Последний варяг - Роман Канушкин

Только человек в сером был уже в доме. Теперь он ушел из глаз, ушей и мыслей этих людей. Он позволил их сну быть спокойным и приятным. Его благородное чело разгладилось, человек в сером улыбнулся. Вполне даже добродушно, никакие хищные складки не залегли в уголках его губ. Он нашёл то, что искал.

Прямо над домашним очагом, над непотухающим пламенем, но аж под самым потолком, подальше от проказливых детских рук, висел амулет — оберег клана: высушенная голова куницы и кожаный мешочек с травами, кореньями, серой и солью под ней. Человеку в сером не нужен весь этот тотем — лишь клок шерсти. Ему подойдёт, ему хватит укрытой там магии.

Блеснуло лезвие ножа — дело сделано. Теперь можно уходить. Волхв, как и всегда, справился со всем быстро. Как и всегда, но… не в этот раз.

Поначалу человек в сером даже решил, что ослышался. Слишком уж этот звук контрастировал с сонным спокойствием, которому он позволил залить всё пространство дома.

Это был смех ребёнка. Человек в сером и сам чуть не улыбнулся. Возможно, малышка видит счастливый сон. Да только… что-то слишком уж живое и бодрое почудилось в этом детском голоске. Смех был любопытный и даже где-то озорной. Человек в сером недоумённо обернулся. Недоумение быстро переросло в озадаченность. Это было невозможно. Белокурая девчушка весело улыбалась и показывала на него пальчиком. Но… Невозможно. И вот тогда на какое-то мгновение человек в сером потерял над собой контроль.

— Ты что, видишь меня? — обескураженно то ли вопросил он у девочки, то ли просто озвучил свою невероятную и пугающую мысль. Как будто подтверждая его слова, девочка снова безмятежно засмеялась.

Лицо волхва застыло, словно окаменело. От прежнего спокойного добродушия не осталось и следа. Хмурая складка на миг прочертила лицо человека в сером, сделав его угрожающе страшным. И этого мига оказалось достаточно. Девочка испуганно расплакалась, и её согнутый пальчик, указывающий на волхва, задрожал в воздухе.

Медлить было нельзя. Человек в сером начал поднимать посох.

Плач сестрёнки вывел Авося из сонного оцепенения. Как будто дурман развеялся. Мальчик вскочил на ноги, но в короткий миг, пока он поднимался, Авось увидел, на что был нацелен пальчик девочки. Там, рядом с очагом, у негаснущего пламени, в переливах воздуха какое-то движение…

— В доме кто-то есть! — закричал Авось.

Охотники рода Куницы были детьми леса, такими же, как и человек в сером. И они умели действовать без промедления. Мужчины уже были на ногах; длинные ножи — не такие, конечно, как мечи княжеской дружины, но всё равно весьма грозные — покидали ножны. Стрелы ложились на тетиву. Охотничьи копья и рогатины…

Волхв застыл. Стоило признать, что это и есть тот самый крайний случай. Сейчас человеку в сером понадобится его самое древнее умение. Авось увидел, как отец, вождь охотников рода Куницы, вскинул левую руку, требуя тишины, молчания. Мужчины замерли. Авось подхватил сестренку, успокаивая девочку. В правой руке отец сжимал нож в локоть длиной — с таким ходят на медведя или на волка. Сейчас он чуть пригнулся, вслушиваясь в тишину, пытаясь своим безошибочным инстинктом охотника обнаружить источник опасности. Взгляд его серо-голубых глаз, таких же, как и у Авося, переместился на очаг. Языки пламени подрагивали и чуть отклонялись в сторону входной двери — сквознячок. Вождь выпрыгнул молниеносно, безошибочно и легко, как рысь, выбрасывая вперед руку с ножом. Но рассек лишь пустой воздух. Снова взмахнул оружием — прежний результат.

Вот тогда Авось понял, что ему делать. Впервые он ослушался отца, впервые вскочил без разрешения.

У очага стояла большая деревянная миска с мукой. И хоть мука была в доме огромной ценностью, мальчик всю её без сожаления высыпал на пол.

Вождь взмахнул ножом. И тогда все присутствующие увидели на муке отпечатки ног — кто-то невидимый торопился покинуть дом. А потом Авось почувствовал, как у него холодеет спина. Волна жути прошла по помещению. Только что у всех на глазах эти торопливые человеческие следы на муке стали… Там, ближе к двери, они стали следами собачьих лап. Или лап волка.

Какая-то немыслимая сила устремилась отсюда вон, она вышибла входную дверь, сбила с ног одного из дозорных. Качнулся частокол, и треск веток в лесу…

Вождь был уже на крыльце. Авось поспешил за ним. Мальчик даже не успел заметить, когда отец поменял оружие, — сейчас он держал в руках натянутый лук. Но странной была стрела — Авось никогда прежде такой не видел. Чёрная стрела с серым оперением и длинный, светлого металла наконечник. Необычный, с какими-то рунами, которые Авось видел прежде только у волхвов.

— Прости, отец, — начал мальчик. — Я ослушался.

— Ты ослушался, — серьезно перебил его вождь, опустив лук, но потом улыбнулся. — И не ругать мне тебя за это, а хвалить. Ты молодец, Авось.

Теперь и мальчик расплылся в улыбке. Но всё не мог оторвать взгляда от необычной стрелы.

— А… Что же это?.. — Авось с жадным любопытством смотрел на наконечник. Отец перестал улыбаться.

— Это зачарованное серебро, — тихо пояснил он.

Авосю показалось, что он уловил какую-то печаль в глазах отца. Мальчик спросил:

— Зачарованное серебро? Но зачем оно?

Отец вдруг потрепал Авося по волосам — мальчику не часто перепадали знаки его нежности. Отец помолчал, глядя во тьму леса. Потом чуть сощурил глаза и произнёс ровным голосом:

— Сегодня наш дом посетил оборотень.

Часть 1

Пророчество и узелок

892 год. Уходит старая эпоха. Мир почти расколдован. Солнце распятого Спасителя воссияло над возрождающейся Европой. Рим на западе и Византия на востоке превратились в духовные центры нового миропорядка. Но по краям этой просвещенной цивилизации все еще живет древняя магия.

Именно сюда новгородцы призвали на княжение варяжского конунга Рюрика. «Ибо, — как рассказывал летописец, — восстал род на род. Сильна и обильна земля наша, да порядка в ней нет».

Умирая, Рюрик оставил заботу о наследнике — младенце Игоре — на своего родственника Олега.

Князь Олег впервые в истории начинает собирать русские земли в одних руках, пытаясь положить конец родовой усобице. Выходя из Новгорода, князь берёт Смоленск, двигаясь по Днепру, берёт Ловеч и не останавливается до самого Киева. Олег подчиняет древлян, подчиняет северян, подчиняет тиверцев, он подчиняет радимичей и предлагает всем данникам хазар перейти под его покровительство и поглядывает в сторону Царьграда. Князь Олег соединяет оба конца великого пути «из варяг в греки», и по имени его племени собранные славянские земли прозовут Русью, а самого князя — Вещим.