Слон для герцогини - Алексей Бессонов

– Ничего, – улыбнулся дракон. – Не заскучаю. Жирохвост, Толстопузик, ко мне!

Сперва в роскошный старый коновоз, отделанный внутри нежнейшим алым бархатом, залез сам господин дракон (впрочем, коновоз был достаточно велик, чтобы Шон мог путешествовать с изрядным комфортом), а следом за ним запрыгнули и оба кота.

– Не боись, хлопцы, места всем хватит, – добродушно заметил Шон, распаковывая бочонок пива.

– Еще бы, – уважительно отозвался Жирохвост и снял с себя заплечную сумку, где находились скромные дорожные припасы.

Первым тронулся полубронированный минивэн с гайдуками барона Кирфельда, за ним – просторный «Шмайбах», где разместилось все благородное семейство, причем барон, сызмальства не доверявший наемным шоферам, вел гигантский лимузин сам, а следом потащились и оба коновоза, и фургон с багажом.

Устроившись как следует, Шон принялся настраивать тюнер. Из динамиков то и дело прорывались нечленораздельные вопли лауреатов «Фабрики гнезд» и он уже почти отчаялся, как вдруг на очередной кнопке заговорил уверенный баритон:

– Его превосходительство депутат Сочный произнес пламенную речь в защиту представителей кулинарных меньшинств и устраиваемого ими парада «Свободной Еды», который должен пройти в столице не далее чем завтра…

– Учитель, а кто они такие, эти «кулинарные меньшинства»? – поинтересовался Толстопузик.

– Извращенцы, малыш, – проворчал Жирохвост, доставая из своей сумки немалых размеров окорок, – некоторые даже мяса не едят, да и вообще…

– Во-во, – кивнул Шон и, раздосадованный радиоэфиром, поставил диск оперных арий в исполнении своей любимой Вероники Сердюченко.

К вечеру кортеж достиг небольшого городка Дульберг, откуда до столицы было уже рукой подать – там и заночевали, чтобы утром, на свежую голову, явиться ко двору.

…Поутру въехали в столицу. Юный Толстопузик, прильнув носиком к оконному стеклу, во все глаза рассматривал неведомые ему красоты большого города. Шон с Жирохвостом дремали, так толком и не проснувшись после завтрака. Неожиданно коновоз, до того мерно покачивающийся на неровностях проспекта, вдруг встал. Жирохвост недовольно приподнял голову и, зевнув, поинтересовался:

– Ну, что там еще такое? Или уже приехали?

– Непонятно, учитель, – пискнул Толстопузик. – Стоим на какой-то улице, да и все.

– Проклятье, мне снились необыкновенно пышные мыши, – возмутился Жирохвост и подошел к окну. – О, да впереди, очевидно, пробка! Просыпайтесь, дружище Шон! Кажется, нам пора выбраться на воздух.

Дракон вяло протер глаза и раскрыл лючок в кабину водителей.

– Что там у нас, ребята?

– Не понять, ваша милость, – ответили ему. – Все стоят и мы стоим.

– Давайте-ка, хлопцы, ко мне в карманы, – приказал Шон котам, – выйду я на воздух. Надо, в самом деле, поглядеть, что там такое творится.

И Шон решительно выбрался из уютного нутра коновоза. Из карманов его жилетки высовывались две любопытные полосатые морды – одна побольше, другая поменьше. Пройдясь вперед по ходу движения, дракон узрел своего друга и покровителя барона Кирфельда, стоящего возле своего запыленного дорогой лимузина с сигарой в зубах.

– А, вот и ты, – произнес барон. – Легок на помине. Не понять, что там впереди, проспект Умозрения перекрыт. А нам ведь во дворец…

– Ну, празднование начинается только завтра, – возразил Шон.

– Нужно разместиться как следует, – назидательно поднял палец барон. – Уж я-то знаю. Слушай, а что бы тебе не слетать на разведку, а? Посмотришь хоть как оно там, может объехать как-то можно…

– Мне? – засомневался дракон. – А стоит?

– Так ты потихоньку, на бреющем. Что тебе, в конце концов – мы же гости самого герцога!

Пожав плечами, Шон отошел к тротуару и принялся ловить ветер. Вскоре ему это удалось. Сильно оттолкнувшись от асфальта задними лапами, он взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Засевшие в карманах коты обомлели от восторга.

– Смотрите, учитель! – завопил вдруг Толстопузик, указывая лапкой направо. – Там вон хрень какая-то!

И действительно. Такого Жирохвост еще не видел. Весь проспект Умозрения был запружен огромной толпой. То шел парад кулинарных меньшинств: удивительные люди, одетые кто редиской, кто соленым помидором, а многие и просто так, во фраках. В толпе виднелись знамена союза любителей черепашьих гнезд, союза дендрофагов и прочих неправительственных организаций. Вот один дендрофаг, не выдержав нахлынувшего на него экстаза, оторвался от стройных рядов своих единомышленников и, бросившись к ближайшей березке, вцепился в нее зубами и принялся пить березовый сок. Подбежавшие полицейские не без труда отодрали маньяка от ни в чем не повинного дерева и водворили его в фургон с решетками на окнах.

– Гей, гей, гей, кулинары! – неслось над проспектом.

Завидев парящего в небе дракона, участник парада приободрились. Группа лиц, наряженных маринованными каперсами, пустилась в пляс, мешая продвижению остальных. От такого жуткого зрелища Шона передернуло, и он поспешил вернуться к своим друзьям.

– Там, зараза, парад, – доложил он барону. – Кулинарные меньшинства гуляют.

– Нет, ну до чего эти вегетарианцы охренели! – возмутился Ромуальд Шизелло. – И куда только власти смотрят?

– Будем надеяться, что копрофагов на парад не пустили, – рассудительно заметил барон Кирфельд. – У них изо рта воняет. Что ж делать, друзья мои! Придется подождать! Что бы вам, Ромуальд, не достать из багажника флягу со сливовой?

Долго ли, коротко ли, а парад прошел, и дорожная полиция открыла выезд на проспект Умозрения, ведущий прямиком к герцогскому дворцу. После недолгих препирательств со стражей, кортеж въехал в дворцовый парк, где и велено было ждать. Барон, его зять и Шон затеяли небольшую партию в покер, а Жирохвост, строго наказав своему ученику неотлучно находиться при баронессе, прошвырнулся по окрестностям в поисках шальной мыши. Мышей, впрочем, он так и не встретил, зато случайно подслушал обрывок тарахтенья двух парковых белок:

– А вели-то его, под утро уже, смешные такие, опилками пахло…

– Та ты што! И опилками?

– Говорю ж тебе, смешные такие…

Дослушать могучему Жирохвосту не удалось, так как из дворца прибыли гонцы, и барон со свитой, бросив покер на самом интересном месте, поспешили на аудиенцию к герцогу, а кот помчался охранять «Шмайбах». Не дай бог мышь! Дело ответственное.

Герцог принял барона с семьей в малой парадной зале. Мудрый правитель восседал на яшмовом троне в зеленой мантии, имея по правую руку секретаря, а по левую – небольшой столик с вином и закусками. Представив свою родню, барон Кирфельд, согласно ритуала, пал на одно колено и коснулся губами герцоговой лодыжки.