Апология II представленная в пользу христиан римскому сенату - Мученик Иустин Философ

7. Поэтому Бог, ради семени христиан, которое Он признает причиною сохранения мира и медлит произвести смешение и разрушение вселенной, так чтобы не было уже более злых ангелов, демонов и людей. А если бы не это, то уже было бы невозможно вам более поступать так с нами и возбуждаться к тому злыми демонами; но судный огонь сошел бы и истребил все без разбора, как прежде воды потопа не оставили никого, кроме одного с его семейством, который называется у нас Ноем, а у вас Девкалионом, и от которого снова произошло такое множество людей — злых и добрых. Так — утверждаем мы — будет сгорение мира, а не как думают стоики, на основании своего учения о превращении всех вещей одной в другую; что, очевидно, весьма нелепо. И не по судьбе люди действуют или терпят случающееся с ними, но — думаем — каждый делает добро или грешит по своему выбору; а что добрые, каков Сократ и подобные ему, бывают гонимы и заключаемы в узы, а Сарданапал, Эпикур и подобные им, по-видимому, благоденствуют в изобилии и славе, то это происходить по действию злых демонов: но стоики, не понимая этого, учили, что все бывает по необходимости судьбы. Но так как Бог в начале сотворил род и ангелов и человеков со свободною волею, то по справедливости они будут нести наказание в вечном огне за грехи свои. Ибо такова природа всякой твари — быть способною к пороку и добродетели, и ни одна из них не была бы достойною похвалы, если бы не имела возможности склоняться в ту или другую сторону. Это же подтверждают все где-либо бывшие здравомыслящие законодатели и философы тем, что предписывали иное делать, а иного удаляться. И стоические философы в своем учении о нравственности весьма одобряют это же самое, так что из этого открывается несостоятельность их учения о началах и о бестелесных вещах. Ибо, если они скажут, что действия людей происходят вследствие судьбы, то должны будут сказать, — или что Бог есть не что иное, как то, что вращается, изменяется и всегда разрешается в то же самое, и таким образом окажется, что они имеют понятие только о тленном, и что сам Бог как в частях, так и в целом участвует во всяком зле; или что и пороки и добродетели — ничто: но это противно всякому здравому понятие, разуму и уму.

8. И последователи стоических учений за то, что они были прекрасны в своей нравственной системе, также как и поэты в некоторых отношениях, по причине семени Слова, насажденного во всем роде человеческом, — были, мы знаем, ненавидимы и убиваемы: таков, известно, был Гераклит, как я прежде сказал, и из современных нам Мусоний и другие. Ибо демоны, как я показал, всегда производили то, что все старавшиеся сколько-нибудь жить согласно с разумом и удаляться зла, были ненавидимы. Поэтому ни мало не удивительно, если, по действию обличаемых демонов, подвергаются еще большей ненависти те, которые стараются жить согласно не с какою-либо частью посеянного в них Слова, но руководствуясь знанием и созерцанием всего Слова, Которое есть Христос. Демоны, впрочем, понесут достойное наказание и мучение: они будут заключены в вечном огне. Ибо если они и ныне побуждаются от людей именем Иисуса Христа, то это служит свидетельством о наказании, которое готовится для них и для служащих им в огне вечном. Так и все пророки предвозвестили, и Иисус, наш Учитель, научил нас.

9. Но чтобы не сказал кто того же. что говорят те, которые почитаются за философов, т. е. что все, что мы говорим о наказании неправедных людей в вечном огне, есть только пустые слова и пугала, и что мы внушаем людям жить добродетельно только по страху, а не потому, что это хорошо и прекрасно, — на это отвечу коротко, что если это не так, то нет Бога, или если есть, то Он не печется о людях, что и добродетель и порок — ничто, и что, как я прежде сказал, законодатели несправедливо наказывают тех, которые преступают их хорошие предписания. Но так как они не несправедливы, и Отец их через Слово научает их делать тоже, что делает Сам: то не несправедливо поступают и те, которые сообразуются с ними. Если же кто противопоставит нам различные законы между людьми и скажет, что у одних это почитается хорошим, а то худым, но у других почитается хорошим то, что признается у тех худым, и наоборот, хорошее у тех признается здесь за худое: тот пусть выслушает, что скажу на это. Мы знаем, что и злые ангелы установили законы, соответствующие их порочности, и в таких законах находят удовольствие люди, которые сделались подобными им. Но истинное Слово, когда Оно пришло, показало, что не все мнения и не все учения хороши, но одни худы, а другие хороши. Это же и подобное тому я отвечу и таким людям, и если будет нужно, раскрою подробнее, но теперь возвращаюсь к своему предмету.

10. Итак, наше учение, очевидно, возвышеннее всякого человеческого учения, потому что явившийся ради нас Христос по всему был Слово, т. е. и по телу, и по Слову, и по душе. И все, что когда-либо сказано и открыто хорошего философами и законодателями, все это ими сделано соответственно мере нахождения ими и созерцания Слова, а так как они не знали всех свойств Слова, Которое есть Христос, то часто говорили даже противное самим себе. Но кто из живших до Христа, по Его человечеству, покушался исследовать и опровергать что-либо Словом, те были предаваемы, как нечестивые и дерзкие, суду. Самый твердый из всех них в этом деле Сократ был обвинен в тех же преступлениях, как и мы; ибо говорили, что он вводил новые божества и не признавал тех, которых граждане почитали богами. А он, изгоняя из государства и Гомера, и других поэтов, учил людей отвращаться злых демонов — злых и делавших то, что описывали поэты, и увещевал их приобретать познание неведомого им Бога посредством исследования разума, говоря так: "Отца и Зиждителя всего и найти не легко, и. нашедши, возвестить Его всем не безопасно". Однако наш Христос сделал это своею силою. Ибо Сократу никто не поверил так, чтобы решился умереть за это учение; напротив, Христу. Которого отчасти познал и Сократ, — ибо Он был и есть Слово, Которое находится во всем и предвозвещало будущее, то через пророков, то и Само через Себя. когда сделалось подобострастным нам и учило этому поверили не только философы и ученые, но и ремесленники и вовсе необразованные, презирая и славу, и страх, и смерть, потому что все это производить сила неизреченного Отца, а не средства человеческого разума.

11. Но мы не были бы убиваемы, и неправедные люди и демоны не были бы сильнее нас, если бы всякому рожденному человеку не надлежало умереть; поэтому-то мы и отдаем этот долг с благодарением. И здесь — я думаю — хорошо и прилично привести рассказ из Ксенофонта, для пользы Кресценте и тех, которые несмысленны так же, как он. Ксенофонт говорит, что Геркулес, пришедши к месту, где встречались три дороги, нашел добродетель и порок, которые явились ему в образе женщин; и что порок в роскошном наряде, с очаровательным и цветущим лицом и с мгновенно пленяющим взглядом, сказал Геркулесу: "если ты последуешь за мною, то я сделаю, что ты всегда будешь жить весело и украшаться самым блистательным убранством, подобным тому, какое на мне"; а добродетель с грубым лицом и одеждою говорила: "но если последуешь за мною, то украсишься не скоропреходящим и тленным убранством и красотою, но украшениями вечными и прекрасными". Итак, мы совершенно уверены, что всякий удаляющийся того, что кажется красивым, и стремящийся к тому, что почитается трудным и странным, получает блаженство. Ибо порок, для прикрытия своих собственных действий, принимает на себя свойства, которые принадлежать добродетели и которые действительно прекрасны, через подражание нетленному (ибо он ничего нетленного не имеет и сделать не может), и тем порабощает себе долу преклонных людей, а принадлежащие ему худые свойства переносить на добродетель. Но те, кто понимает истинно хорошее, бывают нетленны в добродетели: что всякий рассудительный человек должен предположить и о христианах и об атлетах и о тех, которые делали подобное тому, что поэты говорили о мнимых богах, — выводя такое заключение из того, что мы презираем смерть, которой бы надлежало убегать.

12. И сам я, когда еще услаждался учением Платона, слышал, как обносят христиан, но видя, как они бесстрашно встречают смерть и все, что почитается страшным, почел невозможным, чтоб они были преданы пороку и распутству. Ибо, какой распутный и невоздержный, почитающий за удовольствие есть плоть человеческую, может охотно принять смерть, чтобы лишиться своих удовольствий? Не будет ли он напротив стараться всячески продолжить свою настоящую жизнь и скрываться от властей, а не объявлять о себе для осуждения на смерть? Между тем злые демоны возбудили некоторых худых людей и на такое дело: умертвивши некоторых из нас по ложным обвинениям, на нас взнесенным, они влекли на пытку слуг наших, или детей, или женщин, и ужасными мучениями принуждали их говорить про нас те баснословные действа, который сами делают явно. А так как за нами нет ничего такого, то мы и не беспокоимся, имея Бога, нерожденного и неизреченного, свидетелем мыслей и действий. Ибо почему бы нам и всенародно не признавать таких дел хорошими, и не доказывать, что они суть божественное любомудрие, говоря, что, умерщвляя людей, мы совершаем таинства Кроноса: упиваясь, как говорят, кровью, подражаем тому, что вы делаете почитаемому вами идолу, которого вы окропляете кровью не только бессловесных животных, но и людей, совершая это возлияние крови умерщвленных жертв через знаменитейшего и благороднейшего из вас; а мужеложствуя и беззаконно совокупляясь с женщинами, мы подражаем Юпитеру и другим богам, находя для себя в этом защиту в сочинениях Эпикура и поэтов? Но так как мы убеждаем вас удаляться и от таких постановлений и от тех, которые их исполняют и подражают таким, — как это я делаю и теперь на этих самых страницах, то на нас всячески нападают: впрочем, мы о том не заботимся, ибо знаем, что Правосудный Бог все видит. И что, если бы и теперь кто взошел на какое-нибудь возвышенное место, и воскликнул трагическим голосом: "стыдитесь, стыдитесь приписывать невинным то, что сами делаете явно, и то, что свойственно вам самим и вашим богам, взводить на тех, которые нисколько тому не причастны: перестаньте, образумьтесь!"