Консервы - Дмитрий Владимирович Симонов

я ещё и потерял свою любовь. Сам виноват. Решил, что семья и кольцо на пальце может дать мне гарантию вседозволенности и всепрощения: изменил, она ушла. Конечно, в моей голове всё должно было быть по-другому, но вышло именно так. Как итог — папа по воскресеньям, смотрящий на нового мужчину мамы, который делает бывшую жену счастливой и проводит время с твоим сыном, а тот называет папой его. А ты приходишь в качестве гостя, как вор, крадёшь час его времени и исчезаешь на неделю. Это убивало. Мне было бы намного проще жить, зная, что она одна. Присылал бы им деньги, приходил в гости, попрекал её хлебом и радовался, что она ревела после моего ухода. А теперь я ощущал себя несчастливым.

Я попрощался с сыном, переписал собственность на него и бывшую жену. Доехал до границы с Казахстаном, бросил машину с ключами в салоне и пошёл в назначенное место к «ходокам». Отдав большой конверт с наличностью двум казахским следопытам. В группе ещё пяти человек двинулся через степь в сторону границы окольными тропами. Всё это тревожило меня, но внутри я ощущал чувство свободы и радости.

«Ухожу от этой жизни», — повторял я множество раз себе.

Наконец, мы дошли до больших джипов, и нас повезли в Астану до самого пункта по переселению.

Стоять голым и пялиться на обнажённых девушек — это нормально. Многие стеснялись и, краснея, пытались прикрыть свою наготу руками. Были и те, кто не мог сдержать физическое возбуждение, но в основном все спокойно ждали, когда закончится дезинфекция. Вещи все свои уже давно сдали, заполнили бумаги и вот стояли голые в ожидании, пока прозрачный туман исчезнет. Я приметил множество красивых девушек.

«Они-то, от чего бегут, с такими телами? Ну, видимо, и у них есть причины», — подумал я и продолжил стоять и любоваться красивой грудью блондинки.

Девушка смущённо улыбалась, чувствуя на себе множество мужских взглядов. Наконец, двери открылись, и пришельцы начали запускать нас по одному в другое помещение.

До момента моего входа у меня были сомнения в выборе. Что-то говорило мне одуматься, остаться на Земле и бороться за жизнь здесь. Но вспомнилось лицо сына, радостный взгляд на прощание бывшей супруги, тяжёлый вздох её нового мужа. Я представил, какие их ждут проблемы на Земле, где всё умирает, разрушается и превращается в захолустье. А потом свою жизнь на новой планете, на которой я могу всё. Пожалел всех оставшихся, прицепив на них ярлык бесхребетных неудачников, и вошёл в последние ворота. Там два инопланетянина поднесли ко мне планирующую в воздухе металлическую коробку с ремешками.

— Это для безопасной транспортировки, — произнёс пришелец на прекрасном русском языке, и я дал себя связать.

После этого вся металлическая конструкция заполнилась чёрной, вязкой жидкостью.

«Наверное, так себя чувствует сайра или горбуша», — пришла мне в голову мысль, и я отключился в ожидании моего прибытия на другую планету.

Не знаю, сколько я проспал. Когда мои глаза открылись, я увидел синий минерал, светящийся где-то высоко. Голова болела, вся жидкость уже была удалена, а я лежал, связанный ремнями, в металлической коробке и приходил в себя. Над собой я увидел четырёх знакомых инопланетян, которые смотрели внимательно и свысока.

— Вижу, он уже проснулся, значит, можно приступать, — произнёс один из них.

Я расслабился и был готов к тому, что сейчас меня уже развяжут, и я смогу одеться, а не покорять новую планету нагишом. Раздался треск, который мне не совсем понравился, и я увидел, как большой предмет, похожий на вилку, только с двумя зубцами, приближался ко мне. Сердце сильно билось в предчувствии опасности, но я всё ещё хотел верить разуму, который придумывал множество причин для происходящего и успокаивал меня, что всё хорошо, так и должно быть. Но вилка проткнула живот. Я закричал от боли. Металлическая банка начала заполняться моей кровью. Но мозг ещё продолжал придумывать отговорки, искать положительные слова.

«Скорее всего это не вилка, а металлическая трубка. По ней поступит жидкость для лучшей адаптации к новой планете», — убеждал я себя.

Затем я увидел, как что-то, похожее на плазменный резак, треща, приближается ко мне. Мозг уже ничего не подсказывал. Он паниковал вместе со мной. Я смотрел на инопланетянина, который медленно отрезал мои ноги, потом руки. Хотелось умереть. Но в районе разреза рана сразу схватывалась и прижигалась, так что кровь запекалась. Чувствовался запах готового мяса. Словно меня поджарили. Я хотел потерять сознание от боли, но что-то не давало мне отключиться. Каждое рассечение сопровождалось адским страданием. Трещащий нож входил в меня, как в масло. Наконец, они отсоединили мою голову от тела и разделили оставшееся туловище на четыре равные части.

Пугало во всей этой ситуации то, что я до сих пор не умер, и наоборот, был в сознании. Попытался что-то сказать, но получилось только прохрипеть. Вспомнил петуха в деревне, которому отрубили голову, и он бегал ещё какое-то время. Металлическую банку, в которой осталась только моя голова, кинули в сторону.

Остатки меня, умирая, смотрели на четырёх жрущих моё тело инопланетян, мило беседующих о чём-то. Боли уже не было. Я удивленно рассматривал их дом. Он к слову несильно отличался от земного, формы у мебели были другие, но картинка, передающая новости и похожая на наш телевизор, трещала фоном на непонятном языке. Я видел кадры, как с моей планеты звездолёты поднимали множество людей, а тощие, плачущие пришельцы покупали металлические контейнеры с нашими телами, резали нас и ели с удовольствием. Показывали, как организовывались загоны, а подключенные к трубкам женщины с Земли беременели и вынашивали еду для внеземных существ.

«Человеческие фермы. Мы для них, как курица или рыба, — непонятно где возникали у меня мысли. — Ну а что другого мы хотели? Каждый мир строится на силе. Мы же не подписываем соглашение с коровой, рыбой или курицей. Наоборот, разводим и убиваем, потому что мы сильней. По этой причине мы и диктуем правила взаимоотношений с другими. Так же поступили и с нами. Они не хотят с нами войны: слишком накладно и требует больших усилий. А увозить людей и питать свою расу, это другое дело», — были последние мысли моего угасающего разума.

Я смотрел, как мои кости, обглоданные до белого основания, возвратились ко «мне». Они лежали рядом с отрезанной головой. Затем мысли закончились, разум отключился, и я умер на новой планете.