Искренне ваш… - Патц Андреас

Вернувшись с фронта, сын обнаружил у себя неизлечимую болезнь, которая стала прогрессировать. Дело в том, что во Вьетнаме он работал на геликоптере (вертолете – англ.): доставлял вооружение американским солдатам, вывозил раненых и т. д. Несколько раз попадал в районы, которые незадолго до этого были обработаны химикатами, сильными какими-то ядами. Естественно, это не прошло бесследно. По возвращении в Америку яды проявились на его теле в виде пятен. Он вынужден был много лет лечиться. Врачи давали ему всевозможные таблетки, пытаясь вывести из его организма эту химию, но, к сожалению, ничего не получилось…

После вьетнамской войны, когда солдаты вернулись, выяснилось, что очень многие из них оказались инвалидами. И у них рождались дети с дефектами. Сначала год-два как будто было все нормально, а потом рождались ненормальные дети. Это называлось «Orange'а» и было, конечно же, последствием заражения препаратом, имевшим такое название. Мой сын умер неженатым, потому что побоялся заводить семью. Он видел на примере своих друзей, которые были с ним во Вьетнаме, сколько горя приносило семьям таких, как он, рождение детей.

Второй сын, Николай, живет в Сакраменто, имеет жену и двоих уже взрослых дочерей. Николай заведует большим магазином: он продает различные инструменты американского производства. Вообще-то он очень хотел быть учителем. Но обучение стоило $ 4.000 в год. Для меня, работающего на местной фабрике, это были большие деньги, потому что моей зарплаты едва хватало на обеспечение семьи. Тогда сын сказал: «Папа, я пойду работать. Заработаю денег, а потом буду учиться». Он начинал с того, что красил дома. Затем поступил в вечерний колледж, после окончания которого получил, наконец, работу.

С другом и братом во Христе Родионом Березовым

Есть у меня еще две дочери. Одна дочь подарила мне двоих внуков, а вторая – троих.

У моей супруги Люси есть сын, который работает доктором и две замужние дочери. У них у всех по трое детей. Таким образом, мы с Люсей имеем шестнадцать внуков! Вот такое дело…

Я хотел бы сказать всем братьям – проповедникам, пасторам, духовным работникам – чтобы они не брали с меня пример. Я был предан своему делу настолько, насколько Господь не ожидал и не требовал от меня. Как мало я уделял внимания семье… Мой старший сынок говорил мне: «Папа! Я знаю, что ты меня всегда любил, но я вырос… без папы! Помнишь, ты взял меня однажды на рыбалку? Ты дал мне удочку, а сам сел в автомобиль и стал что-то писать или читать. Я поймал большого карпа и прибежал к тебе похвастаться: смотри, какой большой карп! Ты увидел этого карпа и воскликнул: “Ой, да! действительно большой карп!” А сам даже не вышел из машины, и тут же снова погрузился в чтение».

Служители должны в первую очередь обращать внимание на свою семью, на своих детей. Слава Богу – все-таки мои дети обратились к Господу! Но их не интересует судьба нашей Родины (имеется в виду Россия – прим. А.П.), потому что они воспитывались в американских условиях, приняли американские обычаи и все остальное.

– Часто Вам удается с ними видеться?

– Да, довольно часто. И мы их посещаем, и они нас. Одна дочь живет за триста километров от нас, но три-четыре раза в году приезжает к нам с детками. Раз или два в году мы ездим к ней в гости, а созваниваемся почти ежедневно. Вторая дочь – здесь, в Сакраменто, поэтому с ней мы видимся чаще: практически каждую неделю, когда бываем в собрании, после служения заезжаем к ней на обед.

– Интересно, на каком языке Вы с ними общаетесь?

– Со всеми своими детьми я разговариваю по-русски. Они все знают русский язык. Старший сын хорошо знал русскую литературу. Это была моя радость… Дочь тоже довольно хорошо говорит по-русски. Она много трудится как переводчик: помогает приехавшим из России, ходит с ними к врачу, к адвокатам…

С внуками приходится по-английски. Они, правда, иногда пытаются отвечать мне по-русски, но произносят одно слово русское, а потом сразу три английских.

– Новоприбывшие эмигранты часто задаются вопросом: отучать своих детей от русского языка или нет? А Вы что скажете?

– Отучать? Нет, конечно. Как раз наоборот – обучать! Я уже рассказывал как-то о том, что мы очень переживали, когда наша младшая дочь Наташа никак не могла начать говорить по-русски. Пробуем с ней заговаривать, а она отвечает по-английски. Это было целое несчастье! Мы очень волновались. Однажды я был на работе. Вдруг меня вызывают на связь и говорят: «Срочно позвоните жене домой, там что-то произошло». Я позвонил, спрашиваю: «Аня, что случилось?» Она отвечает: «Коля! Наташа по-русски заговорила! Совершенно внезапно, как будто где-то в тайниках всё хранила, и вдруг прорвало!» «Ой! – говорю, – слава Господу!» Теперь мы с ней и по телефону общаемся только по-русски.

Конечно, нужно было находить больше времени, чтобы сесть рядом, открыть книгу и позаниматься с дочкой. Я пробовал это делать, насколько позволяло время, но, видимо, недостаточно. Нужно серьёзнее относиться к изучению родного языка, потому что знание его никогда не помешает. Тем более, что мы – христиане, и наша земная родина близка нам. Судьба России и здесь волнует нас, она не чужда нам. Кто знает, что будет дальше: может быть, наши дети, став христианами, пожелают использовать знание русского языка, чтобы нести Благую весть на родину, своему народу?

– Вы являетесь основателем и многолетним редактором русскоязычной газеты в Америке «Наши дни». Считаете, что Америке нужна русская газета?

Последние годы жизни. Неутомимый проповедник Евангелия

– Я бы сказал: нужна именно христианская русская пресса, которая бы помогала людям углубиться в познание Бога, истины Божией. Такие газеты нужны не только Америке, но и другим странам, и я убедился в этом.

Почему мне пришла в голову эта идея? В шестидесятые годы почти в каждом доме русскоязычных христиан-эмигрантов можно было увидеть русскую газету – светскую, или, как ее еще называют, «мирскую». Я приезжал в Сан-Франциско к братьям и видел в их домах печатные издания. Я спрашиваю: «Вы что, газеты выписываете?» Они отвечают: «Конечно! Мы ведь пока еще на земле живем, а не ходим по улицам небесного Иерусалима. Хочется знать, что делается в мире, потому и выписываем».

Тогда я стал в одном из этих изданий помещать свои статьи, отвечать на вопросы, которые мне задавали. Мои статьи всегда принимались охотно, но на коммерческих условиях: я должен был заплатить за них, вернее, за ту часть газетной площади, которую я занимал своей статьей. И беда была в том, что начинали редакторы с семи долларов за колонку, а потом повысили цену до 25 и даже 30 долларов. Спекулировали на нашей ревности в деле Божьем. Наконец, это стало настолько дорого, что я понял: нужно печатать свою газету, христианскую. Вот так и родилась эта идея. Ее поддержали братья – Павел Рогозин и другие. И вскоре наши планы стали реальностью.

– А сами-то Вы что читаете?

– Кроме Библии практически ничего. Нет времени на это. Библию читаем вместе с женой два раза в день: утром перед завтраком и вечером после ужина. Я утром, как только встаю, читаю две главы: одну из Нового и одну из Ветхого завета. Размышляю над прочитанным, часто беру на помощь библейский словарь, чтобы кое-что посмотреть, сравнить. Всегда открывается что-то новое. Это уже вошло у нас в обычай, стало частью нашей жизни.

Раньше я был очень занят на работе, поэтому не всегда удавалось читать именно так. Теперь, слава Богу, есть возможность. А вот на другую литературу времени по-прежнему не остается. Толстые книги классиков уже не читаю. Газеты – да, просматриваю. Не читаю, а именно просматриваю. И только христианская газета у меня днём и ночью лежит на сердце: та самая, которая называется «Наши дни».