Свечная башня - Татьяна Владимировна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К башням у Берга была какая-то особенная слабость. Мирослава насчитала с дюжину. Это если не брать во внимание уже разрушенный, но сохранившийся на репродукциях и открытках чернокаменский маяк. Если здешняя башня была похожа на свечу, то тамошний маяк – на огромную, вздымающуюся к небу черную змею. Затейник, что ты скажешь!
Мирослава зябко поежилась, возвращаясь мыслями к пропавшей Василисе Свиридовой. Может и не пропавшей вовсе! Скорее всего, не пропавшей, но маменька ее уже позвонила в школу, устроила истерику, когда ее кровиночка не пришла домой. Значит, нужно озаботиться поисками девочки. Именно ей озаботиться, потому что большой босс в Москве, а Славик и вовсе за границей на каком-то чертовом симпозиуме. И действовать нужно быстро, пока не поползли слухи, что из элитной школы пропадают воспитанники. За такое Всеволод Мстиславович по головке не погладит.
Вообще-то, Василиса была не совсем воспитанницей, не на полном, так сказать, довольствии. Тот самый случай с грантами для поддержки талантливой, но малоимущей детворы. Их, таких талантливых и малоимущих, в Горисветово было процентов десять. Всеволод Мстиславович называл их десятиной. Посильный вклад в развитие и поддержку провинциальных гениев. Как раз чтобы не упасть в грязь лицом перед Минкультом и Минобром. Ну, и перед боженькой чтобы засветиться. Вот он я – меценат и подвижник Всеволод Горисветов! Это уже инвестиции в будущее, очень далекое будущее. Но такой человек, как Всеволод Мстиславович, ничего не пускал на самотек.
Вот так и вышло, что двенадцатилетняя Василиса Свиридова стала частью этих инвестиций. Была ли она из малоимущей семьи? Безусловно! Василисина маменька работала в деревенской библиотеке. Какое уж тут имущество от такой работы? Имени папеньки в Василисиной анкете и вовсе не значилось. Получалось, что девочка из неполной, малообеспеченной семьи. Была ли она талантлива? На взгляд Мирославы, была! Она рисовала. И это были не какие-то подростковые каляки-маляки, которые с большой натяжкой и лишь под определенным углом зрения сошли бы за примитивизм или абстракционизм. Это были взрослые, совершенно самодостаточные картины. Хотите – стремительные карандашные наброски! Хотите – нежнейшая акварель. А хотите – портрет с фотографической точностью. И везде эта искра гениальности. Один раз увидишь, не забудешь уже никогда. У Мирославы было уже две картины Василисы, и она думала, что когда-нибудь они станут прекрасными инвестициями в не менее прекрасное и безбедное будущее.
Поскольку девочка была из местных, то не было никакой необходимости в ее постоянном проживании в Горисветово. Так, полупансион с двухразовым питанием, формой с вышитым золотом гербом, продвинутой школьной программой, похвастаться которой могли далеко не все столичные гимназии, и индивидуальными занятиями живописью, графикой, композицией, скульптурой и историей искусств. Учителя приезжали в усадьбу несколько раз в неделю специально ради Василисы. Впрочем, в этом как раз не было ничего удивительного. Школа практиковала и пропагандировала индивидуальный подход к каждому из своих воспитанников. Помимо перечисленных плюшек имелся и еще один существенный бонус. Василиса получала стипендию, которая в несколько раз превышала зарплату ее маменьки. Как маменька распоряжалась этими деньгами, Мирославе было наплевать, ее больше заботило то, что происходило с воспитанниками в стенах школы. А теперь вот оказывается, что и происходящее за стенами тоже в сфере ее интересов и ответственности…
За спиной громыхнуло, скрипнуло, послышался тяжкий вздох. Это вернулась отправленная с распоряжениями Лисапета. Комплекция у этой дамы была такой, что двигалась и существовала она очень громко. Наверное, специально для того, чтобы воспитанники успевали замести следы своих мелких детских преступлений задолго до появления старшей воспитательницы.
Мирослава тоже вздохнула, обернулась.
– Лизавета Петровна, ну что? – спросила она своим специальным официальным тоном. Таким тоном она разговаривала почти со всеми обитателями школы. Вынужденная мера, как сказала бы ее бабушка. Слишком молода, чтобы внушать доверие. Слишком красива, чтобы внушать симпатию. Остается давить авторитетом и вот этим своим официальным тоном.
– В школе ее нет, Мирослава! – Отдуваясь и обмахиваясь картонной папкой с надписью «Дело№», сообщила Лисапета. Эта во всех отношениях выдающаяся дама упрямо отказывалась называть Мирославу по имени отчеству.
– Сергеевна, – сказала Мирослава мягко, но с намеком на угрозу в голосе. – Мирослава Сергеевна, будьте так любезны.
Лисапета снова вздохнула, кивнула.
– Нет ни в учебных классах, ни в мастерской, ни на конюшне, ни вообще на территории, – пробасила она. – Я отправила спортсменов, чтобы прочесали парк.
Мирослава раздраженно покачала головой. Спортсменами Лисапета называла четверых великовозрастных балбесов из золотой молодежи. Спорт их был так же красив, бесполезен и дорог, как и они сами. Большой теннис – это тебе не шахматы! Это тебе корты, ракетки, форма! Это тебе тренер, выписанный аж из самой Москвы. И в перспективе поездки на зарубежные турниры. Спортсмены были проектом инвесторов, а не Минобра, поэтому кроме регулярных немалых пожертвований ничего в копилку школы не приносили. Зато были постоянным источником Мирославиной головной боли, умели влипать в неприятности, поэтому требовали неусыпного контроля. И вот Лисапета отправила их на поиски Василисы Свиридовой!
– Нашли, кого отправить, Лизавета Петровна, – процедила Мирослава сквозь сжатые зубы.
– Кто под руку попался, того и отправила, – проворчала Лисапета. – А что мне, по-вашему, раздвоиться?
– По-моему, вам следует лучше выполнять свои профессиональные обязанности, – отчеканила Мирослава и, предотвращая возможные возражения, махнула рукой.
Лисапета намек поняла. Она была упрямой теткой, но четко знала, за какую черту заступать не стоит, умудрялась балансировать на самой грани.
– Если девочки нет ни в здании, ни на территории, значит, нужно снарядить поисковую экспедицию! – Мирослава решительным шагом направилась к выходу из кабинета.
Она сама намеревалась возглавить эту экспедицию. Как говаривала бабуля, хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сама. Кажется, придется.
– Кого назначим? – Лисапета двинулась следом. – В спасательную экспедицию, кого возьмем, Мирослава?
– Сергеевна, – процедила Мирослава, не оборачиваясь. – И не в спасательную,
