Лесовик и Метелица - Владимир Голубев

– Беги, братец, и в следующий раз будь осторожен, а то так и пропадешь ни за капустный лист!

– Спасибо, лесовик, что сжалился над несчастным зайцем! – поблагодарил спасителя Заяц. – Если бы прошел ты мимо, я больше никогда не увидел бы ясного солнышка да мягкой травушки-муравушки. Век тебя не забуду, а если вдруг понадоблюсь, то непременно в лепешку разобьюсь, но помогу!

– Спасибо за добрые слова, зайка! Только чем ты мне поможешь в Сумрачном лесу? Ты не можешь справиться и с обычной петлей, а уж с Бабой-Ягой…

На этом они и разошлись, каждый поспешил своей дорогой. Зайка скрылся в зарослях иван-чая, а лесовик отправился навстречу судьбе.

Дни становились короче, а ночи длиннее и холоднее.

Солнце уже не было таким теплым и ласковым, особенно в глухом лесу, в вечном полумраке. Небо все реже оставалось голубым, теперь оно чаще делалось серым и бесцветным, а низкие облака прятали от всех теплое светило.

В одну из зябких ночей Муся расположился под кустом калины на небольшом пригорке. Ночной холод пробрался под одежду, сделал все влажным и ледяным, и когда у лесовика уже зуб на зуб не попадал, он вдруг заметил под ногами свернувшуюся колечком змею.

– Что с тобой, сестра-змея? – спросил Муся и нагнулся к земле.

– Заплутала я в лесу и засветло не вернулась домой, в теплую норку, а теперь погибаю, того гляди замерзну.

– Эта беда не беда, полезай ко мне в карман, я тебя обогрею, а утром ты вернешься домой жива-здорова, – успокоил бедную змейку Муся.

– Спасибо, добрый лесовик, что не бросил меня, а обогрел. Век тебя буду помнить и деткам своим накажу служить тебе, – молвила благодарная змея.

– Да чем ты мне поможешь, добрая змея, в далеком Сумрачном лесу?

Так провели они вместе холодную ночь. Пусть у одного кровь горячая, а у другой холодная, да только обоим хочется увидеть рассвет и родной дом. А утром, когда первые солнечные лучи погнали метлой росу с травы, друзья расстались.

Даже самый долгий путь заканчивается. Вскоре после встречи со змеей боровик забрел в такую глухомань, которой отродясь не видывал. Небо пряталось за паутиной ветвей, не слышно было гомона птиц, зверье будто вымерло во всей округе. Муся понял, что оказался наконец-то в Сумрачном лесу, и сразу в памяти всплыли страшные рассказы об этом гиблом месте.

Действительно, зверь обходит за версту этот лес, ни одна птица не посмеет пролететь над владением злой нечисти. За каждым кустом, за любым деревом может таиться опасность, где-то рядом рыщут волки-оборотни, лихо одноглазое, да упыри-кровопийцы. Страшно так, что кровь стынет в жилах даже у лесовика. Но надо продвигаться вперед: пусть тропинка ведет через густые заросли и каждый шаг дается с великим трудом. Сотни колючек словно поджидали путника и теперь дружно впились в его серый плащ, желая только одного – уколоть, уколоть, уколоть. Ветки так и хватают корявыми пальцами, не пускают вперед, а тянут назад да хлещут по глазам… Вдруг слышит лесовичок: кто-то тихо, из последних сил, зовет на помощь. Рванул со всей силы Муся на голос, забрался в глухие заросли и видит серую сову: запуталась среди веток и колючек, не может выбраться, обессилела совсем. Кое-как подобрался боровик к Совушке – бедной головушке, – даже порезал руки, освобождая птицу из смертельного плена, но не оставил бедняжку на произвол судьбы умирать голодной смертью.

– Благодарна я тебе, лесовик, за нежданное спасение уже и не надеялась, что кто-то поможет мне в этом ужасном лесу, – сказала сова Мусе и поведала, как заплутала ночью в сильном тумане, сбилась с пути и оказалась здесь, посреди Сумрачного леса.

– Если бы не ты, пропала бы моя головушка, и детки мои малые несмышленые тоже пропали бы вместе со мной, горемычной. Сидят в гнезде ненапоенные и ненакормленные.

– Вот и собирайся поскорее к ним, только хлебни на дальнюю дорожку брусничного сока и поклюй сухариков – все веселее лететь.

– Как только понадоблюсь, то жди меня непременно, – сказала сова на прощание и, расправив пестрые крылья, полетела вон из Сумрачного леса.

Насилу одолел боровичок кровожадные заросли и под крик воронья выбрался на поляну, окруженную, будто караулом, угрюмыми елями. Даже трава здесь не росла. Лесовик с опаской ступил на мягкий ковер из сухих иголок. Среди вырванных с корнем деревьев в центре поляны стоит избушка на курьих ножках, а труба на крыше дымит черным смрадом. Поклонился до земли лесовик и молвит слово заветное:

– Избушка, избушка! Стань к лесу задом, а ко мне передом!

Послушалась избушка, скрипит, стонет, но поворачивается к гостю крыльцом. Следом и дверь открылась.

Делать нечего, назвался груздем – полезай в кузов.

Муся вошел в темную, неметеную горницу – хозяйки не было. Смахнув пыль с лавки, присел у закопченного оконца и стал ждать-ожидать. Но недолго Муся ждал Хозяйку Сумрачного леса, не зря вороны кружились над избушкой! Она пожаловала прямо через печную трубу, да с каким грохотом! Бу-бух! Бух-бух! Подняв облако едкой сажи, явилась – не запылилась сама Баба-Яга!

Вся она была насквозь пропитана невообразимой гнусностью и подлостью. Ее вид вызывал животный страх даже у лесных жителей, заставляя ожидать любой пакости и мерзости. Длинный, будто клюка, нос на сером морщинистом лице делал ее похожей на старого стервятника. Костлявые руки, державшие метлу, походили на ветки засохшей ивы. Горбатая старуха недолго рассматривала гостя, что-то гнусаво шепча себе под нос…

– Фу-фу-фу! Лесным духом пахнет! Это кто к нам пожаловал? – строго спросила хозяйка, насколько позволял ее скрипучий голос и необузданный характер. – Ах! Соседушка мой лесной, птенчик милый! Располагайся поудобней, отдохни с тяжелой дороги. Будешь самым дорогим гостем!

Муся встал и поклонился до земли:

– Спасибо, Яга Ягинишна, за теплую встречу и слова добрые. Но я пришел не в гости, а по делу, – решительно проговорил Муся.

– По делу? А какие у нас с тобой могут быть дела? – удивилась Баба-Яга, и голос ее стал походить на скрип старого дерева, от которого волосы встают дыбом. – Ну-ка, выкладывай скорей, что тебе нужно от меня, а не то сию минуту отправишься в котел, да как миленький. Не зря же я поутру печь-то истопила, до сих пор жар тебя ожидает.

– Ты меня, Ягинишна, шибко не пугай, я перед тобой-то как на ладони! – храбро ответил боровик, будто и не слышал угроз ведьмы. – Я не из робкого десятка и не боюсь тебя! Лучше верни мой зеленый колпачок с серебряным колокольчиком, что от пращуров мне достался. А не вернешь, ославлю тебя воровкой по всем нашим лесам. Тогда каждый леший и лесовик станет тебе врагом, и ты запоешь другим голосом!

– Я ведаю, что твой народец недолюбливает меня, да только мне наплевать. Вот я сейчас сварю из тебя знатную лапшу, такую наваристую! – зло ответила Баба-Яга и никто не мог усомниться, что она выполнит обещанное. – Но я не буду горячиться и послушаю напраслину, что ты на меня возводишь. Скажи, отколь ты знаешь, что колпак твой у меня в сундуке? А может, у кого-то другого?

– У тебя, хозяюшка, у тебя, милая! Весь мой сосновый бор видел тебя с моим колпачком!

– Да отродясь у меня не было никаких колпаков, я платки люблю, а не зеленые колпаки. Я слышала тут, на болоте, что он у моей девятиюродной сестры Ягабихи, что живет в Гнилой трясине, которая рядом с палатами самого Кощея Бессмертного! – продолжала отказываться старуха, тыча пальцем в закопченный потолок.

– Тут он, хозяйка, я чувствую его сердцем, и даже заклинания твои не помогают, – не сдавался лесовик.

– Ах так, не веришь самой правдивой Яге? Показываешь, какой ты упрямый?! Все равно ничего я тебе не отдам, ни за какие коврижки! Убирайся из моей избы! – криком закричала Баба-Яга, показывая гостю, что рассердилась не на шутку.

– Ладно, если по-доброму не хочешь возвращать мой колпачок с серебряным колокольчиком, тогда я прямо сейчас отправляюсь к Деду Морозу! Пусть он нас рассудит по совести! – крикнул Муся, понимая, что договориться по-хорошему не удается.

При упоминании о Деде Морозе что-то дрогнуло внутри ведьмы, теперь она притихла и уже не кричала на лесовика, а вновь заискивающе залебезила:

– Он, что, твой сродник или кто тебе?

– Сродник не сродник, но народу нашему за многолетнюю службу помогает и на тебя, старую пакостницу, управу найдет. Никакая тебе поганая ворожба не поможет. Будешь оставшийся век сосулькой болтаться на кривой осине, тогда и вспомнишь меня, как я предлагал все решить миром.

После таких слов старуха присела к печке и призадумалась: быть превращенной в холодную скользкую ледышку ей совсем не хотелось. Видя растерянность в глазах лесной нечисти, Муся продолжил наступление:

– Ну что мы с тобой грыземся, как два глупых волчонка из-за пустой кости! Может, разойдемся миром? В лесу всем места хватит, а я буду молчать как рыба и никому не скажу о пропаже колпачка.

Недовольно помолчав, Баба-Яга вскоре произнесла: