Любовное прозрение - Жаклин Топаз

— Нет. Полагаю, он даст о себе знать более прозаическим способом.

— А почему... — Мистер Бойтано осекся на полуслове. Тем временем они подошли к его «мерседесу», и он открыл дверцу перед Дженнифер.

Пока они выезжали со стоянки и вливались в общий поток машин, мистер Бойтано целиком сосредоточился на управлении машиной. Он был очень осторожный и терпеливый человек; эти качества, видимо, и помогли ему занять столь высокое положение в мире юстиции.

— Я как-то раньше не обращал внимания... — произнес он ровным, невыразительным голосом. — У вас ведь та же фамилия. Он ваш родственник, да?

Отпираться не было смысла.

— Да. Он мой муж.

У мистера Бойтано лишь чуть дрогнула щека.

— Вы кому-нибудь об этом сообщили?

Дженнифер отрицательно покачала головой.

— Я семь лет не видела его, мистер Бойтано. И пока не поработала над этим делом несколько месяцев, не знала, что он проходит по нему свидетелем. Уверяю вас, у меня даже нет его адреса — ни здесь, ни в Европе.

— Понятно...

Понятно ли ему? Дженнифер тщательно обдумала ситуацию и пришла к выводу, что, поскольку инцидент произошел до суда, здесь не может быть сделано заявление о столкновении интересов. В конце концов, сейчас ее связывают с Ричардом Эллисом лишь старые и в общем-то неприятные воспоминания.

И поскольку дела о клевете обычно тянутся в судах годами, она не видела смысла опережать события. Особенно в связи с этим трудным делом, которое занимало большую часть времени фирмы. Если она его бросит, то Кетч Блейкли окажется в весьма выгодном положении.

— Вы официально разведены?

— Нет. Для юриста это, конечно, возмутительно, но я никогда не беспокоилась о разводе, — стала зачем-то оправдываться Дженнифер. — Я только что окончила колледж, и, когда поступила на юридический факультет, мы... ну, мы расстались. Меня это не очень беспокоило. Я, видите ли, не планировала снова выходить замуж.

Она терпеть не могла рассказывать о своей личной жизни, особенно мистеру Бойтано, у которого, как ей иногда казалось, личной жизни вообще не существовало. И хотя она знала, что он женат, ей иногда представлялось, что ее элегантный пятидесятилетний босс, возвращаясь вечером в свою стерильно-чистую квартиру, спит в ней стоя, чтобы не помять безукоризненный костюм.

— Ситуация довольно необычная, — медленно произнес мистер Бойтано, сворачивая на другую дорогу. Было десять тридцать, и утренний пик движения уже прошел. — Однако я не вижу, чем она может нам повредить. Наоборот, из этого можно извлечь пользу, если, конечно, вам удастся определить местонахождение Ричарда Эллиса и уговорить его дать показания.

— Если он вернулся из Европы, мы можем вызвать его обычной повесткой в суд, — без особой уверенности сказала Дженнифер.

Как она и ожидала, босс недовольно покачал головой.

— Я хочу, чтобы он сотрудничал с нами. Чтобы дал слово, что появится в суде, когда бы процесс ни начался. При его работе он может в любой момент снова уехать за границу.

Активный и непоседливый в годы их учебы в колледже, Ричард мало изменился с годами. Он преуспел в журналистике и выпустил четыре книги о политических течениях в США, весьма спорные, но две из них стали бестселлерами. Она однажды видела его в телевизионных дебатах; он развивал те же темы, которые волновали его в колледже, — закулисные действия политиков и как они отражаются на рядовых гражданах.

— Я сделаю все, что в моих силах, — неуверенно сказала Дженнифер. — Но я не имею понятия, где его искать.

— Зато он отлично знает, где искать вас, — заметил мистер Бойтано.

Остаток пути до офиса они проехали в молчании. Дженнифер усиленно размышляла. Что ему надо, Ричарду? Ее глаза скользнули по коробке конфет на коленях, и она поморщилась. Да, он знал, как произвести впечатление, это уж точно.

То, что Ричард проходил по этому делу, было случайностью. Их клиентом был кинопродюсер, которому родители дали необычное имя Монтгомери Алабама и который предпочитал, чтобы его называли просто Монти. Он судился с бульварной газетой «Взгляд изнутри» по поводу статьи, в которой сообщалось, что Алабама был в стельку пьян на вечеринке в Голливуде. Эта тема была для Монти особенно болезненна, так как он был «завязавшим» алкоголиком и часто читал молодежи лекции о вреде алкоголизма.

Третья книга Ричарда, о харизматических лидерах Среднего Востока, была выбрана Монти для экранизации, и так уж случилось, что именно в тот вечер эти двое вели продолжительную беседу. Хотя были и другие свидетели, показания Ричарда стали бы особенно ценными из-за длительности и серьезного характера разговора, из которого следовало, что Монти был абсолютно трезв.

К несчастью, в последние несколько месяцев все усилия разыскать Ричарда оказались тщетными. Его агент сообщил, что тот путешествует по Европе с чтением лекций и некоторое время будет вне досягаемости.

Но теперь он, очевидно, вернулся. Несмотря на попытки игнорировать его существование в течение семи лет со дня их расставания, Дженнифер знала, что несколько лет назад он переехал из Бостона на Западное побережье, когда писал книгу об эпохе маккартизма в политике и ее влиянии на кинопроизводство.

Но зачем ему осложнять ей жизнь? С чего это вдруг у него возникло желание ее увидеть!..

Когда они приехали в респектабельную, изысканно обставленную юридическую контору в одном из центральных небоскребов, мистер Бойтано ни словом не упомянул об инциденте с кроликом, и Дженнифер была ему за это благодарна.

У себя на столе она обнаружила стопку записок. Среди них сообщения о звонках, требовавших ответа, а также приглашение на встречу с Юджином Ингрэмом, пожилым и очень больным свидетелем, чьи показания они считали важными. Конечно, их можно было получить и во время процесса, но не было уверенности, что свидетель доживет до суда.

Ей нужно было еще поймать Фрэнка Берджа, адвоката редакции «Взгляда изнутри», работающего в фирме «Макконнел, Маккиган и Шварц». При даче показаний должны были присутствовать адвокаты обеих сторон.

Дженнифер нажала клавишу интеркома.

— Полагаю, Фрэнк Бердж сможет присутствовать при даче показаний мистера Ингрэма?

— Да, мисс Эллис, — фыркнула ее секретарша Бетти, средних лет женщина из старослужащих фирмы. — Я свое дело знаю.

Бетти, служившая еще в те времена, когда все юристы были исключительно мужчинами, так и не смирилась до конца, что ее нынешний босс — женщина, и, как подозревала Дженнифер, терпела ее только потому, что не могла обнаружить никаких дефектов в ее стиле одежды и манерах. И все же саркастические реплики секретарши иногда заставляли Дженнифер чувствовать себя девчонкой-школьницей.