Музыка юности - Владимир Владимирович Германов

class="p1">В один момент Катя дала себе отсчет, что если за год не исправит положение, то вернется. Так продолжалось целых пять лет, пока она не приняла решение.

Первое время ее накрывала депрессия, слишком уж большой контраст был между Москвой и ее родным поселком. И эти взгляды соседей, в которых так и читалось: «Мол надо же, вернулась тут городская».

Катя не замечала, что капли осеннего дождя попадают на пальто, а сапоги наступили уже не в одну лужу. Воспоминания кружились без остановки. Она очнулась уже перед самим домом. На входе в подъезд под самым потолком кто-то написал: «Сашка козел!» Катя улыбнулась. Чего там только не писали. Сколько не затирай, всегда появлялось что-то новое. Когда-то там было написано Коля + Катя = Любовь.

Она поднялась по старой лестнице на второй этаж. Детские крики были слышны на весь пролет:

— Сдавайся! Ты не уйдешь!

— Сам сдавайся! У меня броня лучше!

Катя открыла входную дверь и зашла в квартиру. Пролетевший пуфик от дивана чуть не попал ей в ногу. Мальчишки носились по коридору друг за другом.

— Антон, Саша. Вы что тут устроили?!

— Мам, я позвал Сашу немного поиграть. Но он скоро уходит.

— Здравствуйте тетя Катя, — поздоровался Саша. Он опустил руки с зажатой подушкой и уставился на Катю.

— Привет, Саша. Можете играть сколько хотите, только дом не громите, — она потрепала рукой Антона по голове.

— Спасибо мам, — Антон хотел было обнять Катю, но остановился. Вместо этого он развернулся к другу и забрал у него подушку, — Давай обратно. Слышал, нельзя громить дом. Пошли.

«Стеснительный ты мой. Прям как я в детстве», — подумала Катя. Она повесила пальто на вешалку и посмотрела в зеркало. Темные круги под глазами стали меньше, что порадовало Катю, но вот на голове… Разведя рукой волосы на висках она обнаружила седину. Опять подкрашивать.

Катя переоделась в домашний халат и собрала волосы в хвостик. После чего решила заглянуть к мальчикам в комнату:

— Мальчишки, кушать будете?

— Нее. Мы только чай пили. — Антон посмотрел на Катю и нахмурился, — Мам, не заходи пожалуйста, мы тут штаб сделали.

— Хорошо, командир. С уроками что у тебя?

— Сделал уже давно.

— Что ж, поверю на слово. Но вечером проверю.

— Как хочешь. Я готов.

— Ладно, не буду мешать вам. Кушать приспичит, зовите.

Вроде бы совсем недавно она читала ему сказки на ночь и целовала в носик перед сном. А сейчас он уже отстаивает личные границы и читает себе на ночь сам. И книги выбирает не по возрасту. Добрался до Дюма, надо же. А недавно и вовсе заявил, что хочет стать изобретателем:

— Что же ты хочешь изобрести, малыш?

— Пока еще не знаю. Что-нибудь такое, чтобы ты всегда была счастлива. И никогда не болела. Катя чуть не расплакалась в тот момент и ничего не ответила. Просто обняла сына. Ведь этот маленький, белокурый мальчишка и есть ее счастье.

За окном стало уже совсем темно, а из соседней комнаты все не прекращался детский смех. Капли дождя покрыли окно будто паутиной и фонарь под домом выглядел как размытое пятно. Катя открыла форточку и свежий воздух наполнил комнату.

Тонкие пальцы легли на черно-белые клавиши. Зазвучала музыка. Музыка ее юности, запаха летнего костра и поцелуев, — после которых забываешь все на свете.