Ученик дьявола - Бернард Шоу

Миссис Даджен (разражаясь сухими, злобными рыданиями). Нет, уж это слишком, это слишком! Братец его, который всю жизнь позорил нас, угодил на виселицу как мятежник; а твой отец, вместо того чтобы сидеть добром дома, со своей семьей, поскакал за ним – и вот теперь умер и все бросил на меня одну. Да еще эту девчонку прислал, чтоб я с ней нянчилась! (Резким движением надвигает шаль на лоб.) Грех это, вот я что скажу. Грех, да и только.

Кристи (помолчав немного, с тупой скотской радостью в голосе). А денек-то, видно, славный будет.

Миссис Даджен (передразнивая его). Денек славный… А у самого только что отец умер. Да есть ли у тебя сердце, мальчик?

Кристи (упрямо). А что ж тут такого? Выходит, если у человека отец умер, так ему и про погоду слова сказать нельзя?

Миссис Даджен (с горечью). Хорошее утешенье мне мои дети. Один сын – дурак, другой – пропащая душа, ушел из родного дома и живет среди цыган, контрабандистов и преступников, самого отребья людского.

В дверь стучат.

Кристи (не двигаясь с места). Это священник.

Миссис Даджен (резко). Может, ты встанешь и впустишь мистера Андерсона в дом?

Кристи нерешительно направляется к двери. Миссис Даджен закрывает лицо руками, так как ей в качестве вдовы надлежит быть убитой горем. Кристи отворяет дверь, и в кухню входит священник Антони Андерсон – человек трезвого ума, живого нрава и приветливого склада. Ему лет пятьдесят, и он держится с достоинством, присущим его профессии; но это достоинство вполне мирское, смягченное дружелюбной и тактичной манерой обхождения к отнюдь не наводящее на мысль о бесповоротной отрешенности от всего земного. По наружности это сильный, здоровый мужчина с толстой шеей сангвиника; уголки его резко очерченного, весело улыбающегося рта прячутся в складках мясистых щек. Без сомнения – превосходный пастырь духовный, но вместе с тем человек, способный взять лучшее и от здешнего мира и чувствующий некоторую неловкость от сознания, что уживается он с этим миром легче, чем подобало бы доброму пресвитерианину.

Андерсон (снимая свой плащ и поглядывая на миссис Даджен). Ты сказал ей?

Кристи. Она меня заставила. (Запирает дверь, потягивается, потом бредет к дивану, садится и вскоре засыпает.)

Андерсон снова с состраданием смотрит на миссис Даджен, затем вешает плащ и шляпу на вешалку. Миссис Даджен вытирает глаза и поднимает голову.

Андерсон. Сестра! Тяжко легла на вас десница господня.

Миссис Даджен (упорствуя в своем смирении). Такова, стало быть, воля его, и я должна склониться перед ней. Но мне нелегко. Зачем только Тимоти понадобилось ехать в Спрингтаун и напоминать всем о своем родстве с человеком, приговоренным к виселице и (со злобой) заслужившим ее, если уж на то пошло.

Андерсон (мягко). Это был его брат, миссис Даджен.

Миссис Даджен. Тимоти не признавал его за брата, после того как мы поженились: он слишком уважал меня, чтоб навязывать мне подобного братца. А вы думаете, этот негодный себялюбец Питер поскакал бы за тридцать миль, чтобы взглянуть, как Тимоти надевают петлю на шею? И тридцати шагов не прошел бы, не из таких. Но как бы там ни было, я должна с покорностью нести свой крест. Слов меньше, толку больше.

Андерсон (подойдя к огню и став к нему спиной; очень внушительно). Ваш старший сын присутствовал при казни, миссис Даджен.

Миссис Даджен (неприятно пораженная). Ричард?

Андерсон (кивнув). Да.

Миссис Даджен (грозно). Пусть это ему послужит предостережением. Он и сам, верно, кончит тем же – распутник, нечестивец, безбожник!… (Вдруг останавливается – голос изменил ей – и с явным испугом спрашивает.) А Тимоти его видел?

Андерсон. Да.

Миссис Даджен (затаив дыхание). Ну?

Андерсон. Он только видел его в толпе; они не разговаривали.

Миссис Даджен облегченно переводит дух.

Ваш муж был очень взволнован и потрясен ужасной смертью своего брата.

Миссис Даджен усмехается.

(Меняя тон, обращается к ней настойчиво и с оттенком негодования.) Что ж, разве это не естественно, Миссис Даджен? В эту минуту он подумал о своем блудном сыне, и сердце его смягчилось. Он послал за ним.

Миссис Даджен (со вновь зародившейся тревогой). Послал за Ричардом?

Андерсон. Да, но Ричард не захотел прийти. Он ответил отцу через посланного. И, к сожалению, должен сказать, это был дурной ответ, страшный ответ.

Миссис Даджен. Что же он ответил?

Андерсон. Что он всегда будет на стороне своего беспутного дяди и против своих праведных родителей, и в этом мире, и в будущем.

Миссис Даджен (непримиримо). Он понесет кару за это. Он понесет кару за это – и здесь, и там.

Андерсон. Это не в нашей воле, миссис Даджен.

Миссис Даджен. А я разве другое говорю, мистер Андерсон? Но ведь нас учат, что зло бывает наказано. Зачем нам исполнять свой долг и блюсти закон господень, если не будет никакой разницы между нами и теми, кто живет как заблагорассудится и глумится над нами и над словом творца своего?

Андерсон. Что ж, земной отец Ричарда простил его, а небесным его судиею будет тот, кто всем нам отец.

Миссис Даджен (забывшись). Земной отец Ричарда был безмозглый…

Андерсон (потрясенный). О!

Миссис Даджен (слегка устыдясь). В конце концов, я мать Ричарда. Если уж я против него, кто вправе быть за него? (Стараясь загладить свой промах.) Присядьте, мистер Андерсон. Мне бы давно надо предложить вам, но я так взволнована.

Андерсон. Благодарю вас. (Берет стул. стоящий перед очагом, и Поворачивает его так, чтобы можно было поудобнее расположиться у огня. Усевшись, продолжает тоном человека, который сознает, что заводит разговор на щекотливую тему.) Вам Кристи сказал про новое завещание?

Миссис Даджен (все ее опасения возвратились). Новое завещание? Разве Тимоти… (Голос у нее срывается, и она не может договорить.)

Андерсон. Да. В последний час он изменил свою волю.

Миссис Даджен (бледнея от бешенства). И вы дали ему меня ограбить?

Андерсон. Я был не вправе помешать ему оставить свои деньги своему сыну.

Миссис Даджен. У него ничего не было своего. Его деньги – это те деньги, которые я принесла ему в приданое. Деньги мои и сын мой, и я одна могла решать, как тут поступить. При мне он никогда не отважился бы на такую подлость, и он это хорошо знал. Оттого-то он и улизнул исподтишка, точно вор, чтобы, прикрывшись законом, ограбить меня за моей спиной. А вам, мистер Андерсон, вам, проповеднику слова божия, тем зазорней быть сообщником в таком преступном деле.

Андерсон (поднимаясь). Я не в обиде на вас за эти слова, сказанные в пылу горя.

Миссис Даджен (презрительно). Горя!

Андерсон. Ну, разочарования – если сердце подсказывает вам, что это более подходящее слово.

Миссис Даджен. Сердце! Сердце! С каких это пор вы стали считать, что должно доверяться голосу сердца?

Андерсон (с несколько виноватым видом). Я… э-э…

Миссис Даджен (страстно). Не лгите, мистер Андерсон. Нас учат, что сердце человеческое неверно и лживо, что оно закоснело во зле. Мое сердце когда-то принадлежало не Тимоти, а его брату, тому самому нечестивцу, что только что кончил свои дни с веревкой на шее, – да, именно так, Питеру Даджену. Вы это знаете: старый Эли Хоукинс, чье место вы заступили в нашем приходе, – хотя вы не достойны развязать шнурки на его башмаках, – он вам рассказал об этом, вверяя заботу о наших душах. Это он предостерег меня и укрепил мой дух в борьбе против моего сердца; он настоял на том, чтобы я взяла в мужья человека доброго и богобоязненного, как ему казалось. Не это ли послушание сделало меня тем, что я есть? А вы – вы-то сами женились по влечению сердца, а теперь толкуете о том, что мое сердце подсказывает мне. Ступайте домой к своей красивой жене, мистер Андерсон, а меня оставьте и дайте мне помолиться спокойно. (Отворачивается, подпирает голову руками и, предавшись мыслям о несправедливости судьбы, перестает замечать его присутствие.)

Андерсон (который и сам рад уйти). Да не допустит господь, чтобы я помешал вам обратиться к источнику всяческого утешения. (Идет к вешалке за плащом и шляпой.)

Миссис Даджен (не глядя на него). Господь и без вас знает, что допускать и чего не допускать.

Андерсон. И господь знает, кого прощать! И я надеюсь, что он простит Эли Хоукинса и меня, если когда-либо мы учили противно его закону. (Застегивает плащ, готовясь выйти.) Еще одно слово… по неотложному делу, миссис Даджен. Предстоит чтение завещания, и Ричард вправе присутствовать. Он здесь, в городе, но он великодушно заявил, что не хочет вторгаться сюда силой.