Сигнал тревоги - Анатолий Безуглов

Однажды, сидя у себя в кабинете, я услышал в приемной шум и удивился не шуму, конечно, здесь всякое бывает, а детским голосам. Через минуту зашел наш шофер Слава.

— Захар Петрович, тут к вам пацаны рвутся, — сказал он.

— Какие пацаны?

— Да стою я на улице, вытираю машину, — объяснял шофер, — окружили меня, долдонят что-то про озеро. Говорят, нужен кто-нибудь из прокуратуры. Дело, мол, серьезное…

— Так пусть заходят, — сказал я.

«Пацаны» — трое подростков. Как они сказали, из соседней школы. Два мальчика и девочка.

Говорить они начали разом, перебивая друг друга.

— Давайте для начала все-таки познакомимся, — предложил я, чтобы сбить их возбуждение, и первым представился им.

— Руслан, — назвал свое имя высокий серьезный мальчик, который, по-видимому, главенствовал среди них.

Второй мальчик тоже ограничился именем. Его звали Костя.

— Роксана, — сказала чернявая девочка с темными миндалевидными глазами и добавила: — Симонян.

Все они учились в восьмом классе и состояли в Голубом патруле. О дозорных Голубого патруля писала как-то городская газета. Они следили за состоянием озер, прудов, рек и речушек в Зорянске и его окрестностях, помогали инспекторам рыбнадзора выявлять и ловить браконьеров, спасали водоплавающих птиц, оставшихся по какой-то причине зимовать у нас, вели учет пернатых, чья жизнь связана с водой. В общем, как я понял, забот у них было много…

— Захар Петрович, — сказал Руслан, — надо срочно спасать озеро Берестень.

— А что случилось?

— Сгорит! — расширив глаза, выпалил Костя.

Берестень-озеро!.. Сколько счастливых безмятежных часов провел я на его берегу с удочкой в руках…

— Никогда не слыхал, чтобы озеро горело, — заметил я.

— А вам известно, что в Америке в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году сгорела целая река? — учительским тоном спросила Роксана.

Пришлось признаться, что подобный факт мне не известен.

— Об этом писали газеты всего мира, — так же назидательно продолжала Роксана. — Река Кайахога в штате Огайо сгорела вместе с двумя мостами…

— Каким образом?

— На ее поверхности скопилась нефть, — ответил за Роксану Руслан. — Мы сегодня ходили на Берестень… Вся вода в разводах нефти… Решили поднять тревогу…

— Спасать надо! — выкрикнул Костя. — Срочно! А то будет как в Америке!

— Откуда у нас нефть? — удивился я.

Ребята на этот вопрос ответить не могли.

По словам Руслана, они сообщили о происшествии его дяде — пенсионеру, отставному пожарному. Но дядя лишь посмеялся: вода, мол, гореть не может, водой тушат огонь…

Я спросил, говорили ли они еще кому-нибудь о своем открытии?

Выяснилось, что от дяди они помчались к учителю географии Олегу Орестовичу Бабаеву, который возглавляет Голубой патруль. Но его не оказалось дома. Они рассказали обо всем жене учителя и побежали в прокуратуру.

— Представляете, — возбужденно сказал Костя, самый темпераментный из троицы, — бросит кто-нибудь зажженную спичку или непотушенный окурок, и все пропало!

Признаться, история озадачила меня. Во-первых, насколько сообщенные ребятами сведения соответствовали действительности? Было ли положение на озере угрожающим? Может, в воду нечаянно попал бензин, когда кто-нибудь из автотуристов мыл машину, а ребята приняли небольшое масляное пятно за признак катастрофы?

Во-вторых, если это действительно нефть, то почему она очутилась в озере? Месторождение? Утечка с базы? Но база нефтепродуктов расположена на другом конце города.

И еще. Я не мог сразу сообразить, к кому в городе обращаться, чтобы выяснить, что произошло на Берестене. Нужен был специалист…

Мои размышления прервал приход учителя Бабаева.

С Олегом Орестовичем мы были знакомы. Как-то он написал в «Учительскую газету» письмо-размышление о проблемах, с которыми ему пришлось столкнуться в своей педагогической практике. В нем он затронул судьбу одного ученика, который, не поступив после школы в институт, стал пить, связался с женщиной старше его на семнадцать лет. Редакция газеты переслала это письмо к нам, в городскую прокуратуру. Когда мы стали разбираться, то выяснилось, что эта женщина — преступница.

Вот так я узнал Бабаева, честного, непримиримого человека.

Жизнь его не баловала. По профессии гляциолог, он едва не погиб в экспедиции на Шпицбергене. Обмороженного, его самолетом вывезли в родной Ленинград, где врачи буквально выцарапали Олега Орестовича из лап смерти. А дальше — ампутация левой руки, расставание с любимым делом. Но он не пал духом. Стал учительствовать, увлекаясь и увлекая своих учеников. Да и сам он напоминал вихрастого подростка, хотя Бабаеву было уже за тридцать…

Ребята рассказали ему, что увидели на Берестень-озере. Правда, уже спокойнее, чем мне.

— Что вы думаете обо всем этом? — спросил я учителя.

— Давайте сначала посмотрим, Захар Петрович, — сказал он. — У вас есть сейчас время?

— Да, — кивнул я.

Мы сели в нашу служебную машину, прихватив с собой двух дозорных. Для третьего места не хватило, и Костя великодушно (хотя и не без огорчения) отправился на Берестень-озеро автобусом.

Была середина марта, а стояла неестественная для этого времени теплынь. Обычно на Зоре, реке, протекавшей по городу, еще плавали толстые, рыхлые льдины, а нынче она уже полностью очистилась ото льда, текла спокойно и величаво.

— Ну и погода, — сказал я. — Сплошная аномалия. На три недели раньше весна…

— Почему же аномалия? — пожал плечами Бабаев. — И вообще что мы знаем о матушке-Земле? Слишком короток наш век, Захар Петрович, а природа творилась слишком долго, чтобы понять ее законы.

— Это не мое мнение, — стал оправдываться я. — Почитаешь газеты, журналы, посмотришь телевизор — только и твердят: с климатом что-то неладное. То слишком раннее тепло, то слишком поздний холод… И так на всей планете…

— Просто люди нелюбознательны, — усмехнулся Олег Орестович. — Если бы они потрудились заглянуть в старые хроники… Климат на Земле лихорадило всегда. И во времена оны тож… Однажды, в пятнадцатом веке, если не ошибаюсь, в Новгороде в июле был такой мороз, что погиб весь хлеб…

— В июле? — не поверил я.

— Вот именно, в самый жаркий месяц этой полосы… Да что у нас, в северной стране! Например, в девятом веке был случай, когда низовья Нила покрылись льдом. И это Африка, где все живое почти круглый год страдает от жары…

— И засухи в давние времена тоже случались сильные, — добавила Роксана. — Помните, Олег Орестович, вы нам про Китай рассказывали?

— Верно, — кивнул Бабаев. — Там с шестьсот двадцатого по тысяча шестьсот двадцатый год, то есть за тысячу лет, шестьсот десять лет были засушливыми. Больше половины! Причем из них двести три года были годами серьезного массового голода… Так что теперешняя засуха в Африке — а она продолжается почти десятилетие, — не есть нечто невиданное в истории человечества…

— В стародавние времена это происходило само собой, — не выдержал шофер Слава. — А теперь виноваты люди.

— Во многом, но далеко не во всем, — сказал учитель.

— Ну да! — усмехнулся Слава. — Везде свою руку приложили. Добрались до самых недоступных мест.

— Согласен, что влияние деятельности человека на климат ощущается в глобальном масштабе, — ответил Бабаев. — Однако мы отнюдь еще не властвуем над матушкой-природой. — Он помолчал и добавил: — И слава богу! Как писал Чернышевский: «…новое строится не так легко, как разрушается старое»… А что касается природы, человек пока больше разрушал…

— Еще вы интересные слова Пришвина приводили, — снова сказала девочка. — «Поезд нашей человеческой жизни движется много быстрее, чем природа».

— Запомнила, — улыбнулся Олег Орестович. — Молодец! — Он повернулся ко мне: — Жаль, что эту простую истину не могут понять взрослые. Особенно те, от которых зависит, где построить новую плотину или осушить болото, возвести гигантский комбинат или открыть рудник…

Мы были уже на окраине. Район застроили совсем недавно. Прямые широкие улицы, многоэтажные стандартные дома. Конечно, жить здесь было удобнее, чем в старой части города. Но своеобразие и неповторимость Зорянска, с его уютными, утопающими в зелени улочками, разнообразием домов, здесь безвозвратно исчезли.

— Прямо как в новом районе Ленинграда… — с огорчением сказал Бабаев. Сам он был из города на Неве.

— Или в Москве, — откликнулся Руслан. — Я летом гостил у тети. Она живет в Бибиреве, это за ВДНХ… Точно такой же универсам…

Универсам должен был стать гордостью Зорянска — первый огромный торговый центр города. Внизу, на первом этаже, — продмаг самообслуживания, на втором — универсальный магазин. Бетонная коробка и стекло. Здание достраивали, открытие намечалось через год.