Нора - Хироко Оямада

нет? «Да, всяко бывает, но твоим родителям — большое спасибо. Неизвестно, когда я смогу и вообще смогу ли найти работу. Так что ноль иен за аренду — это прямо подарок». — «Во-о-от…» — протянул муж, мягко сложив губы в полуулыбку, достал мобильник, и пальцы его забегали по экрану. «А ты сам-то не замучаешься у родителей под боком?» Хотя мы жили в той же префектуре, что свекор и свекровь, мне казалось, что наши редкие поездки к ним во время летнего отпуска или на зимние праздники были мужу, скорее, в тягость. Мои родители жили в другой префектуре, и, решая, к кому ехать, мы как бы по умолчанию чаще делали выбор в пользу моих. Но даже в те годы, когда такой выбор перед нами не стоял, муж под каким-нибудь благовидным предлогом старался отвертеться и к своим не поехать. «Да нет. Не особо. Может, это возраст, конечно, но я даже подумал, что так будет спокойнее». — «Спокойнее?» Муж, глядя в телефон, слегка ухмыльнулся, потом на секунду оторвал взгляд от экрана и посмотрел на меня. Не в пример мне у мужа — куча приятелей. С невероятной скоростью касаясь пальцами экрана, он, наверное, прямо сейчас пишет сообщение кому-нибудь из них о новых обстоятельствах: «Я переезжаю, прикинь, буду жить рядом с родичами, аренда — ноль иен!»

«В смысле, что дед уже совсем старый, — сказал муж. — И мать с отцом тоже немолодые. Всем будет спокойнее, что я поблизости». — «Мм…» Я нажала кнопку на пульте и увеличила громкость динамиков телевизора, который все это время работал без звука. Комнату моментально наполнил многоголосый хохот. Я сделала потише. На экране была явно не Япония: по поросшей травой равнине неслись темнокожие полуголые люди, преследуя крупное животное. Лица, плечи и грудь бегущих были покрыты белыми и желтыми узорами — не то рисунками, не то татуировками. К ноге животного (судя по всему, домашней скотины) была привязана веревка, концы которой трепались. В толпе выделялся затесавшийся туда бледнолицый японский комик, пухленький, в травяной набедренной повязке. Все до одного темнокожие преследователи были в матерчатых спортивных шортах. «Значит, как-нибудь обойдемся без длительных командировок. Окей?» — сказал муж. «Может быть, твоя мама думает, что я штатный сотрудник?» — «Да нет, вроде бы она в курсе…» Пальцы мужа забегали по экрану еще быстрее. Возможно, он набирает сообщение, а может, постит что-нибудь в соцсетях — когда-то меня интересовало, что он там пишет, но эти времена уже давно в прошлом. Покуда он не делает ничего аморального или преступного, у меня нет никакой охоты выяснять, о чем он там переписывается со своими неведомыми дружками в социальных сетях.

«Слушай, а ты на работе уже сказала, что увольняешься?» — спросил муж. «Да, сегодня», — «Они тебя отговаривали?» — «Даже не думали». Я усмехнулась. Муж, не переставая что-то писать, покачал головой. «Поматросили и бросили, так, что ли?» — сказал он. «Именно так. Незаменимых не бывает. Особенно внештатников. Но я же в любом случае после переезда только на полставки могу рассчитывать. И мне в этом году уже тридцать. Хотелось, конечно, хоть раз в жизни устроиться на нормальную, постоянную работу, но…» — «Можешь с поиском работы особо не торопиться, нам же за жилье платить не надо». — «Ну да». В этот момент комик в телевизоре кинулся на животное, но промахнулся и плюхнулся с размаху в грязную жижу. Муж на мгновение перевел глаза с телефона на телевизор и улыбнулся: «Вот ведь придурок, а!» Я тоже улыбнулась. Было решено, что переезд состоится через две недели.

* * *

«Не может быть! Мацуура, ты увольняешься?! Почему?» Услышав новость о моем уходе, приятельница из моего отдела — такая же внештатница, как и я, — уставилась на меня, забыв снять со лба матирующую салфетку, которой она до этого сосредоточенно промокала лицо. «Мужа переводят. Поэтому мы переезжаем…» — «Не может быть! Куда?» — «На север префектуры. Оттуда на работу не наездишься. Все это немного неожиданно, если честно». — «Ну вообще! Везет же некоторым… ничего, если я немного позавидую?» Она наконец сняла салфетку со лба, кинула в мусорную корзину и тяжело вздохнула. На работе сейчас было самое напряженное время, но штатников это как-то не волновало, многие в нашем отделе ушли в отпуск (одна — в декретный, другой — по состоянию здоровья, еще двое — из-за стресса) и в конторе не появлялись. Людей не хватало, что не могло не отразиться на работе внештатных сотрудников: мы трудились сверхурочно, отслеживали выполнение заказов, а в какой-то момент даже пришлось вести переписку с деловыми партнерами, хотя наши контракты ничего такого не предусматривали. Зарплата при этом, понятно, не менялась, и в моральном плане это утомляло.

Единственное, что хоть как-то походило на благодарность со стороны фирмы, — подарочные конверты, которые нам выдали в день, когда штатные сотрудники получали зимнюю премию. Внутри моего конверта лежало три бумажки по десять тысяч иен. Снаружи были напечатаны декоративным шрифтом два иероглифа: «незначительное» и «намерение». Не знаю зачем, но я решила посмотреть значение этого сочетания. «Скромный подарок», «небольшой знак внимания» — вот что оно значило. По слухам, зимний бонус наших штатников равнялся трем или даже неполным четырем месячным зарплатам. То есть порядка шестисот-семисот тысяч иен.

Значит, «скромный подарок» — примерно одна двадцатая их бонуса. Я засунула конверт с деньгами в сумку. Не было никакого желания ни тратить эти тридцать тысяч, ни класть их на счет. Они так и валяются в сумке до сих пор. Если бы я продолжила работать в нашей конторе, то, наверное, летом получила бы еще один «скромный подарок». И как знать, может быть, сумма в конверте увеличилась бы до пятидесяти тысяч иен.

«Я бы тоже с радостью уволилась, — сказала приятельница. — А дальше-то что?» Она была на три года старше меня, не замужем. Сожитель ее хоть и работал на постоянной ставке, но зарплату получал маленькую.

В общем, ей было трудно решиться. Конечно, выматываться на работе, как мы в последнее время, — удовольствия мало, но уволиться и искать новое место — страшно, вдруг не найдешь… «А даже если найду, то вряд ли меня возьмут штатником, — продолжала она. — Тут хотя бы полная ставка и за сверхурочные все-таки платят. Если так дальше пойдет, буду получать больше, чем мой сейчас получает. Хотя… у нас тут, даже если очень постараться, глупо думать, что тебя зачислят в штат…» Раньше она работала в штате одной крупной корпорации, но начальство так ее