Топор правосудия - Вячеслав Денисов

Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, куда приведут концы в разматывании этого клубка. Нет, не в Росток к предприимчивому Гансу. К предприимчивому Фурцеву. Когда число таких машин перевалило за сотню, Фурцеву, вызванному в ГУВД, подробно объяснили, что он не кто иной, как лидер организованного международного преступного сообщества. Надо сказать, что присвоение этого авторитетного звания Фурцева слегка смутило и расстроило. Он хорошо знал закон и понимал, какого размера «членские взносы» ему придется заплатить, став тем, кем его обозвали в ГУВД.

Его «мяли» около двух месяцев. Страх не позволял Фурцеву мыслить рационально, а потому он был не в состоянии понять одну простую вещь. Чтобы доказать его вину, нужно очень хорошо потрудиться. А при наличии свидетелей в Германии все это дело не стоит и выеденного яйца. И он «поплыл». Когда же уже сами сыщики и следователи стали понимать, что многотомное дело, на сшивание которого ушло два мотка ниток, разваливается, они взялись за поиски путей, при отходе по которым сохраняется и честь мундира, и эхо «раскрытого» дела.

Помочь им в этом вызвался председатель Терновского областного суда Лукин Игорь Матвеевич. Дело об угонах обещали замять – уж слишком хороший парень Фурцев, жалко его наказывать. Но и Фурцев должен проявить хотя бы каплю понимания к людям, борящимся в стране с преступностью. «Козлом отпущения» был выбран доселе непрогибаемый судья Центрального районного суда Струге. Ментам, по большому счету, было уже все равно, на кого вешать собак и как использовать Фурцева. Иначе будет до слез стыдно смотреть на эти восемь томов беспонтового уголовного дела.

– Антон, я должен попросить тебя развести меня с моей женой. Я должен уверить тебя в том, что она на развод согласна и не имеет ничего против того, чтобы ты рассмотрел это дело в ее отсутствии. Я даже должен передать тебе вот эту бумагу… – На столе Струге появился исписанный лист. – Она написала, что на развод согласна, имущество разделено, претензий по алиментам не имеет. На самом деле это заявление писала не она. Ты понимаешь, о чем идет речь?

– Лукин? – тихо спросил Антон, рассматривая собственный ежедневник.

– Антон… Я не знаю, что делать. Я сукой быть не хочу, но и садиться не хочу.

И он рассказал Струге о своих злоключениях.

– Жена, конечно, ни ухом ни рылом?

– Да ты что! – Она на моих алиментах живет припеваючи и ждет не дождется удобного момента, чтобы мое дело к рукам прибрать! У нас ведь брачный договор, по которому она получает в свое распоряжение квартиру, а я – доходы от бизнеса! Я сяду – бизнес ее.

О законности этого договора Струге мог еще поспорить, однако его мысли работали совершенно в другом направлении.

– Пиши заявление о разводе, давай «заяву» суженой и иди с богом.

– Да ты что, Антон?!! – ужаснулся Фурцев. – Не нужно ради меня такие жертвы делать!..

– Иди, говорю, с богом, – настоял Струге. – «Кураторам» скажешь, что заявление я у тебя принял, просил за решением зайти через… Когда они сказали, дело твое прекратят?

– Через неделю, – смутившись, ответил Фурцев.

– Скажешь им, что через неделю я и велел тебе прийти за решением суда.

Уверившись в агентурных и провокационных возможностях Фурцева, дело «кураторы» действительно прекратили. Лукин ожидал того дня, когда в руках Фурцева появится решение судьи Струге о его разводе и подготавливал к атаке на облсуд его жену. Это решение должно стать приговором для упрямого Антона Павловича.

Действительно, прошла неделя, и в кабинете Лукина появилась довольная Фурцева.

– Он вынес решение. Мне когда жалобу в квалификационную коллегию писать?

Воодушевленный Игорь Матвеевич принял из рук неверной супруги автобизнеса лист бумаги и водрузил на переносицу очки.

«Именем Российской Федерации. Я, помазанник божий Струге, волею своей и наделенными мне полномочиями отлучаю Фурцева Якова Ивановича от стола и ложа». Далее значились число и подпись.

Лукин сглотнул слюну.

– Вы где это взяли? – стараясь казаться спокойным, спросил он.

– Как где? – удивилась, почувствовав неладное, женщина. – Фурцев из суда принес.

– А-а-а… – понимающе протянул Лукин и набрал номер канцелярии по гражданским делам Центрального суда.

– Это Лукин. Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, каким числом зарегистрировано дело по заявлению Фурцева о разводе. Струге рассматривал.

Через несколько минут ему ответили, что никаких дел о разводе по заявлению Фурцева судья Струге не регистрировал и не рассматривал.

Лукин позвонил председателю Центрального суда.

– Заруцкий? Николай Сергеевич, кто мне говорил, что Струге зарегистрировал дело о разводе Фурцева?

– Я говорил, – сознался Заруцкий. – У него регистрационный номер на папке стоял, я видел.

– На какой папке? Он тебе дело под нос подносил?! Гражданское дело о разводе?!! И это при том, что никто не должен был знать, что он самостоятельно взялся регистрировать и рассматривать дело?! А он тебе его показал, и ты не смутился?!

– …Запомни, Фурцев, – поучал Струге футбольного коллегу, натягивая на стадионе гетры. – Нет регистрации – нет дела. А дела нет – нет и события. В одних случаях за отсутствие такового наизнанку выворачивают, а в других отвязываются. Понял, отлученный от ложа и стола?

Глава 1

Утро наступившего нового дня не предвещало никаких сюрпризов.

Среда – день, когда все может случиться – началась с обычной процедуры совещания у председателя суда Николаева Виктора Аркадьевича. Тема, стоящая на повестке дня, была не нова – качество работы. На втором по значимости месте обычно стояли вопросы терроризма и пожарной безопасности. На прошлой неделе, как пояснил председатель, один из истцов по гражданскому иску, недовольный решением судьи, объявил растолченные таблетки аспирина штаммами сибирской язвы и метнул под государственный герб. Через секунду после того, как мантия судьи приняла белесый оттенок, террорист был схвачен судебными приставами. «Шутки шутками, – говорил председатель, – но качество порошка на лету судье определить трудно. Так что повнимательнее, товарищи». Уже в самом конце совещания он пожелал всему судейскому корпусу вверенного ему суда успехов в работе и напомнил о том, что выключение источников, потребляющих энергию, долг каждого уходящего домой.

– Да, коллеги, чуть не забыл. – Казалось, Николаев старался выдать максимум информации за минимум времени. – Постарайтесь не пользоваться электроприборами. Электрики, которые ведут нам проводку к компьютерной технике, жалуются, что у них часто «коротит».

Одним словом, ничего нового сказано не было. За исключением, разумеется, штаммов аспирина. В последнее время участники процессов становятся все более изощренными в методах достижения желаемого результата. В прошлом году одна дама, признанная впоследствии невменяемой, поцеловала взасос судью и объявила, что у нее туберкулез открытой формы. Центральный районный суд таких актов терроризма пока не знал, однако, как предупреждал председатель, «шутки шутками, но…»

Однако уже тогда, когда нужно было расходиться по кабинетам, председатель вдруг взял на себя роль ведущего в утреннем селекторном совещании, которое обычно проводится в милиции, и сообщил, что прошлой ночью совершено нападение на меховой салон. «Снежная Королева» терновского масштаба. Однако ущерб приравнивался к столичному. Помимо пятидесяти норковых шуб, вывезенных из салона, был убит охранник. Застрелен в лицо из обреза охотничьего ружья. Услышав эту новость, судьи зароптали. Во-первых, сам факт случившегося был странен – на дворе март месяц, а склад мехового салона ломится от новых нереализованных шуб. Во-вторых, если каждое судейское совещание превращать в оглашение ежедневной криминальной сводки, то суд превратится в ментовку. Хотя сильно председателя никто не корил. Такое количество норковых шуб для Тернова – это много. Полсотни женщин высокого достатка, желающих приобрести норковые шубы исключительно законным путем, остались практически раздетыми.

– А я успела купить, – сообщила Струге, выходя из приемной председателя, судья Шагалова. – Хоть и не сезон, зато в кредит и с сорокапроцентной скидкой.

– На этих же условиях будут проданы и похищенные шубы, – разочаровал ее самый авторитетный в суде судья.

– А может быть, и на более выгодных… – продолжал бормотать он, спускаясь на второй этаж.

Федеральный судья Центрального районного суда города Тернова Струге Антон Павлович вернулся из канцелярии с несколькими папками под мышкой. Три уголовных дела, поступившие в суд, были выбраны председателем суда как наиболее сложные и отданы для рассмотрения судье Струге. Так уж повелось, что заработанный с годами неприступный авторитет Антона Павловича продолжал играть с ним злую шутку. Из принципа коммунизма – «от каждого по способностям – каждому по потребностям» – в Центральном суде Тернова, как и в остальных судах матушки-России, выполнялась лишь первая часть.