Эпсилон Эридана - Алексей Владимирович Барон

мы войдем в плотные слои облака всего через несколько часов после первого сигнала локатора. Радары плохо видят мелкие частицы. Кроме того, отраженный сигнал должен успеть вернуться.

– Да, – с досадой признала Арлетт. – Ускоряться сейчас нельзя.

– Какое там ускорение! Успеть бы затормозиться…

– А ведь верно, – сказал Арамаис. – Дискуссия окончена. Жень, немедленно приступай к торможению полями. Разогревай главный реактор. И вот еще что. Дай реверс вспомогательными моторами. Осторожного, как говорится, и метеор не берет.

На лице старшего помощника отразилось сомнение.

– Вспомогательные двигатели сожгут уйму горючего, а замедление дадут мизерное.

– Э! Сейчас не лучший момент для экономии. Это – во-первых. Во-вторых, даже мизерное замедление даст выигрыш во времени. А время требуется для того, чтобы пустить в ход наш термоядерный реактор, без него ведь туго придется. В-третьих же, лишняя масса на борту нам сейчас совершенно ни к чему, понимаешь? Чем больше масса, тем больше энергии требуется для торможения.

– Сдаюсь, – сказал Жень. – Приступаю к исполнению. Всем пристегнуться. Быстро!

Взвыли сирены. Софус трижды объявил внеплановое торможение. «Аркад» перестал вращаться вокруг своей оси. На пару секунд возникла невесомость, которая тут же сменилась ощущением нарастающей тяжести. Поверхность звездолета, обращенная к Эпсилону Эридана, покрылась рдеющими пятнами, – дюзы вспомогательных двигателей заработали на погашение скорости.

Выждав, пока автоматика выровняет тормозное ускорение, Арамаис поднялся из кресла.

– Пойду, приведу себя в порядок. Жень, так и держи пока минус один «же».

– Пока? До каких пор?

– Пока не накопится информация о характеристиках облака. После этого, если я еще не вернусь, действуй по обстоятельствам.

– А борода тебе идет, – рассмеялась Майрин. – Выглядишь взаправдашним капитаном пиратского брига!

Арамаис улыбнулся. Он был первым мужем Майрин Майорин, или Ма-Ма, как все ее звали.

– Ну, – строго сказала Арлетт, когда створки дверей съехались за капитаном «Аркада», – и что ты намерена здесь делать?

– Как – что? – удивилась Ма-Ма. – Буду системы проверять.

Жень сурово сдвинул брови.

– Малыш, ты не слишком-то доверяешь товарищам! Считаешь, что астронавигатор первого класса Чан ГванЧхол не сможет тебя заменить? Так недолго и обидеть, знаешь ли.

Майрин растерянно оглянулась. Мрачноватый Чан демонстративно погрузился в изучение спектрограмм. Он занялся расчетами возможной плотности облака.

– Я… я скоро вернусь на рабочее место, – пролепетала Ма-Ма.

Но через полчаса, свежая и благоухающая, она ворвалась вовсе не в рубку.

– Ох, Арам, я сейчас такое с тобой сотворю! А где борода?

– Мама, знаешь, там облако…

– Да-да. Очень опасно, – согласилась Майрин, прижимаясь к нему всем трепещущим телом. – Меня это возбуждает. А тебя?

– А, – сказал Арамаис, – черт с ним, с облаком. В конце концов, Жень уже не маленький.

– Ты – тоже. Ой!

– Что такое?

– Там же колготки…

– Кажется, я дисквалифицировался в ящике.

– Сейчас проверим. Ой!

– Что такое?

– Атрофии у тебя нет.

* * *

Желтая звезда Эпсилон в созвездии Эридана принадлежит к спектральному классу К2. Массой и светимостью она очень похожа на Солнце. Еще в конце двадцатого столетия астрономы высказывали предположения о наличии у нее планетной системы. Позже предположение превратилось в уверенность. Но долгое время расстояние в одиннадцать световых лет не позволяло исследовать эти далекие планеты. Лишь на исходе двадцать третьего века к Эпсилону ушел первый беспилотный зонд. Проведя более сорока одного года в пути, автомат достиг границ системы. Еще одиннадцать лет летели к Земле долгожданные сигналы. Но ожидание было вознаграждено, усилия полностью себя оправдали.

Информация, переданная с борта станции, позволила заключить, что вокруг Эпсилона вращаются два крупных небесных тела, размерами превышающие Юпитер, и около десятка планет меньшей массы. Периферия системы оказалась заполненной огромным количеством пыли, газа, кометных ядер. В этой зоне разведчик и погиб, не успев выполнить свою задачу до конца.

Всемирный Совет решил направить к Эпсилону Эридана пилотируемые корабли. Усовершенствованные фотонные двигатели позволили им достичь цели всего за два десятка лет. Учтя сведения, полученные разведывательной станцией, оба звездолета благополучно обогнули опасную область и после несложного маневра вошли в плоскость эклиптики.

Очень скоро бортовые телескопы обнаружили атмосферную планету земного типа, четвертую от звезды. С более близкого расстояния стали различаться контуры огромного материка, напоминающего Пангею земного прошлого. Материк был окружен океаном самой настоящей, как потом выяснилось, воды. В честь средневекового мечтателя-утописта планету назвали Кампанеллой. Она казалась младшей сестрой Земли, родившейся миллиардом лет позднее.

Корабли экспедиции разделились. «Фернандо Магеллан» одну за другой посетил одиннадцать остальных планет системы, а «Санта Эсперанса» целиком сосредоточилась на Кампанелле.

Самые тщательные исследования не помогли выявить следы жизни ни на пустынно-гористой суше, ни в морях. При этом, как ни странно, океан изобиловал органическим веществом – аминокислотами, сахарами, простейшими белками. Не хватило какой-то искры, малозаметного условия, и всевозможные сочетания молекул так и не сложились в первую клетку-прародительницу живой материи. Океан Кампанеллы остался теплым, питательным, но совершенно необитаемым бульоном. Жизнь здесь либо не смогла, либо не успела зародиться.

Планету сотрясала бурная вулканическая деятельность, ее атмосфера была насыщена углекислым газом при практическом отсутствии кислорода. Среднегодовая температура на уровне моря превышала пятьдесят девять градусов Цельсия в тени, соответствуя самым суровым земным пустыням. Над песчаной и каменистой сушей бушевали смерчи, выпадали горячие дожди, а по морям прокатывались сокрушительные волны.

Тем не менее Кампанелла явилась бесценным подарком для человечества, которому границы Солнечной системы давно стали тесными. Климат планеты было возможно улучшить, причем в очень короткие сроки. Подобные работы уже проводились на Венере, причем в гораздо более жестких условиях, и это позволило поселить на Утренней Звезде десятки миллионов человек. Поэтому сразу после возвращения звездолетов первой экспедиции на курс к Эпсилону легли три лучших лайнера Космофлота. На их борту летели тысячи первых поселенцев.

Безжизненный грунт нового мира принял их в середине 2401 года. Но наличие огромных водных масс, занимавших более половины поверхности Кампанеллы, значительно упрощало преобразования. Сразу после развертывания временных поселений в воздух поднялись самолеты, засеявшие мертвый океан мириадами спор древних сине-зеленых водорослей Земли.

Быстро размножившись в теплых водах, эти микроскопические организмы принялись жадно поглощать из атмосферы двуокись углерода, выделяя взамен живительный кислород. Толстое углекислотное одеяло, миллиарды лет задерживавшее тепловое излучение планеты, постепенно таяло. Кампанелла начала остывать. Через треть местного века, то есть через тридцать семь геолет, срока по космическим меркам поразительно малого, на ее полюсах появились шапки льда.

Уровень морей понизился, а в высоких широтах люди получили возможность покидать свои дома без надоевших термокостюмов. К началу следующего столетия отпала необходимость в кислородных масках. Трасса Солнце – Эпсилон Эридана тем временем превратилась в оживленныйастробан. Все более совершенные двигатели позволили сократить время полета, в конечном счете, до