Опасные странствия Хомы и Суслика (сборник) - Альберт Иванов

«Всё, – подумали друзья, – улыбочка к нему навсегда приклеится».

Но вскоре она у него враз пропала. Ловчилу Крота помните? Ну того, который у Зайца морковку упёр? Самую крупную. И вот, этот плут кладовку обчистил у Хомы. Проныра!

Вернулся Хома с прогулки домой. Улыбка мигом исчезла, потому что исчезли все запасы. И горох, и орехи, и корешки. И малиновый компот в банке!..

Уж на что у Хомы щёки пухлые, и те опали. Ничего в кладовке нет. Только дыра в земле осталась. Лишняя. Поулыбайся теперь. Хоть плачь!

Старина Ёж ему посочувствовал:

– Смех без причины – признак дурачины. Так и улыбка без компота – признак обормота.

А затем смутился.

– Извини, – пробурчал. – Бывает.

– Чего там! Радуйся, – задорно посоветовал Суслик Хоме. – Улыбка красит! – напомнил он.

– Красит! – взвился Хома. – Но не мою нору! Сам радуйся на моё горе…

– Так-то, – попенял Ёж. – Улыбаются в радости. И печалятся в беде. А всё остальное – притворство.

– А как я недавно от Лисы удрал? – живо возразил Хома. – Куда бы я делся, если бы скис?

– С врагами притворяйся сколько влезет, чтобы не разгадали, – ответил Ёж. – А с друзьями не хитри. А не то улыбка навечно кривой станет.

– Я, наверное, никогда больше не улыбнусь, – поник Хома.

Однако улыбка у Хомы быстро вернулась. Когда они Крота разыскали и запасы вернули. Правда, не все. Крот мал, а ест отменно.

Так что радость была недолгой. При подсчёте утрат – поубавилась.

Но после этого случая перестал он хитрить. С друзьями. И снова улыбался – без всяких затей. Просто. От души. Как солнышко.

И тебе хорошо, и всем тепло.

Как Хома медведя успокоил

Медведь себя самым главным считал. В их краю. И по праву считал. Самый большой и сильный. Конечно, и самый умный. Во всяком случае, не глупее других. Больно умных.

Но всё-таки мнительный был, как всякий русский медведь. Мнил о себе много. Высоко брал, потому что высокий. Но втайне подозревал, что его все принижают. Все, мол, о нём плохо думают, зла желают и даже насмехаются над его походкой. Косолапой.

Решил он с Хомой посоветоваться, чтобы это проверить. Прояснить.

Почему Медведь Хому выбрал? Мал Хома, да удал. До сих пор живой. Хотя врагов у него – выше крыши.

– Что ты обо мне думаешь? – хмуро спросил он однажды Хому. Для начала.

– Ты самый могучий среди нас, – мигом ответил Хома, он быстро отвечал на лёгкие вопросы. – И поэтому я желаю тебе могучего здоровья! И долгих лет жизни! Сытой и довольной!

– Ага, – просиял Медведь. – И мёду побольше!

А затем опять нахмурился.

– Ну ладно. Ты обо мне хорошо думаешь, а вот другие – как?

– Точно так же, – не моргнул глазом Хома.

– Врёшь, – не поверил Медведь.

Грубоват он, понятно. Но не глуп. Мнителен.

– А ты проверь, – посоветовал Хома. – Пойди и спроси любого.

– Любого встречного?

– И поперечного. Кого угодно. Кто от тебя сразу не убежит, конечно.

– Но не все же такие честные, как ты, – помялся Медведь. – Глядишь, и обманут.

– Могут, – согласился Хома. – А ты похитрее сделай. Допытайся правды. Спроси, думают ли они о тебе так же, как я.

– А откуда они знают, что ты думаешь? – озадачился Медведь.

– Да ты им сам подскажи. Повтори мои слова. А потом и узнаешь их мнение. С ходу проверишь.

– Классно! – восхитился Медведь. – Небольшая у тебя голова, а всё-таки головастая.

И к Лисе направился. И сделал всё то, чему научили.

Точно такой же ответ получил. От Лисы. Слово в слово!

Лиса, правда, ещё и умильно прибавила:

– И приятных летних сновидений в зимнюю спячку желаю!

Потом Медведь к Волку притопал.

Волк тоже не растерялся. Выслушал очень внимательно. И чётко повторил всё, что Хома о Медведе думает. Тютелька в тютельку.

А пришлый Кабан, тугодум, три раза просил пересказать мнение Хомы. Боялся, собьётся. Но ничего – ответил будто по писаному.

Ну а Суслик, Ёж и особенно Заяц тут же отбарабанили всё нужное. Без запинки.

Доктор Дятел, подумав, и своё ввернул о Медведе. Умное.

– В меру упитан и добр без меры!

Другие тоже постарались. Без ошибок ответили.

А один испуганный Муравей, вдобавок к чужим словам, чистосердечно заметил:

– Дорогу нам не уступаешь, но зато на нас не наступаешь. Разве что изредка.

Только Коршун, птица высокого полёта, не стал бубнить подсказанное.

– Ты лучше всех, – коротко ответил он. – Мне сверху видно всё, ты так и знай!

Наверное, слышал где-то известную песню о лётчиках.

Вернулся Медведь к Хоме. Доволен.

– Все, как ты, говорят. А если и прибавляют, то будто мёдом по сердцу!

– По языку, – с улыбкой поправил Хома. – По языку – вкуснее.

– Угу, – облизнулся Медведь. – До чего же у нас хорошие все!

– Вот видишь, все кругом лучше, чем мы думаем.

Но снова мнительность взяла в Медведе верх.

– А ты сам-то не в шутку всё это сказал? – мрачно спросил он Хому.

– Я? – возмутился Хома. – Но ведь и они говорят!

– Они, может, за тобой повторяют, – прищурился Медведь.

– Да сам рассуди: неужели я, махонький и слабый, для них указ? Кто я для них?

– И то верно, – вновь повеселел Медведь. – Кто ты для них? Козявка.

И наконец успокоился. Опять стал благодушным. И спокойным.

Ласково теперь на всех смотрит. Доверчиво. Знает, что о нём думают.

Как Хома врагов поражал

Хома лук себе сделал. Как у индейцев. Наверно, у сельских ребят подсмотрел. Замечательный лук получился! Дуга из гибкой лозины. А тетива из рыболовной лески. У ручья обрывок нашёл. И приладил.

А вместо стрел он ежиные иглы взял. Выдернуть их у себя, на выбор, старина Ёж не дал. И без того выпадают. Подбирай.

Набрал Хома иголок, не поленился. Самых длинных! Сзади у них концы расщепил и пёрышки вставил. Для точного полёта.

Стрелял он метко и больно. Попробуй подступись! Особенно легко он большие мишени поражал. Лису, Волка. А в Коршуна влёт промазывал. И в его приятеля Кобчика – тоже. Зато вздрагивали они жутко, когда мимо них стрелы свистели. Они бы и не так вздрогнули, если бы в них угодило!

А сами-то никогда не прочь на мелких зверьков нацелиться. Сами на здоровенные стрелы похожи. Сложит крылья Коршун, острый клюв наставит – и вниз летит. А сзади хвост пёрышком торчит. Чем не стрела!

Завёл себе Хома лук, и сразу шум поднялся. Среди хищников. И на земле, и в небе. Какое право имеет несчастный хомяк отстреливаться? А он оттого и несчастный, что проходу не дают. Ни днём ни ночью.

Врагам, значит, нападать можно, а ему и защищаться нельзя? Ещё чего! Не дождётесь!

Суслик, конечно, испугался, впервые увидев Хому с луком. Как когда-то с перочинным ножиком. Давнее дело.

– Не растравляй врагов своим луком, – сказал он. – Они тебе припомнят!

– Они мне всегда припоминают, и без него! – рассердился лучник Хома.

А старина Ёж, известно, одобрил Хому. Стрелы-то чьи!

– Так держать! Свой лук, – уточнил он. – Пусть со страхом тебя обходят и облетают.

– Наконец-то и на них управа нашлась! – горячо подхватил Заяц-толстун. – Надоело убегать. Травки пощипать некогда.

И стал всё время около Хомы держаться. Стрелы за ним носил – в колчане самодельном. И больше не робел, не трусил.

Наоборот, увидит Лису, кричит:

– Вон она! Пальни в неё, рыжую!

Приходилось его удерживать. Мы, мол, только защищаемся. Да и Лиса, жаль, не близко. Зря стрелу потеряем.

Сразу теперь Лиса удирала, если ветер встречный. Со стороны Хомы. Так жахнет из лука, что подпрыгнешь! Лишь попутный ветер выбирала. Стрела против ветра не полетит.

Постепенно и Суслик осмелел. И к удальцам пристроился. Друг в обиду не даст!

Спокойная жизнь наступила. Всюду свободно гуляли. Кормились, купались. Чуть что, Хома уже наготове!.. Затем и новенькое придумали. Выстрелит Хома в любого врага из лука. А Суслик засвистит громко. И тогда кажется, что стрела летит ещё страшнее. С двойным свистом: своим и Суслика!

С Хомой шутки плохи. Нас квозь, конечно, не пробьёт, но…

Лиса надумала даже с крышкой от кастрюли выходить, словно со щитом. А Волк – с крышкой от мусорного бака. В деревне стянул. Коршун же летал с крышечкой от заварного чайника.

Но недолго это продолжалось.

Враги тоже не лыком шиты. Лиса и Волк начали камнями в Хому кидать. Дальним забросом! А Коршун, с недосягаемой высоты, камни бросал. Вернее, ронял прицельно. Бомбил!

Прямо война настоящая…

Дошло всё, наконец, до Медведя. Аж на дыбы встал! Дерево сухое пополам сломал, чтобы успокоиться. И на переговоры созвал противников.

Умный он, Медведь. И сам большой, и пожил много. Да и затворником побывал – в передвижном зверинце. Пока не сбежал.

– Вот что я скажу, – прогудел он, – лучше вам не стало, сами видите. Сначала стрелы, потом камни. А дальше?.. Навсегда запомни: не берись за оружие, другой возьмётся. Ясно?