Мишка - Борис Екимов

С вечера подморозило. Ночью прошел небольшой снег. Дул ровный ветер. По гладкому зеленому льду скользила поземка. Бегучие низкие облака порою закрывали небо, и валил снег. Туча проносилась, и снова слепило белое зимнее солнце. Вдали через Дон бежали чередой дымные серебряные столбы легкой метели.

Замерзшая река была безлюдной. Хуторские рыбаки сидели по домам. Чужие в такую даль не забирались. Зимнее безмолвие смыкалось над рекой и округой, простираясь на многие десятки верст. Лишь ветер, шуршание поземки по льду. Лишь низко летящие тучи. Оловянный зрак солнца.

Миновав реку, я поднялся на берег в займище, густо заросшее тополем, вербой, осиной, а чуть подалее дубком да вязом. И здесь, в безветрии, услышал, а потом увидел человека, который занимался дровами.

Большие деревянные сани стояли на льду, в заливе. Человек тянул из леса и укладывал дровяное жердье, слеги, годные для топки и дворовых дел. Это был Мишка-фельдшер, одетый уже по-рабочему: телогрейка, кирзовые сапоги.

- Бог в помощь, - приветствовал я. - Возить не перевозить.

- Понемногу... - откликнулся он. - Нынче уголек дорогой, людям не по карману. Дровишками тоже можно прозимовать...

В займище, среди стволов и веток, было покойно. По Дону - поземка да метель. Над вершинами старых тополей да верб - верховой ветер. А здесь словно в тихой горнице: желто светит береговой камыш, багровеют талы, уже выпуская серебро сережек, теплит взгляд зеленая кора тополей. И вдруг бесшумный снегопад размывает и закрывает желтое, багровое, зеленое. Лишь бель. А потом снег редеет. И снова вокруг - верба да камыш.

Просторные сани у берега, на них - жердье, рядом - Мишка-фельдшер в старом ватнике, шапке-ушанке. Тащит дровиняки, укладывает, стягивает веревкой. Лицо от мороза ли, работы - румяное, молодое; посмеивается:

- Сейчас потянем. И-го-го! И поехали, - взглянул на солнце. - Еще две ходки можно сделать дотемна. Бывайте здоровы. Приезжайте к нам... - попрощался он, груженые сани сдвинул плечом и покатил их по гладкому речному льду.

Ветер дул ровно, поперек Дона. Снежная крупа сыпанула, шурша по одежде. А потом повалил густой снег, обрезая округу: ни хутора на той стороне, ни человека с санями. Лишь - снег, тихий лёт его, бесшумное движение. Да молчаливое дерево, к которому я прислонился.

Снегопад стал редеть. И открылась замерзшая река, заснеженные холмы высокого берега, в распадке - горстка домиков, тоже прикрытых снегом. Дымов не видно. Печи уже протопили. Зимний покой. Тихий мир. Ни движенья, ни звука. И лишь по льду к тому берегу подбираются дровами груженные сани. Мишку не вижу. Но Бог ему в помощь.