Карта на коже - Стивен Рэй Лоухед

уме дальнейший маршрут. Однако уже через пару сотен шагов он ощутил неприятное щемящее чувство — он идет не в ту сторону; нечто подобное случалось с ним и раньше на ничейной земле Кингс-Кросс. Сообразив, что ему надлежит двигаться на северо-запад, он свернул налево на Графтон-стрит, преодолел полосу дорожных работ и быстро добрался до странного переулка под названием Стейн-уэй.

Пока все хорошо, подумал он, торопливо шагая по узкой дорожке, больше похожей на служебный проезд к задам магазинов на параллельных улицах. Через две минуты он начал выискивать глазами перекресток. Прошло еще две минуты... Пора бы уже перекрестку появиться. Но вместо перекрестка пошел дождь.

Когда дождь припустил как следует из низких клубящихся облаков над головой, Кит почти побежал. Он сгорбился, втянул голову в плечи и время от времени тряс головой, стараясь избавиться от влаги, заливавшей глаза. Местность вокруг окончательно перестала быть узнаваемой. Он остановился и достал телефон из кармана. Нет сигнала.

— А, черт! Бесполезно, — пробормотал он.

Мокрый до нитки, он сунул телефон обратно в карман. Хватит, решил он. Миссия, похоже, невыполнима. Кит повернулся и, хлюпая ботинками, направился обратно тем же путем, которым пришел. Надо отметить, что ветер тут же утих, дождь прекратился ненастье промчалось так же быстро, как и пришло.

Кит бежал трусцой, лавируя между луж, и уже почти добрался до переулка на Графтон-стрит, когда услышал, как кто-то окликнул его — во всяком случае, ему показалось, что услышал. С крыш текло по водостокам, шум воды заглушал прочие звуки.

Он притормозил, и через несколько шагов расслышал более отчетливо: «Привет! Подожди!»

Внутренний голос посоветовал не обращать внимания и двигаться дальше. Это был не первый подобный совет, и раньше он не раз помогал Киту отделаться от бродяг, коих в Лондоне развелось немало. Он оглянулся через плечо и увидел седовласого мужчину, спешившего к нему из какой-то подворотни. Откуда он взялся? Скорее всего пьяный, который пережидал дождь в укрытии, а теперь заметил добычу и вышел на охоту. Бывает. Кит изготовился к отпору.

— Простите, приятель, — бросил он через плечо, отворачиваясь. — Я спешу.

— И все-таки прошу подождать!

— Нет, нет, никаких проволочек. Извините. Спешу.

— Я — Козимо, — проговорил незнакомец.

Больше он ничего не сказал, однако это имя заставило Кита остановиться.

Он повернулся и внимательно осмотрел приставалу. Высокий, с копной густых серебристых волос и аккуратно подстриженной бородкой, он был одет с некоторой претензией, хотя вещи носили явный отпечаток секонд-хенда: белая рубашка, темные саржевые брюки — и то, и другое еще вполне годные, но сильно ношенные. Концы брюк заправлены в высокие ботинки, а на плечи накинут старомодный редингот, делавший обладателя похожим на персонаж историй про Шерлока Холмса.

— Послушайте, я вас знаю? — спросил Кит, когда человек приблизился.

— Надеюсь, мой мальчик, — ответил незнакомец.

«Такое впечатление, что он перепутал времена», — подумалось Киту. Он отступил на шаг.

— Прости, что задержался, — продолжал меж тем старик. — Надо было убедиться, что за мной не следят. Думал, это не займет много времени, однако пришлось повозиться. Я уже начал опасаться, что совсем тебя пропущу.

— Простите?

— И все-таки мы встретились. Все хорошо, что хорошо кончается, верно?

— Послушайте, приятель, — запротестовал Кит. — Полагаю, вы просто ошиблись.

— Я рад наконец-то встретиться с тобой, сынок, — ответил старый джентльмен, протягивая руку. — Честное слово, рад! Я даже представить не мог… Козимо Ливингстон. — Он слегка поклонился.

— Хорошо, так в чем тут шутка? — спросил Кит. — И откуда вам известно мое имя?

— Никакая не шутка, — заверил его старик. — Все совершенно серьезно. Я же сказал: я — Козимо Ливингстон. Однако, чего мы стоим? Вперед. А по дороге обсудим наши проблемы.

— Безумие какое-то! Никуда я с вами не пойду.

— Да у тебя просто нет выбора.

— С чего вы взяли? Послушайте, приятель, я не знаю, откуда вы меня знаете, но, думаю, это простое совпадение. Вы меня с кем-то путаете. — Кит надеялся, что говорит довольно спокойно и уверенно. — Не хочу показаться грубым, но идти с вами никуда не собираюсь.

— Понимаю, — кивнул старик. — Ну и как мне тебя убедить?

— Не надо меня убеждать. Я пошел, — сказал Кит, отворачиваясь.

— Тебе нужны доказательства? Ну что же… Имена, даты рождения, семейные связи подойдут?

— Я и слушать не собираюсь!

— Твоего отца звали Джон. Твою мать — Гарриет. Ты родился в Уэстон-сьюпер-Мэр, но вскоре ваша семья переехала в Манчестер, твой отец работал там каким-то менеджером в страховой компании, а мать — школьным администратором. Когда тебе было двенадцать, твоя семья снова перебралась в Лондон…

Кит остановился. Он стоял посреди переулка, стараясь преодолеть тревогу и недоверие. Он медленно обернулся.

— Ну что, удалось? — Старик широко улыбался.

Кит вынужден был признать, что даже в неверном свете фамильное сходство бросалось в глаза: крупный нос, тяжелая челюсть, волосы, волнами падавшие на высокий лоб, широкие губы и темные глаза, совсем как у его отца и деда. Ну, вылитый дядя Леонард. Этот набор черт был свойственен всему семейству на протяжении всей жизни.

— Давай начнем с Манчестера, с университета. Ты изучал средства массовой информации, что бы это не значило, работал потом то тут, то там, но не делал ничего такого, что можно было бы признать за реальную ценность…

— Кто вы? — спросил Кит. — И откуда вам все это известно?

— Но я же назвался, — усмехнулся старый джентльмен. — Я твой прадедушка.

— Да? Тот самый прадедушка, который однажды утром вышел в лавку за хлебом, да так и не вернулся? Который бросил жену и троих детей в Мэрилебоне в 1893 году?

— Боже мой, ты все это помнишь? Ну, да, прискорбно, но верно. Только ходил я не за хлебом, а за молоком и сосисками. — Взгляд старика стал острее. — Лучше скажи мне, зачем ты вышел из дому сегодня утром?

У Кита пересохло во рту.

— Хм? — протянул незнакомец. — Что это было? Банка фасоли? Туалетная бумага? С этого обычно начинается, разве ты не замечал?

— Нет, — растерянно ответил Кит.

— Можно сказать, это семейная особенность. Талант такой. — Старик шагнул ближе. — Идем. Нам пора.

— Во имя всего святого, с