Я убил Бессмертного (СИ) - Оро Призывающий "Оро Призывающий"

И, конечно, всегда выживал.

Но не в этот раз.

— Омае ва мо шиндейру, — произнес я.

— Что? — старик удивленно приподнял бровь.

Глупо было бы ждать от него "нани".

— Ты уже мёртв, говорю, — пояснил я.

Пару секунд Виссарион недоумённо сидел, приподняв бровь и пытаясь понять, что у меня на уме… а затем его взгляд враз стал стеклянным. Титаническая фигура архимага рухнула набок, захватив с собой сразу с десяток записей и бутылей с чернилами, что стояли на столе.

Я не шевелился с места. Если Архимаг упал — это ещё не значит, что у меня получилось; может, он просто решил устроить спектакль, чтобы доказать бесполезность моего метода. Нужно быть настороже.

И всё-таки что-то внутри меня пребывало в восторге… и в шоке. Я немало заплатил за возможность сказать эту фразу; то, что я сделал сутки назад для того, чтобы она сработала, выходило за любые вообразимые рамки.

Мой последний вариант.

Медленно обойдя стол полукругом, я приблизился к телу, готовый к тому, что в любую секунду покойник возьмёт меня за руку и скажет «А теперь, ученик, разберём твои ошибки».

Но покойник не подавал признаков жизни.

Может ли Виссарион симулировать отсутствие пульса?.. Я осторожно взял его могучее запястье. Конечно же, может, другой вопрос — зачем ему этим заниматься? Есть куда менее сложные способы сказать мне, что я не справился.

Так я справился?..

До конца я всё ещё не мог этому поверить. Но… всё указывало именно на это. Маг не дышал. Маг не двигался. Тело ещё не успело остыть…

Нет, если бы он был жив — он бы наверняка для начала задал несколько вопросов. Виссарион захотел бы узнать, что я имею в виду под этим «Ты уже мёртв».

Но Архимаг молчал.

Ни звука. Полная тишина, нарушаемая только моим взволнованным дыханием. Неужели… у меня наконец получилось? Двадцать лет попыток, и наконец…

А затем — раньше, чем я успел выразить свой восторг в каком-нибудь безумном крике — грохот снаружи рабочего кабинета. Я чуть не подскочил на месте от неожиданности; в два прыжка добравшись до двери, я выглянул наружу.

На полу валялся скелет, облачённый в доспехи — один из мёртвых стражников Виссариона, охранявших замок. Сейчас, впрочем, он выглядел скорее как груда костей плюс груда металлолома.

Второй мертвец стоял рядом с ним, не зная, как реагировать на такое падение своего собрата — подходящая реакция явно не была в него заложена. Я не успел сделать ничего, когда он внезапно вздрогнул — и рухнул вместе с первым.

К моменту, когда грохот сотен падающих костяков раздался по всему замку, до меня уже дошло, что происходит.

У меня получилось. Виссарион мёртв. И это — лучшее тому доказательство. После смерти Архимага разрушаются, одно за другим, все заклинания, которые он поддерживал.

В том числе и сама башня, которая стояла не столько по законам физики, сколько по воле моего учителя и на его магии. Значит, времени до того момента, как здесь всё рухнет, в обрез.

Я щелкнул пальцами.

Рука механически сжалась в кулак. В ней материализовался полученный в ходе подготовки к одной из попыток убийства Виссариона меч.

Привычно сощурившись, чтобы красноватое свечение от оружия меня не слепило, я тремя большими шагами вернулся к телу Виссариона и одним движением отрубил ему голову. Это мне ещё пригодится… А теперь вверх, и побыстрее.

Пробегая через трещащие по швам коридоры, я услышал ещё один неприятный звук где-то позади. Я знал этот звук слишком хорошо — так открываются разломы. Ну, а стойкий запах серы подсказал мне, кто их виновник. Демоны.

А, ну да… Чуть не забыл.

— АРТУР ГОТФРИД, — раздался низкий голос, звучащий будто из другого мира, что логично, ведь говоривший не мог попасть в этот мир, в отличие от его прихвостней. — УСЛОВИЯ НАШЕЙ СДЕЛКИ БЫЛИ НАРУШЕНЫ. ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?

Я слегка виновато скривился и приподнял бровь, пытаясь понять, куда будет вежливее смотреть, когда говоришь с голосом, звучащим буквально отовсюду.

— А что я сделал? — пожал я плечами. — Я вас кинул.

Не успела ухмылка покинуть моё лицо, как очередной портал, тлеющий огненно-красным, распахнулся метрах в пяти от меня. Демон с искажённым от ярости лицом рванул ко мне…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Увы, я был слишком занят возвращением домой, чтобы расплачиваться с долгами.

Я хмыкнул и щёлкнул пальцами. Люстра, рухнувшая с потолка прямо на голову демону, принялась обвивать его коваными цепями. Секунду он глядел на меня, вылупившись и открыв рот — а затем заорал так, что из ослабленных стен начали выпадать кирпичи. Я поморщился и на демона упала вторая люстра, спеленав его полностью и даже зажав пасть. Надолго этого не хватит, но к тому времени, как из этого кокона вылупится бабочка, я буду уже далеко.

Из разломов выбирались все больше демонов, вот только у меня не было времени с ними разбираться. Я надеялся, что потолок рухнет им на голову и без моей помощи. Во всяком случае, последние три этажа я бежал уже почти по воздуху — настолько тряслось и распадалось всё вокруг.

Чёрт же дёрнул Виссариона оставить этот портал на открытой крыше. С другой стороны, будь тот в подвале — меня бы уже завалило.

Портал, как обычно, мягко светился жёлтым светом. Казалось, всеобщее разрушение не затронуло его, он оставался таким же, как и всегда — скоплением узоров на полу. Ни больше, ни меньше.

Перейдя с бега на мерный шаг, я направился к центру портала. Магии нужно дать доказательство того, что условие выполнено — Архимаг мёртв.

И я бросил отрубленную голову учителя точно в центр вязи рун; она упала аккурат лицом ко мне. На секунду мне показалось, что глаза учителя смотрят прямо на меня и он вот-вот моргнёт… Но нет. Просто показалось.

Это было всё. Никаких магических слов, никаких дополнительных действий. Как только мёртвая голова коснулась линий портала — тот засветился втрое ярче, приходя в действие.

— АРТУР ГОТФРИД, ТЫ ВЕДЬ НЕ ДУМАЕШЬ, ЧТО ВСЁ БУДЕТ ТАК ПРОСТО? — раздался позади меня тот же знакомый голос.

А вот и посмотрим. Я ухмыльнулся.

Я вернусь в день своей свадьбы. В тот момент, когда всё оборвалось. Смогу всё исправить.

Наконец-то.

Вспышка.

Глава 1

Белый шум.

Глядя на экран телевизора, я даже не делал попыток осознать то, что по нему шло. Может, поэтому во сне передача так и сохранилась — белым шумом; мешаниной звуков и цветов, не имеющих ни смысла, ни формы.

Что же, в тот день я был весь на взводе, и это объяснимо. Возраст. Гормоны.

К тому же, я почти достиг цели, к которой шел как два года. В такие моменты совсем не хочется оглядываться по сторонам… Особенно, когда от успеха или неудачи зависит судьба сразу нескольких дорогих тебе людей.

Каких? Ну…

Человеческий социум знает множество образований самого разного толка. Кланы, корпорации, банды, профсоюзы… продолжать можно бесконечно. Но какое название или словарное обозначение не выбери, суть остается одинаковой — всё это группы людей, объединенные и движимые одной целью, разнятся только детали.

Мы же звали себя просто “Семьёй”. Отчасти потому, что ею и являлись.

Я всегда понимал, что наша семья отличается от многих других. Мы… старше. Намного старше и намного знатней большинства. Мы верны традициям. Возможно, даже слишком верны — потому моя семья и пришла в сильный упадок за последнее столетие и продолжала терять позиции.

Мы не становилось единым целым, чтобы добиться успеха: мы добивались успеха, чтобы и дальше оставаться единым целым.

И тем не менее, друг для друга мы были людьми. Моя мать, снимая маску невозмутимой леди Готфрид, становилась обычной женщиной — в меру мудрой, в меру заботливой. Отец, возвращаясь домой, переодевался в халат, пил виски у камина и становился изрядно человечнее. Илона, моя сестра, переставала строить из себя прилежную ученицу одной из лучших школ страны и превращалась в слегка легкомысленную, но всё же обычную шестнадцатилетнюю девушку, стоило ей переступить порог дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})