Оружие богини - Петр Верещагин

Ашвен был женат, но прежде это его не останавливало.

И теперь причина крылась совсем в ином.

Войско, отягощенное приятным грузом добычи, медленно двигалось к рубежам родного края. По ночам избранные степнячки – вопреки воинскому обычаю, зато по обычаю женскому, – работали в шатрах авра-тари и под общими навесами у воинов Артхи. Тоже в своем роде жизнетворный отдых… Предводитель же спал один. Вернее, входил в свой шатер один и выходил из него в одиночестве. Дозорные могли бы услышать кое-что занятное, однако предпочитали не прислушиваться.

А по возвращении Ашвен воздвиг у себя в доме алтарь богини, которую назвал Ашерой, и на все вопросы ответил, что именно она даровала ему такую нужную победу. Если же кто хочет узнать больше – вот секира Ашеры, и в руках Ашвена она любому объяснит все непонятное. Почему-то уходить в поисках тайных знаний на Серые равнины не захотелось никому.

Равной Тебе – в поднебесных просторах ввек не бывало и нет,Очи Твои – смоляные озера, кудри Твои – лунный свет,Ветром одеты шелка Твоей кожи, тьмою объят гордый стан,Зов Твой – и шепот любовный на ложе, и боевой барабан,В жизни и в смерти меж небом и твердью воля пребудет Твоя,Ты – это счастье, и боль, и ненастье, Ты – это суть бытия…

– Я пришла бы и без заклинаний. Тебе они ни к чему.

– А я думал, на небожителей заклинания не действуют. Это нам, убогим смертным, порой приходится обвешиваться амулетами-талисманами-оберегами, зажигать свечи и курения, чтоб изгнать злых духов, а остриженные волосы и ногти – сжигать без остатка, иначе порчу наведут… это мы колдунов должны бояться, вам-то что?

– Глупый ты. Колдуны не про нас, а вот заклинания для того и нужны, чтобы мы услышали зов и обратили внимание на того, кто зовет.

– А. То есть это как сигнальный барабан или рог.

– Зови как хочешь. Тебе такие слова ни к чему, мы и без них связаны.

Гур-Ашер взял ее ладони в свои. Прохладные, тонкие, но достаточно сильные пальцы ответили на пожатие.

– Кто может связать богиню?

– Ну, – протянула она, – мог бы и попробовать. Я слышала, некоторые любят именно так.

– А еще некоторые предпочитают женщинам коз.

– Козлы, наверное?

Ур-Артха радушно принимала у себя многих богов, в здешних обычаях было – в обычные дни воздавать почести своим небесным покровителям, а в праздник не пренебрегать и другими небожителями. Ибо слишком много помощи свыше не бывает.

Ашера, Свет Сражений и Тьма Страстей, пришла в город у священного водоема с юго-запада, с берегов великого соленого озера; тем не менее, у нее быстро нашлись свои почитатели и в Артхе. Отыскался и верховный жрец, который построил для богини прекрасный мраморный жертвенник, а над ним воздвиг кипарисовую статую в три людских роста, и не пожалел красок, расписав деревянную плоть священными узорами.

Когда Ашвен обходил храмы Ур-Артхи, он заглянул и в святилище Ашеры. Прежде он не почитал чужеземную богиню воинской стойкости и любовного пыла, однако такое рвение молодого военачальника не показалось странным. Он вернулся с победой и ценной добычей, Артха-ван благосклонно принял «небесные» дары и утвердил авра-тара Медной стражи Ашвена в высоком звании ратха-тара, военачальника, который подчиняется лишь небесам и самому царю, – подобную удачу надо закреплять жертвами всем возможным богам. А то вдруг обидятся и отнимут сперва удачу, а потом и голову… кто скуп на жертвы, тот оскорбляет небожителей, не воздавая им того, что положено по обычаю.

Ратха-тар Ашвен не скупился: в кувшин для приношений со звоном сыпались кусочки серебра, на жертвенниках разливались ароматы сандаловых веток и розового масла, щекотала ноздри жаренная в священных сухарях поросятина. И в храм Ашеры Ашвен наверняка зашел без задней мысли, желая воздать должное и этой богине.

Трое стражей-Серебряных услышали шум и вовремя вбежали в храм. Ашвен был силен, но стражей все-таки было трое, и они сумели вырвать из его пальцев жреца Ашеры. Тот даже не остался калекой, хотя пролежал пластом недели полторы, а потом еще два месяца не мог говорить.

– Ну и за что ты его? – спросил авра-тар Нуриллек, начальник Серебряных, когда дежурные стражи притащили к нему именитого преступника. – Характер у алтарных святош не мед, сам знаю, но как раз Белиашер особых хлопот прежде не доставлял. У его богини постоянных поклонников не много и старик знает свое место.

– Он оскорбляет Богиню, – мрачно заявил Ашвен. – Он думает, что святилище возведено для него, а не для Ее славы. Или же Белиашер глух и слеп, но такой не может и не должен звать себя Ее предстоятелем.

Нуриллек аж рот разинул от удивления: добрыми знакомыми он и Ашвен не были, но друг друга знали неплохо. Вроде бы. Общее звание, близкий возраст и происхождение, несколько раз встречались на пирах у царя, приятелей и общих родичей… Великой набожности за Ашвеном прежде не водилось никогда.

– Надумал податься в служки-жрецы, сменить копье на витой посох? – выдохнул авра-тар Серебряной стражи.

Ашвен взглянул в угол за спиной собеседника; Нуриллек обернулся, но там, конечно же, никого не было – стояла у стены секира черной бронзы, которую Ашвен сдал его людям, и все.

– Нет, такое не про меня, – наконец ответил ратха-тар. – Я послужу Ей иначе.

Нуриллек передернул плечами и решил дальше не спрашивать.

…Собирать судилище не требовалось, преступник свою вину не отрицал, а иных обвинений жрец Ашеры против него не выдвинул. Шесть полновесных слитков Ашвен выплатил Белиашеру, законное возмещение за малый телесный ущерб и обиду, три слитка передал в казну Серебряных как храмовой стражи, штраф за нарушение порядка, и еще три отошло в сокровищницу Ур-Артхи. Тем дело и кончилось.

Если же Артха-ван и добился бОльшего от своего дяди-сверстника, ни он сам, ни Ашвен об этом не распространялись.

– Секира Ашеры.

– Да, это я.

– Сколько походов ты совершил за эти годы?

– Дюжины две. Может, немного больше.

– И всегда побеждал?

– Ну, разгромлен не был ни разу – моя голова еще на плечах и скальп тоже на месте.

– Как ты думаешь, почему так?

Гур-Ашер провел ладонью по ее волосам.

– Если скажу «потому что ты мне помогала», ты обидишься.

– Это еще почему?

– Потому что боги не помогают тому, кто сам ничего не умеет. Не могла же ты выбрать ничтожество, которое без поддержки свыше шагу не ступит; это было бы недостойно тебя.

– Лесть тебе не поможет.

– Вот чего никогда не умел, так это льстить. Прежний Артха-ван, и тот обижался. Спасибо племяннику, заступился…

– Ладно-ладно. Так почему же ты такой хороший воевода?

– Потому что я знаю свое дело.