Сводный брат. Опекун для бунтарки... (СИ) - Виннер Хелен

— На родину папы… Ему нужно решить там несколько важных вопросов и ему потребовалась там моя помощь. Но тебя я не могу оставить здесь совершенно одну. Прислуга не в счет. — Елена посмотрела на дочь и покачала головой. — Мы с папой приняли решение, что за тобой присмотрит твой брат…

— Что? — воскликнула Ника в негодовании. — Мам, нет… Только не Джозеф… Пожалуйста, он совершенно не выносим… Когда мы виделись в последний раз, он смеялся надо мной и прятал мои игрушки…

— Дорогая… — успокаивала ее Елена. — Это же было так давно… Он повзрослел и сильно изменился…

— Такие как он, не меняются! Он наглый и самовлюбленный, тощий придурок! — Ника не ладила с сыном Кеони, с самого детства. Джозеф всегда подтрунивал над ней, смеялся над ее брекетами и всегда отбирая, прятал ее кукол.

— Ну перестань… Говорю же, он очень изменился… Он сейчас своего рода знаменитость… Мы с папой можем доверять лишь ему. Если ты останешься тут, то все непременно будешь устраивать вечеринки и вообще загуляешь. Да еще и не дай Бог, парня какого-нибудь притащишь сюда… — Елена была серьезно настроена и не готова была слушать возражения дочери. — Решение принято, и обсуждению не подлежит. В конце недели ты летишь к нему в Калифорнию. А там, он встретит тебя в аэропорту. А теперь прими душ и переоденься.

С этими словами Елена вышла из комнаты дочери, оставив ее в полном недоумении.

Ника никак не могла поверить, в то, что только что сказала ей мать. Она терпеть не могла брата и не хотела ехать к нему. Да к тому же еще и на неопределенный срок. Она боялась, что он опять будет смеяться над ней. Или вообще, запрет ее дома, не давая возможности гулять до утра. Хотя с другой стороны, она задумалась над тем, с кем же ей там гулять? Ведь ее подруга и все друзья остаются здесь, в Москве. А там, она совершенно никого не знает. Что она будет там делать?

Мысли роились в ее голове, нагоняя тоску. Уже теперь она начала скучать по своим друзьям. И по ночным гонкам. Ведь там не будет и ее любимой машины. В отчаянии она решила позвонить близкой подруге:

— Машуль… Я в шоке… — Ника была в не себя от возмущения.

— Что случилось? — встревоженно спросила Маша. Ника всегда была бодрой и жизнерадостной, ее ничего не тревожило, но сейчас, ее голос заставил обеспокоится состоянием подруги. — У тебя такой возмущённый голос…

— Мама только что сообщила мне, что они с папой отправляются по каким-то важным папиным делам к нему, на родину. А меня отправляют в Калифорнию, к моему нерадивому и придурковатому братцу. Уверяя, что он изменился и все такое… — чуть не криком и всплеснув руками рассказала Ника.

— Что? — переспросила в недоумении Маша. Она дружила с Никой с раннего детства и прекрасно знала о том, какие отношения были у Ники с братом. Она и сама, недолюбливала его, считая его мягко говоря странным — К Джозефу? Не может этого быть…

— Может… И уже через неделю, я лечу к нему в Калифорнию… — пояснила Ника. — Мама уверяет меня, что он с тех пор сильно изменился и поумнел.

— С трудом в это верится… — перебила ее Маша, сделав свое заключение в отношении Джозефа. — Такие как он, не меняются…

— Вот, вот… — подхватила Ника. — Я маме сказала ровно тоже самое…

— А она что? — поинтересовалась возмущенная Маша.

— Сказала, что вопрос этот уже решеный и обсуждению не подлежит… — скривившись ответила Ника.

— Блин… И как на долго? — вновь спросила Маша.

— Так в том то и самое ужасное… Это на неопределенный срок. До тех пор, пока они не решат все вопросы… — пояснила Ника.

— Ну это вообще конечно… И что ты теперь думаешь делать? — поинтересовалась Маша.

— Ну а что тут поделаешь… Я не хочу расстраивать Кеони, он для меня ближе чем отец… Он мой друг… И если он считает, что так надо, то я поеду… Чего бы мне это не стоило в конце… — с грустью ответила Ника. Кеони был единственный, к кому она всегда прислушивалась и чье мнение было для нее важно.

— Но так тоже нельзя… — не унималась Маша. — Ведь ты наступаешь себе на горло, согласившись с таким решением. Там не будет рядом никого, кто бы смог тебя защитить в случае чего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну в таком случае, мне придется применить все, чему я научилась в боксе… — подбадривая сама себя, ответила Ника. — Ладненько, пойду приму душ… — Сама не желая продолжать говорить о брате, оборвала Ника. — Да надо идти на завтрак. Вечером увидимся и поболтаем.

— Конечно… Может быть вместе придумаем какое-нибудь решение этого вопроса… — решив подбодрить подругу, ответила Маша.

— Да, давай… — прекрасно понимая, что ничего уже не изменить, ответила Ника и с этими словами положила трубку.

После, она разделась и включив душ, долго стояла под струящимися каплями воды, представляя все то, через что ей возможно придется пройти.

С тех пор как они с Джозефом виделись в последний раз, действительно прошло очень много времени. Однако ее детские обиды так никуда и не ушли. Именно из-за этого, она и стала такой как сейчас. Сильной, жесткой и несговорчивой. Она даже плакать не могла с тех самых пор. Не позволяла себе этого. Считала слезы признаком слабости. Но теперь ей нужно было собрать всю волю в кулак и доказать всем, что она сильнее чем кажется и чем все думают. Она решила сделать ЕГО жизнь рядом с ней невыносимой. Отомстить ему за все ее детские слезы. И именно в этот момент, в ее голове начал созревать план мести.

Наконец успокоившись и приняв решение, она вышла из душа, оделась и спустилась в низ.

— Доброе утро дочка… — поприветствовал ее Кеони. Он еще сидел за столом, и допивал свой утренний кофе. — Мама уже рассказала тебе? — Ника в ответ просто кивнула ему и поцеловав в щеку добавила.

— Доброе утро пап… Я только надеюсь, что вы не задержитесь особо и вскоре вернетесь обратно.

— Да, я и сам на это очень рассчитываю, но пока к сожалению рано делать какие-то прогнозы. — согласился с ней Кеони.

— Я сейчас опять уеду на весь день… — предупредила она. — Раз уж мне предстоит покинуть Москву и вообще страну, на неопределенный срок… Я хотела бы попрощаться со своими друзьями.

— Конечно, конечно… — вновь согласился Кеони. — Это твое право. Но завтра нам нужно будет начинать подготовку и собирать вещи. Мама займется прислугой и сохранностью нашего дома, в наше отсутствие. Так, что завтра тебе тоже предстоит много домашних дел. Сильно не задерживайся.

— Хорошо пап, я все поняла… — вздохнула Ника и молча доев свой завтрак, вновь вернулась к себе. Взяла куртку, сумку и поехала за подругой.

Сегодня они всей своей большой и дружной компанией решили собраться в самом модном клубе города, чтобы в последний раз потусить вместе.

К вечеру, когда клуб открылся, постепенно приехали все, до кого смогли дозвониться. Это была самая крутая и отвязная вечеринка, за все время их общей дружбы. Ее будто в армию провожали. Со всеми почестями и приметами. А после, на рассвете почти все они поехали на набережную, встречать восход. Где после и расстались. И никто не знал как на долго.

А на утро, ее жизнь закрутилась словно в колесе. Нужно было собрать все необходимое с собой. Остальные нужные ей вещи, они решили отправить транспортной компанией прямо на адрес Джозефа.

За домом круглосуточно должна была наблюдать охрана. Как местная, так и полиция. Родители точно так же собирали свои вещи.

Билеты уже были куплены. Чемоданы собраны и настало время отправляться всем в аэропорт.

Водитель загрузил все чемоданы, вся семья чинно расположилась в машине и они отправились. Ника ехала молча, думая о чем то о своем. Рядом, глухим фоном, мама ей давала наставления. Но она практически ничего не слышала. Она думала лишь о том, какой будет их первая встреча. Что она ему скажет и как посмотрит в его смеющиеся глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Надеюсь, что он сожалеет обо всем, что мне сделал. — думала она. — В противном случае, я припомню ему все. Правильно Маша про него сказала, «Тупое, подлое создание. Ишак одним словом.». Жаль он этого не слышал. Хотя… Он вероятнее всего, просто посмеялся бы над этим. Как делал это всегда. Его никогда не трогали, ни чужие слезы, ни боль. Он циничный и самовлюбленный. Ну да ничего, я ему устрою по приезду!»