Михаэль Шумахер – номер один - Джеймс Аллен

Неожиданно и так долгожданно – Михаэль изменил намерения и решил вернуться за руль Формулы-1 в 2010 году, в команде Mercedes.

Он вернулся, потому что жизнь вдали от гонок казалась ему пресной, потому что огонь в его сердце не погас. Это возвращение, уже нареченное в прессе «легендарным», даст Шумахеру возможность «искупить грехи» и перекроить историю. Многое изменилось за три года, и всплеск интереса к Формуле-1, вызванный возвращением Михаэля, показывает, как высоко его ценят во всем мире.

В 2010 началась важная веха в автоспорте России. В Формуле-1 впервые появился русский гонщик, Виталий Петров, и я искренне желаю ему удачи!

Когда-нибудь встретимся в России!

Джеймс Аллен

Лондон 2010

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Монако 27 мая 2006

Он всегда знал, что Формула-1 – очень жесткий бизнес, в котором нужно выкладываться на все сто процентов и не жалеть себя. Так он и поступал и иногда переходил грань дозволенного… Он понимал, что перешел ее, что жажда победы вновь взяла над ним верх.

Алый болид проносится вдоль береговой линии, ныряет влево, в поворот «Табак», проходя в считаных миллиметрах от заграждения. Устремляется к шикане «Бассейн», подпрыгивая на поребриках. Облачко желтой пыли вырывается из-под днища. Автомобиль движется со скоростью 193 км/ч по коридору не шире теннисного корта, окруженному заграждениями с обеих сторон. Ощущение скорости невероятно. Людям, которые наблюдают за происходящим с трибун и пришвартованных в гавани яхт, зрелище кажется феноменальным, а на деле этой скорости недостаточно. Отставание в десятую секунды невозможно увидеть невооруженным глазом, но в сражении за поул-позицию именно эта десятая отделяет победителя от проигравших.

Ferrari устремляется из секции «Бассейн» к повороту «Раскасс». Цифровой таймер на руле говорит Михаэлю Шумахеру о том, чего ему знать совсем не хочется: он не улучшил время. Позади него идет по трассе Фернандо Алонсо, молодой гонщик, которого четыре года назад Шумахер идентифицировал как своего будущего соперника, и идет определенно быстрее. Догадка Михаэля оказывается верной, именно Алонсо теперь борется с ним за чемпионский титул. Опытный гонщик видит в Алонсо некоторые из своих собственных качеств и понимает, что во многих отношениях двадцатичетырехлетний парень превосходит его.

Тридцатисемилетний Шумахер чувствует, что сил у него остается все меньше. Колоссальных усилий, приложенных им на тестах перед началом сезона, оказалось недостаточно, чтобы обеспечить превосходство над испанцем, который вырос в исключительного соперника. Михаэль отставал от Алонсо на пятнадцать очков в личном зачете чемпионата, а треть сезона уже была позади. Шумахер отчаянно хотел выиграть этот чемпионат, потому что в связи с доминированием Алонсо и тем фактом, что Кими Райкконен подписал контракт с Ferrari на 2007 год, уже решил, что этот год станет для него последним в Формуле-1.

Игра подходит к концу: остался лишь поворот «Раскасс», и никаких шансов компенсировать упущенное время. Шумахер в отчаянии. Поул-позишн слишком важна для победы в Монако, а он уступает ее Алонсо. Михаэль знает, как это символично: молодой гонщик отодвигает с дороги старшего – точно так же он сам двенадцать лет назад поступал с Айртоном Сенной. А сейчас уже не только Алонсо, но и Марк Уэббер, Кими Райкконен и Джанкарло Физикелла угрожают его позиции на стартовом поле – в результате он может оказаться на второй или даже третьей линии, и тогда исход гонки будет уже не в его власти, не так, как он планировал.

Побеждает инстинкт.

Тормоза заблокированы, синий дым валит от покрышек. Шумахер входит в правый поворот «Раскасс» по странной траектории, машину ведет влево, затем она замедляется, повисает пауза, потом едва заметно машина дергается вперед и глохнет. Нос болида – в нескольких десятках сантиметров от рельса безопасности. Контакта не происходит, но маршалы реагируют незамедлительно: машут желтыми флагами, на подступах к «Раскассу» останавливая шедших вслед за Михаэлем гонщиков, среди которых и Алонсо. У тех не остается другого выбора, кроме как замедлиться. Круг Алонсо испорчен, так же как и круги Вебера, Физикеллы и Райкконена. Квалификационная сессия окончена. Лучшим остается время, показанное Шумахером на его предыдущем круге. Он занимает поул, но какую цену ему придется заплатить за эту победу?

На пит-лейн в Монако разъяренный босс Renault Флавио Бриаторе отлавливает каждую без исключения телевизионную бригаду, чтобы выразить свое возмущение.

«Это позор! — неистовствует он. — Да он просто смеется над нами! Некто семикратный чемпион мира хочет, чтобы мы поверили, что он сделал это ненамеренно? Сказки! Это неспортивно, это против всех правил!» Несогласных с Бриаторе можно по пальцам пересчитать.

Тройка лучших по итогам квалификации должна сразу же после окончания сессии явиться на пресс-конференцию, организуемую Международной автомобильной федерацией (FIA). Прежде всего они дают короткое телеинтервью, которое транслируется на весь мир, и, чтобы захватить его, многие телевизионные каналы, освещающие квалификацию, продлевают эфирное время. В эту конкретную субботу в связи со скандалом, разразившимся вокруг действий Шумахера, интервью обязательно к просмотру.

В машине, на которой пилотов обычно везут на пресс-конференцию, сидят Шумахер, Алонсо и Уэббер. Уэббер вспоминает:

«В тот момент, когда я вышел к повороту «Раскасс» и увидел болид, перегородивший трассу, я не слишком серьезно задумывался о происходящем. Просто свернул на пит-лейн, круг окончен. Когда мы были в комнате взвешивания, Михаэль сказал мне: «Не могу поверить, что я на поуле». Он веселился и обсуждал это с Сабиной Кем, своей ассистенткой. Он был действительно очень рад. Я подумал: «Странно, ведь это не самый лучший способ взять поул». V меня в голове все как-то не укладывалось.

Мы сели в машину, Михаэль, Фернандо и я. Фернандо был как в воду опущенный, Михаэль счастливый, атмосфера прохладная. Все молчали. Когда мы прибыли на место, Михаэль выпрыгнул из машины и взбежал по лестнице, а Фернандо сказал мне: «Он специально остановился посреди трассы». На что я ответил: «Ты прав, приятель». Тогда я еще не видел запись данного эпизода, просто думал, что получилось как-то странно».

Интервью началось, и первый же вопрос задан непосредственно по делу: «Михаэль, что произошло в повороте «Рас-касс»? — «Я заблокировал переднее колесо и зашел в поворот слишком широко», — ответил Шумахер с открытым и спокойным выражением лица.

Рядом с ним сидел Алонсо; испанец все последующие полчаса старался вести себя с достоинством, но его лицо было перекошено злобой. По другую сторону от Шумахера расположился Уэббер. Михаэль продолжил: «Я не совсем понимал, что происходило в этот момент на трассе, какое было расположение машин, поэтому я связался с ребятами и спросил, каково положение дел и на каком мы оказались месте. Я не ожидал, что буду сидеть здесь сегодня, а они сказали, что мы первые, и я очень обрадовался». Шумахер говорил не на привычном отшлифованном английском языке, на котором обычно изъяснялся в такие моменты. Его мысли явно перескакивали с одной на другую. Речь утратила свойственную ему беглость. Он слишком хорошо знал, что подумают люди. Только ему было известно, намеренно ли он остановился посередине дороги, чтобы не позволить Алонсо превзойти его. В любом случае он не собирался признаваться в содеянном или извиняться за свое поведение. Это не в его характере. Немца спросили, не потому ли он остановился, что заглох двигатель.

«Нет, сначала нет, и я пытался включить задний ход, но на самом деле я не хотел сдавать назад, толком не видя, что там, и в конечном итоге двигатель заглох. Мне нужно Выяснить, почему это случилось, потому что на это не было никаких причин, но думаю, что через какое-то время, если днигатель работает таким образом, он отключается. Полагаю, что именно это и произошло».

Затем три гонщика переместились в основное здание пресс-центра для пресс-конференции. Перед ними сидело 150 журналистов. Шумахер за свою карьеру бесчисленное количество раз оказывался в такой ситуации, но всегда испытывал дискомфорт. Позднее он вспоминал: «Игры со СМИ исегда давались мне нелегко. Получасовая пресс-конференция утомляла меня больше, чем сама гонка. Это не мой мир. Во мне нет ничего от актера. Вдобавок все по-своему интерпретируют и извращают сказанное. Я не могу изображать эмоции по мановению руки и не хочу».

В этот раз он испытывал еще больший дискомфорт, чем обычно.

Дело было за малым – кто начнет войну. Через десять минут после начала конференции первую пулю выпустила, хоть и осторожно, Анна Гуинтини – хрупкая француженка много лет бессменно вела раздел о Формуле-1 в престижной французской ежедневной газете о спорте L'Equipe.