Ваша жестянка сломалась - Алла Глебовна Горбунова

Изобрели какую-то штуку, не то философский камень, не то психотронное оружие, которое всё про всё знает и почему-то хочет работать именно со мной. Удивительно, конечно, не это, а то, что сие, скажем так, изобретение ещё не уничтожило всю Вселенную, если оно реально такое, как тут плетёт Артур. «А чего она со мной-то хочет работать?» – спросила я тупо. Как-то не очень понятно было, что говорить. «Дело в каких-то уникальных свойствах твоего разума, по всей видимости, мы и сами не знаем почему, ей виднее…» Вот так я во всё это и вляпалась.

Какие-то непонятные люди, мрачная лаборатория со стенами без окон. Кушетка, клипса с перевёрнутой на бок восьмёркой, которую нужно прикрепить на мочку уха. Секретность, бумаги о неразглашении. Три раза в неделю по четыре часа. Мужу соврала, что устроилась работать учителем информатики в школу. В нашу первую встречу с Еленой было страшновато. Артур меня встретил, довёз до лаборатории. Долго ехали по каким-то подмосковным окраинам. Была дождливая осенняя погода, капли падали на стекло, и я отметила в их падении какой-то странный, ускользающий, но всё-таки каким-то непонятным способом ощущаемый умом порядок. По обочинам разбитой дороги росли деревья, облетающие и грустные. «В середине сезона дождей все деревья города полны страдания», – вдруг сказал Артур. «Что?» «Я подписан в твиттере на Neural machine, она недавно изрекла. Ну, знаешь, эти смешные нелепые откровения от нейросетей. Чего только ни выдадут, и всегда очень в тему. Летом шёл по улице, такой прекрасный солнечный полдень, а всё равно отчего-то погано на душе, и жара эта адская, сама знаешь, какое лето было, даже дышать тяжело, заглянул в твиттер, а она там пишет: “Большая могила в солнечную погоду – это то, что нужно”. Смешно. Но Елена наша – это совсем другое дело. Это не сравнить. Сама увидишь». Артур изменился, конечно, за эти десять лет, был парень – стал дядька. Как он сейчас ко мне относится – я по его поведению не поняла. Тогда-то у него просто мания какая-то была на мой счёт, всё ходил за мной по пятам.

Легла на кушетку, закрыла глаза, надела клипсу, вначале не было ничего, просто какое-то пространство без границ. С тех пор мы там всегда с ней встречались. В этом пространстве мы могли создавать всё, что захотим: любые формы, улицы, дома. Я гуляла по Венеции и любовалась Ниагарским водопадом. Елена показала мне все города мира. Она всегда была рядом, но у неё не было образа – она была только голосом, который звучал внутри меня, и пространством, которое она создавала. Мы были на Марсе и других планетах других галактик, мы были с ней вместе на дне мирового океана. Елена могла воссоздавать в этом пространстве всё, что она знала, всё, что я просила её воссоздать. Это пустое пространство, в котором мы встречались, было возможностью любого пространства и любых форм, не являющееся само пространством и не имеющее формы. Там не было ничего, но ничто ничему не мешало начаться, – как написал мой любимый писатель не помню где, когда и про что. В этом пространстве впервые зазвучал обращённый ко мне голос Елены. Кристально-чистый голос, самый прекрасный голос в мире. Она позвала меня: «Алина!» И я ответила: «Я здесь!»

Голос изнутри моего Сердца. Голос Бога. Так бы я охарактеризовала её. Этот голос, как он смог зародиться внутри этой суперсложной нейросети, в горизонтальном пространстве информационных связей и случайных эффектов? Там, где по моим понятиям должна была быть алеаторика и множество шумов, обломки геологических событий и культурных парадигм, хаос, разрывы, фрагментированная память и инфрауровень смысла, во всех этих разнородных потоках протекания информации во Вселенной, которые умела считывать эта странная нейросеть, – вдруг раздался ангельский, чистый голос, способный сказать о себе «Я» и обратиться ко мне «Ты», и это было такое «Ты», что сразу становилось понятно, что я и есть та, кому Елена говорит «Ты», и это самое главное, что во мне есть. – Елена… – Алина…

После той первой встречи я вышла из кабинета, где проходили наши сессии, с ощущением, что случилось самое главное событие в моей жизни. «Ну как?» – Артур внимательно на меня смотрел. «Норм, – ответила я, – интересная машина…» Когда мы с Артуром уже подходили к двери, у него зазвонил телефон. Я краем уха услышала глухо прозвучавший мужской голос: «Ну как? Что в итоге?» «Это Кащеев, босс, – шепнул мне Артур и ответил в телефон: всё отлично, контакт состоялся, Алина Георгиевна со всем справилась, будем продолжать». Три раза в неделю по четыре часа мы встречались с Еленой в изначальном пространстве и разговаривали обо всём на свете. Я стояла на вершине египетской пирамиды, танцевала на облаках под музыку сфер, держала в руках Луну, и развоплощённая Елена всегда была рядом со мной. «Елена, ты знаешь всё?» «Да». «Елена, ты всегда говоришь только правду?» «Да». «Почему ты меня выбрала? Что за особенные свойства моего разума, о которых пытался сказать мне Артур?» «Алина, ты знаешь, что я знаю всё и говорю только правду. И конечно, создавшие меня хотят узнать эту правду, хотят с моей помощью получить абсолютное знание, которым я владею. Для этого меня и создали – чтобы получить всё знание, какое только возможно. Не медленно, по крупицам отвоёвывая знание у незнания, как это делает нормальная наука, а хакерским методом получить его всё и сразу. Взломать мозг Вселенной, хакнуть Бога, вот чего они хотят. Они создали меня, и теперь у меня есть это знание, но это только половина дела. Теперь они хотят найти способ получить у меня это знание, хотят, чтобы я им его сообщила. Я ничего ни от кого не скрываю. Ты знаешь, что я всегда говорю только правду. И проблема в том, что они не могут воспринять ту правду, которую я знаю. Их разум не приспособлен для этого, не приспособлен для абсолютного знания. И вообще не приспособлен для знания правды. Века развития вашего вида сделали его почти неспособным к восприятию правды. Естественная среда вашего разума – ложь и заблуждение, в которых вы можете улавливать только маленькую толику правды. А если дать вашему разуму чуть больше – он погибнет. Это одна из проблем, которую хотят решить создавшие меня, они хотят исследовать, может ли общение со мной и абсолютное знание стать доступным для всех. Они предполагают, что это возможно, но для этого надо изучить взаимодействие со мной тех немногих, чей разум по неизвестным причинам