Путь славы и скорби - Алексей Жидков

– Вся надежда только на нас. Наше руководство – господа толстосумы, сейчас упорно ищут, что продать аборигенам, чтобы их заинтересовать. Но они не понимают с кем там могут столкнуться и явно переоценивают свои переговорные способности. Да и я сильно сомневаюсь, что они учтут интересы всех людей на этом корабле. В итоге, вся тяжесть ответственности ляжет на наши плечи и именно нам, военным, придется расхлебывать все последствия, если что-то пойдет не так.

– Я призываю всех!!! У нас очень мало времени!!! Поэтому соберитесь, вспомните все чему нас учили, приведите в порядок свою амуницию и оружие. Путешествие на этом корабле превратило нас в тряпок, а за порядком на корабле фактически следим не мы, а служба безопасности нашего руководства. Но я уверяю Вас – они не мы, и разбегутся при первой же реальной опасности. Все мы знаем, что туда попали только те бойцы, которые всегда отлынивали от реальных сражений с тварями. Будущее всех на этом корабле только в наших руках!!!

– Я предлагаю возобновить регулярные воинские образования. По моим подсчетам у нас здесь более двух тысяч военных из разных подразделений. Возможно мы больше никогда не увидим свои части, поэтому должны создать новые образования. Я, как старший по званию, возглавлю командование…

– А жалование будут платить? – раздалось из толпы слушателей. – А то общая пайковая хавка уже в глотке сидит.

– Жалование нам платить пока нечем и неоткуда, но поднимем этот вопрос сразу, как только освоимся на новом месте. Вы поймите, что если мы сейчас не выстоим, то… – пытался убедить капитан остальных, но безуспешно – слушатели начали расходиться.

Через пять минут людей почти не осталось – мало кто хотел рисковать жизнью просто так, склочная жизнь на торговом корабле превратила бравых военных в мелочных спекулянтов. Командования не было, и никто никому ничего не мог приказать.

– Да ладно, товарищ капитан. Не расстраивайся ты, – попытался поддержать инициатора прапорщик Корнелюк. – Мы поняли твою задумку и поддерживаем ее, – он обвел взглядом оставшихся и от них тут же раздались робкие слова поддержки. – Дай нам время, мы поговорим со всеми и наберем добровольцев.

– Нет у нас времени, – грустно вздохнул капитан. – С учетом прыти наших ОРГАНИЗАТОРОВ у нас максимум неделя. Это если рассчитывать на то, что аборигены не смогут обнаружить наши активные сканеры, которые мы вскоре запустим для сбора подробной информации.

– Ну неделя, так неделя, – не унывал прапорщик. – Завтра до утра соберем народ и… сразу начнем… это… того… сплочаться… получать боевой опыт… ну там все то, о чем ты говорил, – тут же вслед за его словами раздались крики поддержки от оставшихся военных.

– Хорошо! – взбодрился капитан. – Завтра на этом же месте жду всех. Надеюсь у нас получится…

После собрания капитан и сам не стал сидеть сложа руки, а начал обходить всех знакомых и незнакомых военных. Кто-то соглашался, кто-то обещал подумать, некоторые обвиняли его в бунте и провокациях, но большинство просто игнорировали – апатия и страх владели людьми. У кого-то на других кораблях остались друзья и сослуживцы, а у кого-то и вся семья. В условиях отсутствия военной дисциплины, на корабле царила обстановка не лучше, чем в поселении контрабандистов на которое они напоролись.

Хаос и бардак просматривались во всем – в заваленных разным мусором и хламом коридорных переходах корабля, в праздно и без дела шатающихся по общественной зоне подозрительным личностям, даже в грязной и рваной одежде пассажиров и в почти повсеместном отсутствии освещения. Капитан знал – на корабле есть достаточный запас и светильников, и одежды, и пустых складских помещений, куда можно перенести весь хлам, а мусороудаляющие системы все еще исправны и работоспособны. Всего то и надо – организовать работу. Но ничего этого не было. Вместо активной деятельности по наведению порядка, люди ходили с потухшим взглядом, не зная куда себя деть, уставившись себе под ноги или алчно выглядывая чем-бы и где-бы поживиться.

Пробегав весь остаток дня и почти всю ночь, капитан, не выспавшийся, и сильно усталый, утром пришел на место сбора.

Представшая перед ним картина его поразила. Он ожидал чего угодно: что придут только те же самые люди, или что даже они не придут, но такого он точно не ожидал – небольшой тупик коридорного перехода, выделенный для проведения собрания, оказался полностью забит людьми. Но не бравыми молодыми ребятами в военной форме, а разношёрстными гражданскими лицами, причем разного возраста и пола.

На сбор пришло много женщин, стариков и детей. Пробираясь через всю эту толпу к импровизированной сцене, капитан даже подумал, что, возможно, на это же время кто-то созвал здесь другое собрание.

Но добравшись до конца тупика, перед его глазами предстал не кто иной, как прапорщик Корнелюк, он в чем-то отчаянно убеждал не очень молодую женщину.

– Вот начальство! – прокричал он даме и ткнул рукой в капитана сразу, как только его увидел. – Сейчас вам все объяснят! – с облегчением в голосе добавил он, будто избавился от надоедливой мухи.

Капитан, поняв, что вмиг стал объектом всеобщего внимания, только и успел быстро выкрикнуть всем: «Секундочку», и схватив прапорщика за рукав, оттащить в сторону.

– Ты МНЕ сначала объясни, что происходит? – шепотом зашипел он на своего подчиненного. – Какого лешего все эти люди тут делают?

– Дак это… – прапорщик втянул голову в плечи и лихорадочно заморгал глазами. – Как и просили – мы добровольцев привели. Они все… того… воевать хотят…

– Да ты спятил, какие это добровольцы – они же все гражданские! К тому же тут тьма детей и женщин.

– Ну почему гражданские? Не все… Вон – дед Семен… дед, иди сюда… – прапорщик выскользнул из цепких лап капитана, быстро схватил какого-то маленького старичка, лет семидесяти пяти, и за рукав подтащил к себе. – Вот, дед Семен – он даже служил, звание сержанта имеет.

– Даа… – попытался вставить свое слово старик. – В ракетных войсках служил…

– Это понятно, спасибо, отец, – прервал его капитан и вернул обратно в толпу. – Какой, к лешему, дед Семен, – зашипел он тут же на прапорщика. – Да он был стар еще при Заражении, раз его не призвали, а сейчас и подавно.

– Капитан, извини, – прапорщик вдруг разом перестал горбиться и выпрямился во весть рост. – Но тебе придется работать с тем, кто есть. Больше не с кем.

Эти слова сразу же отрезвили капитана, он понял, что прапорщик прав как-никогда. И что эти люди – это его единственная возможность.

Еще несколько секунд помедлив и поразмышляв, он нерешительно влез на импровизированную сцену, сделанную из нескольких складских ящиков. Роптавшая толпа, увидев это, вмиг затихла.

– Ээээ… Граждане! – неуверенно обратился к ним капитан. – Я так понимаю вы все пришли записаться добровольцами в новую армию нашего корабля?! Но! Согласно объединенной конвенции Земли, на службу в военные подразделения не могут приниматься лица младше шестнадцати и старше шестидесяти лет. Поэтому прошу всех, кто не попадает под эти критерии…

– Да к тварям конвенцию, – прервал его пожилой, но с первого взгляда, как будто полный сил, мужчина. – Мне шестьдесят семь, да я легко фору дам некоторым сорокалетним. Нет тут объединенного правительства и не действует твоя конвенция. Мы все тут хотим защитить себя и свои семьи, и прекрасно понимаем, что наше руководство бросит нас при первой же возможности – им это не впервой. Может кто-то физически и не сможет непосредственно воевать и сражаться, но в армии нужны и другие способности.

– Я не могу на это пойти, – возразил капитан. – Ладно, еще верхнюю планку я готов не ограничивать. Но дети не способны сделать самостоятельный выбор…

– Я сам сделал выбор за своих внуков, – возразил мужчина и притянул к себе двух парней в возрасте, где-то четырнадцати-пятнадцати лет.

– И я!.. И я!.. И я! – тут же последовали голоса поддержки из толпы.

– Хорошо, – сдался капитан. – При разрешении взрослых я могу снизить планку до четырнадцати лет…

– Восьми…Семи… Десяти… Двенадцати… – раздались в разнобой возражающие голоса из толпы.

– Хорошо… хорошо… – попытался успокоить всех капитан. – До десяти! Это максимум, на что я могу пойти. Но только с письменного разрешения родителей или опекунов.

– А если… если нет родителей, – раздался дерзкий детский голос из толпы.

Капитан даже сразу не увидел, кто это сказал. Но один из мужчин тут же нагнулся в толпу и поднял оттуда маленького мальчишку, лет десяти, в изодранной и засаленной одежде.

– Куда мне деваться? – заявил мальчуган. – Мамку с папкой твари съели прямо перед Исходом, а старший брат на другом корабле служит. Я тоже хочу служить, только так я его смогу найти.

Вот тут-то нервы капитана и сдали – не контролируя себя, он схватился за голову и упер свой взгляд в пол.