Дилетант - Майкл Гилберт

Мистер Коллет умолк. Молчал и Хэзлригг — он напряженно переваривал услышанное.

— Я предполагал, — сказал мистер Коллет, — что у них есть точно рассчитанный план передачи пяти тысяч фунтов заказчикам. Поэтому я дал им десять тысяч. Для них это означало возможность прикарманить пять тысяч, если они не проболтаются и обставят все как надо. Но я ведь положил все банкноты в один пакет. Значит, им нужно было отделить излишек. А потом разделить его между собой. Но прежде всего им нужно было добраться до какого-то безопасного места, чтобы все обсудить, составить новый план и сделать это как можно быстрее. Скажем, отправиться домой к кому-то из них или к какому-то надежному другу — желательно с телефоном. Это было бы проще всего. Им нужно сочинить правдоподобную историю для хозяев, чтобы объяснить, почему они отказались от первоначального плана. Последнее — всего лишь мое предположение, но вполне допустимое с деловой точки зрения.

— Да, — согласился Хэзлригг, — понимаю. Но вам ведь нужно было следить за ними.

— Этим уже занимался не я, — сказал мистер Коллет, — а мальчишки. Они заполонили все улицы вокруг парка. У них что-то вроде клуба коллекционеров — если присмотреться, они околачиваются на каждой лондонской улице, коллекционируют автомобильные номера. Один из моих парней, Стивенс, руководил всей операцией. А я пошел прямиком в свой офис. Через пятнадцать минут мне позвонили и назвали адрес.

Я сообщил его одному моему приятелю — очень высокопоставленному чиновнику. Меньше чем через пять минут телефон этого дома стали прослушивать, как раз вовремя, чтобы перехватить разговор. Это и было нужно. Говорили с одним из домов в Эссексе. Вот адрес. — Он придвинул к инспектору листок бумаги.

— Только и всего, — сказал Хэзлригг. — Проще пареной репы. Скотленд-Ярд над этим бился полгода.

— У меня на карту поставлено больше, чем у вас.

— Это верно, — сказал Хэзлригг. — А теперь что будем делать?

— Теперь будем сидеть и ждать.

Продолжая свой рассказ, Хэзлригг заметил:

— Никогда еще я не видел, чтобы человек держал себя так бесстрашно и хладнокровно в подобной ситуации. И, конечно, он был прав. Люди, с которыми мы имели дело, действовали, повинуясь убийственно верному инстинкту. Когда их курьеры сообщили об изменении плана — уж не знаю, какую отговорку придумали, — они, должно быть, насторожились. Люди этой породы чуют нутром, когда что-нибудь не так. Если бы мы тогда их спугнули, то больше не увидели бы мальчика живым. Итак, мы стали ждать. За домом наблюдал наш человек; это был большой дом в довольно пустынной местности к северу от Темзы.

А мистер Коллет между тем сидел в своем офисе и вел дела своей фирмы. На четвертый день утром он получил письмо, написанное старательным ученическим почерком.

Дорогой папа, мне сказали, чтобы я написал тебе это письмо. Ты должен заплатить еще пять тысяч фунтов. Они тебе позвонят, как нужно платить. Я живу очень хорошо. Это очень хороший дом. У меня очень хорошая комната. Рано утром меня будит солнце.

Любящий тебя Дэвид

P.S. Пожалуйста, поторопись.

Мистер Эндрюс, старший совладелец риэлтерской фирмы «Эндрюс и Маккей» в Питси, с первого взгляда оценил посетителя по достоинству — шелковый галстук, портфель свиной кожи, шофер в униформе за рулем «даймлера», стоящего перед офисом:

— Мы готовы сделать все, что вам будет угодно, мистер Робинсон. Дом, как говорится, на любителя, но если вы подыскиваете спокойное, уединенное место…

— Насколько я понял, в данный момент дом занят, — заметил мистер Робинсон.

— Да, временно, — согласился мистер Эндрюс. — Но вы могли бы уже сейчас вступить в права владения. Видите ли, владелец дома сдал его на непродолжительный срок группе лиц, работающих над новым процессом обработки цветной пленки. Им понадобился дом с большим участком, чтобы они могли спокойно работать, не опасаясь вторжения посторонних. Единственная проблема, как мне представляется, это то, что вы не сможете осмотреть дом сегодня же. По условиям договора мы должны уведомить их за двое суток.

— Но план дома у вас, должно быть, имеется?

— Разумеется. Когда дом был представлен к продаже, мы обследовали его самым тщательным образом. В доме, как видите, всего два этажа.

— И на восток выходит только одна спальня?

— Н-ну да. — Мистер Эндрюс был закален по отношению к любым капризам клиентов.

— Нельзя ли позаимствовать у вас эти планы на денек?

— Держите их у себя, сколько вам вздумается.

Четыре часа прекрасного летнего дня. Тишина такая, что лязг косы, попавшей на камень, доносится до дальнего края долины, где дремлет под солнцем большой серый дом.

Когда часы на церкви в Рейли двойным перезвоном отбили очередной получас, на пыльной дороге появился велосипедист в униформе почтальона.

В ответ на его звонок из сторожки вышла женщина и молча открыла одну из половинок массивных ворот. Вернувшись на свой пост, она подняла трубку внутреннего телефона и сказала:

— Все в порядке. Это всего лишь почтальон.

Она ошибалась, и эта ошибка могла иметь самые серьезные последствия.

Мистер Коллет неторопливо катил позаимствованный им велосипед вверх по длинной подъездной аллее, думая о громоздком мешке, который был привязан к седлу и то и дело норовил съехать с него. Он знал, что из дома за ним внимательно наблюдают. Но ничего не поделаешь. Ему не пришел в голову более удачный способ доставки этого устройства.

Он прислонил велосипед к пилону парадной двери, снял мешок и нажал на кнопку звонка, обхватив горловину мешка левой рукой. Пока все шло как надо.

Дверь открыл мужчина в вельветовых бриджах и твидовом пиджаке. Его можно было принять за садовника или егеря. Но мистер Коллет так не думал, поскольку видел его глаза.

— Не кричать, — сказал он. Крупнокалиберный револьвер в его руке был достаточно весомым аргументом.

Человек уставился на него. Потом отпрыгнул в сторону и уже разинул было рот… Но пуля осадила его на пятки не хуже нокаутирующего удара и опрокинула на пол.

В глубокой тишине, наступившей после громового выстрела, мистер Коллет бросился к лестнице. Тяжелый мешок мешал ему. Взбежав по лестнице, он свернул налево с уверенностью человека, который точно знает, что ему делать, и направился к двери в конце коридора.

Дверь была на висячем замке. Он приблизил мушку револьвера настолько, насколько осмелился, и нажал на спуск. Револьвер дернулся, пуля попала в косяк двери, даже не задев замок. Он понизил прицел и выстрелил еще и еще раз. Замок повис на дужке.

Ударом ноги мистер Коллет распахнул дверь и вошел в комнату. Мальчик сидел, скорчившись, в углу. Мистер Коллет улыбнулся ему, стараясь выглядеть как можно увереннее:

— Теперь, сынок, не путайся под ногами. Занавес поднимается перед последним актом.

Говоря это, он уже сваливал в одну кучу матрацы, стулья, постельное белье, ковер. Возведя у распахнутой двери эту баррикаду, он развязал мешок, достал из него загадочного вида устройство, положил его рядом с самодельным бруствером и начал с ним возиться.

— Переберись-ка в дальний угол, сынок, — сказал мистер Коллет. — И поглядывай на окно — вдруг этой публике вздумается подняться к нам по лестнице. И пригнись. Они уже идут.

Истязание и убийство детей доставляло Джо Келлеру и деньги, и наслаждение, но в физическом отношении он не был трусом.

С равнодушием человека, повидавшего немало смертей, он глядел, как корчится на полу его сообщник, и обдумывал план атаки.

— Бери длинную лестницу, — приказал он одному из стоявших рядом, — и приставь к окну. Только не к окну их комнаты. Поднимись к окну с этой стороны лестничной площадки. Оттуда видна дверь в комнату. Если она закрыта, жди. Если открыта, стреляй в комнату. Остальные за мной, будем пробираться по коридору ползком.

— Пока доберемся, он нас всех перещелкает.

— Не перещелкает, если Хоппи не даст ему поднять голову, — сказал Келлер.

В полумиле от дома, на холмах у въезда в долину, четыре полицейские машины завели моторы при звуке первого выстрела.

Хэзлригг залег на крыше одной из машин с мощным биноклем в руках.

Суперинтендант эссекской полиции оглянулся на него:

— Я расслышал выстрелы. Трогаемся?

— Нет, сэр, — сказал Хэзлригг. — Помните об условленном сигнале.

— Вы уверены, что все получится, как он задумал? — В голосе суперинтенданта звучала тревога.

— До сих пор у него получалось неплохо, — отрезал Хэзлригг, и опять наступила тишина.

Зловещий сигнал первым заметил их водитель: из окна второго этажа выползло облако черного, жирного дыма и повалило вверх. Четыре машины дружно рванулись вперед.