Оружейные лавки империи Ишер - Альфред Ван Вогт

— Господи, — прошептал он, — Что это за дьявольская штуковина? Уберите ее, и давайте попробуем выяснить, в чем, собственно, дело.

Казалось, девушка его не слышала. Заметив, что она то и дело бросает взгляды куда-то влево, он посмотрел туда же и увидел вспыхнувшие на стене семь миниатюрных белых лампочек. Странные огоньки! Его захватила игра света и тени, которые переходили с одного крошечного шарика на другой, и шарики становились на невообразимо малую долю то ярче, то темнее, словно реагировали на показания некоего сверхчувствительного барометра. Внезапно огоньки замерли. Репортер снова перевел взгляд на девушку — она, к его удивлению, убрала пистолет. Похоже, она заметила выражение его лица.

— Все в порядке, — холодно произнесла девушка. — Вы под контролем автоматики. Если мы ошибаемся насчет вас — будем рады извиниться. А пока, если вас все еще интересует наше оружие — с удовольствием вам его продемонстрирую.

Значит, теперь он под контролем автоматики, подумал Макалистер, и от этого ему отнюдь не стало легче. Что бы из себя ни представляла эта автоматика, радоваться было нечему. Уже то, что девушка убрала пистолет, несмотря на все свои подозрения, немало говорило об эффективности новых «сторожевых псов». В любом случае нужно как-то отсюда выбираться. Тем временем девушка явно полагала, что человек, пришедший в оружейную лавку, в обычных обстоятельствах пожелает купить оружие. Макалистер вдруг понял, что больше всего ему сейчас хочется увидеть один из этих странных пистолетов, сама форма которых подразумевала весьма много интересного.

— Да, конечно, покажите, — сказал он вслух. Неожиданно у него промелькнула некая мысль, и он добавил: — Не сомневаюсь, что ваш отец где-то рядом и внимательно за мной наблюдает.

Девушка не двинулась с места. Вместо того чтобы принести оружие, она лишь озадаченно уставилась на него.

— Может быть, вы этого и не понимаете, — медленно проговорила она, — но вы уже поставили с ног на голову всю нашу фирму. Огоньки автоматики должны были загореться ровным светом, как только отец нажал на кнопки, когда я сообщила ему о вас. Но этого не произошло! Такого не должно быть, и тем не менее… — Она нахмурилась сильнее. — Если вы один из них — как вы проникли сквозь дверь? Неужели ее ученым удалось найти разновидность людей, которые не воздействуют на чувствительные датчики, и вы — один из них, посланный в рамках эксперимента, чтобы проверить, можно ли преодолеть вход? Но ведь в этом нет никакой логики. Если бы у них имелась малейшая надежда на успех, они не стали бы рисковать потерять шанс застигнуть нас врасплох. В таком случае вы могли бы стать движущей силой широкомасштабной атаки. Она безжалостна, она умна, и она жаждет полной власти над несчастными дураками вроде вас, которые не мыслят ни о чем, кроме как поклоняться ей и великолепию императорского двора.

Девушка замолчала, слабо улыбнувшись.

— Ну вот, опять я с политическими речами. Но вы же сами понимаете — есть немало причин, почему с вами стоит держать ухо востро.

Макалистер направился к стоявшему в одном из углов стулу, постепенно приводя мысли в порядок.

— Послушай, — начал он, — я понятия не имею, о чем ты. Я даже не знаю, как вообще оказался в этом магазине. Согласен, все это требует какого-то объяснения, но совсем в другом смысле.

Голос его оборвался. Он хотел было присесть, но вместо того, чтобы опуститься на стул, снова выпрямился — медленно, словно глубокий старик. Взгляд его был прикован к ярко светившимся цифрам над стеклянной витриной с оружием за спиной девушки.

— Это… календарь? — хрипло спросил он.

Она озадаченно проследила за его взглядом.

— Да, сегодня третье июня. Что-то не так?

— Я не о том. Я о… — Он с трудом взял себя в руки, — Я о тех цифрах, наверху. Я имел в виду… какой сейчас год?

Девушка удивленно посмотрела на него и уже собиралась что-то сказать, но замолчала и слегка попятилась.

— Что с вами? — наконец выговорила она. — Все в порядке. Сейчас четыре тысячи семьсот восемьдесят четвертый год со дня основания императорского дома Ишеров. Все верно.

Макалистер медленно сел на стул, пытаясь осознать, что же, собственно, произошло и что он должен сейчас чувствовать. Ему никак не удавалось связать воедино обрушившиеся на него события — фасад здания, неожиданно возникший на месте двух магазинов 1951 года; необычное поведение двери; большая вывеска, странным образом связавшая свободу с правом приобретать оружие; само выставленное на витрине оружие — лучшее энергетическое оружие во всей вселенной!..

Постепенно до него начало доходить, что девушка оживленно беседует с высоким седоволосым мужчиной, стоявшим на пороге двери, из-за которой не так давно появилась она сама. В голосах обоих чувствовалась напряженность, а от негромких реплик Макалистеру становилось не по себе, хотя смысла их он не понимал, пока девушка не повернулась и не спросила:

— Как вас зовут?

Репортер представился.

Девушка слегка поколебалась, затем сказала:

— Мистер Макалистер, мой отец хотел бы знать, из какого вы года?

Седой шагнул вперед.

— Боюсь, — серьезным тоном начал он, — что на объяснения нет времени. Случилось то, чего мы, оружейники, опасались в течение многих поколений — что однажды явится некто жаждущий неограниченной власти и, чтобы добиться ее, он неминуемо будет стремиться нас уничтожить. Ваше появление здесь — олицетворение новой могущественной силы, которую обратили против нас. Столь новой, что мы даже не знали о ее существовании. Но у нас нет времени. Постарайся узнать все, что можешь, Листра, и предупреди его об опасности, которая нам грозит.

Старик повернулся, и дверь бесшумно закрылась за ним.

— О какой опасности он говорил? — спросил Макалистер.

Девушка посмотрела на него, и он заметил тревожное выражение ее карих глаз.

— Это трудно объяснить, — неуверенно начала она. — Давайте пока подойдем к окну, и я попробую все вам растолковать. Чувствую, у вас сейчас голова идет кругом.

Макалистер глубоко вздохнул.

— Ну, наконец-то хоть какая-то определенность.

Тревога прошла. Седой, судя по всему, знал, что и как.

Значит, и домой вернуться будет не так уж сложно. Что же касается опасности, угрожавшей гильдии оружейников, — это их забота, а не его. Он шагнул к девушке, которая, к его удивлению, попятилась, будто испугавшись. Увидев его недоуменный взгляд, она неестественно рассмеялась и сказала:

— Не думайте, будто я дурочка, и не обижайтесь — но ради вашего же блага, не прикасайтесь ни к кому, с кем окажетесь рядом.

По спине Макалистера пробежал холодок. А затем он вдруг почувствовал, что страх, отразившийся на лице девушки, его раздражает.

— Послушай, — сдавленно начал он, — Давай объяснимся. Мы можем спокойно разговаривать при условии, что я не стану к тебе прикасаться или подходить чересчур близко. Правильно?

Она кивнула.

— На самом деле пол, стены, мебель — собственно, весь магазин — сделаны из непроводящего материала.

Макалистеру показалось, будто он балансирует на туго натянутом канате над бездонной пропастью. Ему с трудом удавалось сохранять спокойствие.

— Начнем с самого начала, — помолчав, сказал он. — Каким образом ты и твой отец узнали, что я не… — он сделал паузу, пытаясь подобрать подходящие слова, — из этого времени?

— Отец вас просветил, — ответила девушка. — И содержимое ваших карманов тоже. Именно так он впервые понял, в чем, собственно, дело. Видите ли, из-за энергии, которой вы заряжены, автоматика не может на вас сфокусироваться, и…

— Энергия… заряжен?.. — пробормотал Макалистер.

Девушка уставилась на него.

— Вы что, не понимаете? — прошипела она, — Нас разделяют семь тысяч лет. А из всех существующих во вселенной видов энергии самая могущественная — время. Вы заряжены триллионами частиц временной энергии. Если вы выйдете из этого магазина, на воздух взлетит не только Империал-Сити, но и все вокруг него на полсотни миль. Вы, — срывающимся голосом закончила она, — вполне могли бы уничтожить Землю!

Странно, что он до сих пор не заметил зеркала. Большое, по крайней мере восемь футов высотой, оно висело на стене прямо перед ним — там, где еще минуту назад (в чем он мог бы поклясться) не было ничего, кроме сплошного металла.

— Взгляните на себя, — словно пытаясь его утешить, сказала девушка. — Ничто так не успокаивает, как собственное изображение. На самом деле ваше тело достаточно хорошо перенесло эмоциональный шок.

Макалистер уставился на свое отражение в зеркале. Смотревшее на него худощавое лицо отражения было бледным, но тело вовсе не тряслось от ужаса, как вполне можно было бы предположить по той сумятице, что царила в его мыслях. Он снова посмотрел на девушку, которая стояла, положив палец на одну из кнопок на стене, и неожиданно почувствовал себя лучше.