда прибудет…

1. Древний шотландский коронационный камень; первоначально хранился в Скунском аббатстве (Шотландия).

2. Персонаж из романа Чарльза Диккенса "Большие надежды".

3. Прозвище герцога Веллингтона, командовавшего английскими войсками в битве при Ватерлоо.