Мистические истории. День Всех Душ - Уильям Фрайер Харви

пением румяную зарю». Этому непосредственно предшествует таинственный хор звонких голосов, что окончательно убеждает читателя: уставший рассказчик уснул на поляне и проспал до самой зари, видя необычайные сновидения, отчасти вызванные впечатлениями дня и звуками леса.

Но что же ему приснилось? Это очень странный мир, одновременно убедительный и фантасмагорический, обитатели которого как будто люди, но с необычными именами и столь же примечательные внешне: кого-то отличает сочетание редкостного уродства со столь же редкостным обаянием, кого-то – сходство с котом, а одного господина – синеватый оттенок бороды! Эта деталь, наверное, самая очевидная, но буквально в каждом из присутствующих на загадочном балу можно разглядеть намеки на какого-нибудь сказочного героя. Рассказ превращается в своего рода развернутую загадку: ничего ужасного, в отличие от многих готических новелл, здесь не происходит, читателя увлекает другое – таинственная атмосфера «бала сказок» и разгадывание предложенных автором ребусов, узнавание «знакомых незнакомцев».

И конечно же, особый интерес вызывает рассказчик – даже оказавшись в столь нестандартной ситуации, он не изменяет себе и постоянно подмечает особенности нравов и произношения, цитирует и приводит аналогии; он ведь антиквар, просвещенный любитель старины, ради которой и предпринял путешествие во Францию. Соседство «научного» и сказочного придает истории особую прелесть, окрашивает ее мягким юмором.

В следующих двух историях юмор и вовсе становится преобладающей стихией, и немудрено: их создатель – известный автор сказок, парадоксальных и комических историй Фрэнк Ричард Стоктон. Его американское происхождение не должно удивлять тех, кто убежден, что готическая новелла – британский национальный жанр: отчасти это так, но за океаном, наряду со специфической традицией американской готики (из которой российскому читателю лучше всего известны тексты Э. А. По и Г. Ф. Лавкрафта), появлялись тексты и вполне в духе европейской традиции. Даже в предлагаемом вниманию читателя сборнике среди авторов есть выдающиеся американские писатели Генри Джеймс и Эдит Уортон. Но все же намного чаще по ту сторону Атлантики создавались рассказы, в которых стандартные готические тропы подвергались комической перелицовке. Стоктон, впрочем, показывает нам «настоящий» дух умершего – однако же начиная с заглавия читателю ясно: бояться тут нечего: «Призрак и новая должность» звучит по-деловому и предвещает скорее авантюрную историю, чем страшную. Рассказчик влюблен в девушку (конечно же, самую замечательную на свете), но побаивается ее дяди, к которому, впрочем, испытывает добрые чувства. Однажды ночью, находясь в гостях у старого джентльмена, юноша встречает призрак, как две капли воды похожий на хозяина дома. Самое удивительное, что это его никоим образом не удивляет, а лишь становится причиной некоторого беспокойства: а вдруг с мистером Хинкманом случилась беда? Ни тоном, ни сюжетом новелла Стоктона не похожа на старинные предания, но в ней обыгрывается давнее фольклорное представление: в виде призраков могут являться живым те, кто погиб насильственной смертью и/или не получил достойного погребения. Так народное сознание выражает идею правосудия, которое может осуществиться даже посмертно. Однако здесь явно другой случай и призрак какой-то… другой: он боится «с ума сойти от страха» (да, он, а не его смертный собеседник!) и далеко не сразу может толком объяснить рассказчику, кто он вообще такой, – а ситуация и впрямь запутанная.

Дело в том, что два с половиной года назад (не два и не три – точность отнюдь не сказочная!) старик едва не умер и его «назначили духом мистера Хинкмана». То есть в доме должен был появиться призрак умершего хозяина, но в нашей истории все «по-деловому» и призрак не появляется, а… занимает соответствующую должность. Впрочем, старый джентльмен выздоравливает, и это порождает юридический казус: договор заключен, призрак развоплотиться не может, а состоять при живом человеке вроде бы тоже не может. Не то чтобы это было совсем невозможно – существуют фольклорные истории о таких привидениях, которые являются, например, незадолго до смерти самого человека или как знак предупреждения. Вот и в нашей истории выход находится: мистер Хинкман весьма немолод, и невезучему духу остается всего лишь потерпеть. Беда в том, что старик обладает нелегким характером и изрядно досаждает несчастному, «является» ему на каждом шагу – то есть мало того что живой человек и его привидение сосуществуют, они еще и фактически меняются ролями.

Вся новелла построена на допущении, что призрак – это просто должность, и призрак старого Хинкмана в итоге занимает другую вакансию, причем по протекции старых друзей. Юмор Стоктона основан на том, что традиционная для готических новелл ситуация разрешается по законам современных деловых отношений, что, вообще говоря, противоречит самой идее жанра: вторжение сверхъестественного в рационально устроенный мир оборачивается здесь встраиванием, мимикрией. А что же юный влюбленный? Конечно же, он получает руку любимой Мэдлин, иначе и быть не может, но и романтическая история воспринимается с той же долей иронии, что и готическая.

Новелла «Призрак в наследство» является непосредственным продолжением предыдущей. Рассказчик (а вместе с ним и читатель) уже практически не удивляется, обнаружив на веранде знакомого призрака, – он скорее раздосадован, ибо гость из мира духов доставил ему немало хлопот. На этот раз наш бестелесный знакомец является в обличье русского офицера: именно разница во времени между Россией и Америкой позволяет ему явиться рассказчику в сумерках – ведь на его родине день, а значит, привидения могут отдыхать от исполнения служебных обязанностей и делать, что захотят, например путешествовать.

Молодой человек не в восторге от этого визита: докучный призрак успел немало его утомить еще в прошлый раз. Оказывается, посетитель хлопочет о месте призрака старого Хинкмана для одного друга, ведь это очень престижная и завидная вакансия. Но рассказчик в ужасе: ему вовсе не хочется стать владельцем дома с привидениями, это практичный современный американец, и, кроме того, он не без оснований предвидит, что молодая жена (та самая Мэдлин) будет не в восторге от такой перспективы. Стоктону и на этот раз есть чем удивить читателя – уже понятно, что в его историях мир духов устроен по-деловому, что там есть и вакансии, и протекция, и «теплые местечки», но кто бы мог подумать, что живые могут составить им конкуренцию по части деловой хватки? Рассказчик решает, что знакомое «зло» все же лучше, и предлагает своему бестелесному собеседнику самому занять выгодную должность в поместье: он тут уже практически свой, да и не будет докучать постоянно, раз уж, пока в России ночь, ему нужно «работать» привидением офицера. Однако столь хитроумный план проваливается – в поместье «смена» длится и днем и ночью (не нарушает ли это трудовое законодательство, да и есть ли оно в мире духов?), так что после смерти мистера Хинкмана в поместье прибудет другой призрак.

Но