Стюардесса международных авиалиний – 2. Ананасы из Африки и монгольский стриптиз. Очередное веселое чтиво для друзей - Елена Зотова

«Русский стол» выглядел неплохо. По крайней мере, в темноте. По сути представлял собой три блюда. Салат а-ля Оливье. Мясо под сыром. Пироги. Кувшины с каким-то морсом-компотом. И много бутылок уже известной нам монгольской водки. При виде водки наши глаза округлились, летчики охнули и сделали шаг назад. Под напором общественности и памятуя о недавних сожженных кастрюлях, клятвенно пообещали не прикасаться к этой гадости.

Дружно расселись и начали пробовать яства. Салат был почти оливье, правда с теми ингредиентами, которые смогли достать монголы. Вместо вареной колбасы был порезан все тот же говяжий язык. Огурцов не было и вместо них креативный повар добавил в салат кубики застывшего говяжьего жира. Все это было залито корейским майонезом. Мы сначала и не поняли, что за мягкий ингредиент в новогоднем салате. Наиболее нежные особы рванули в туалет выплевывать. Мясо было от того же шеф-повара. Мало мяса, мало сыра. Зато не пожалели жира и корейского золотого майонеза.

Параллельно началась развлекательная программа, то есть стриптиз. Вообще, в заведении работают двадцать девочек. На наш новогодний банкет менеджер вызвал десять. Откосили семь. Нам достались три. Самые страшные. Которые, видимо, уже были под угрозой увольнения на пенсию и испугались перечить хозяину.

Это нам сообщил менеджер. Он подходил к каждому, рассказывал слезную историю про то, какие у него красавицы работают и как жалко, что все лучшие кадры внезапно слегли. В подтверждении своих слов он выкладывал перед каждым стопочку фотографий голливудских и гонконгских звезд. Тыкал пальцем в каждую фотку и вопрошал —

«Холосая? У меня работат! Живот заболела».

Глядя на стриптиз оставшихся в здравии тетенек кочевого племени, наши летчики забыли про все свои клятвы и непроизвольно потянулись за водкой. У нас не хватило духу останавливать. Более того, глядя одним глазом на их разом подобревшие лица, вторым – на сцену, мы сделали правильные выводы и разлили и себе по первые пятьдесят грамм.

Менеджер, поняв, что бить сегодня уже не будут, расслабился, повеселел и притащил из своего кабинета старенький корейский телевизор. Каким-то чудом монгольское телевидение еще не спало в мы в 12.00 увидели что-то вроде часов-курантов. Тоже придираться не стали и подняли бокалы. На уже принятую бормотуху и голодный желудок шампанское легло причудливым образом и дальше все помню отрывками. Вроде стриптизерши после первого выступления собрались улизнуть. Менеджер гонялся за ними по клубу и с монгольским матом выгонял на сцену. Как только очередная наездница появлялась у шеста, нами открывалась очередная бутылка. На пятой мы уже начали различать стриптизерш и даже защищать от менеджера, умоляя того поскорее отпустить их по домам, а то мы уже не можем пить. Помню, летчики давали монголу денег. Только не помню за что. То ли за то, что бы девочки побыстрей оделись и ушли, то ли за то, что бы остались еще. Судя по количеству пустых бутылок – это было за второе.

Хорошо помню с трех часов ночи, когда собрались уходить. К этому моменту клуб уже практически опустел. Все, кроме менеджера и двух осоловелых официантов, под шумок рассосались по домам. Все. Включая мужика-гардеробщика.

Надо сказать, что гардероб для нас, русских гостей, представлял собой маленькую комнатку. Мы в ней переодели свои зимние сапоги на босоножки, сняли лыжные костюмы и шапки. Оставили в комнате и гардеробщик при нас торжественно запер все на ключ. Чтоб в безопасности, значит. С этим же ключом дядя, приняв на грудь за Новый год, и отправился домой спать. Сотовые телефоны в то время еще не были доступны простым монголам, как впрочем и городские. Запасного ключа в клубе не оказалось. И весь ужас ситуации до нас дошел минут через тридцать.

Сначала с шутками-прибаутками мы пытались открыть хлипкий с виду замок. Потом уже разозленные и разгоряченные летчики стали тупо выбивать эту дверь. Но она оказалась крепче, чем опьяневший монгол-гардеробщик. Менеджер, весь белый, стоял рядом. Он пытался нам вызвать такси, но в спящем Улан-Баторе тех лет это была зряшная затея. Были попытки дозвониться до нашего аэрофлотовского представителя, но так же безуспешные. Менеджер-монгол уже не знал, как от нас избавиться. Судя по осунувшемуся лицу и полной зимней экипировке – ему надо было побыстрее закрыть клуб и топать спать.

Да и нам надо было быстрее уходить, пока вошедшие в раж мужики не разнесли вместо двери еще что-нибудь в этом гадюшнике.

На улице было уже больше минус 45Со. Очень холодная зима в Монголии выдалась. И пик холодов как раз на Новый год и пришелся. Но слава монгольской водке! Этот напиток стер нафиг инстинкт самосохранения и мы решили топать в гостиницу как есть. В перьях, с декольте и на каблуках. Благо, на соседнюю улицу. И мы пошли. Вернее, побежали. Помню, на скользком льду моя нога сразу подвернулась, каблук хряпнул. Вспомнив известную в то время рекламу, оторвала каблук и на второй босоножке и побежала с торчащими из пяток гвоздиками. Они, как ледоступы, уберегали меня от дальнейших падений. А остальные наши падали. Несколько раз, это точно. Это видела, когда открывала глаза. Остальное время неслась с закрытыми глазами, с развивающимся подолом и разрезом до бедра в направлении нашего теплого Дома Аэрофлота.

Добежали все. Некоторые с потерями в виде порванной при падении одежды, потерянных из карманов ключей, сигарет, мелочи и зажигалок. Но это такая фигня! Помню то счастье, когда до заветной двери оставалось метров пять. Помню, что дверь была заперта и мы еще несколько минут звонили (стучали, ломились) в эту дверь, будя соню-консьержку. Это были самые длинные минуты в моей жизни. Мы даже почти не обморозились. Правда один мальчик, который меньше всего пил, потом слег с фолликулярной ангиной.

На следующий день мы уже смогли разговаривать и отправили представителя Аэрофлота на машине в клуб за нашей верхней одеждой. Он, еще не отошедший от пожара, узнав про приключения в новогоднюю ночь и выслушав показания монголов в стриптизе, вообще перестал с нами разговаривать. Видимо, все время молился в душе и благодарил Бога, что обошлось без сгоревшей гостиницы и обмороженных трупов экипажа на ему подведомственной территории. На следующий день так же молча привез нам еще ящик водки и врача заболевшему мальчику. Все остальное время шарахался от нас, как от чумы, считая дни, когда эти проблемные улетят. Судя по всему, он стуканул про наши похождения в Москву, поскольку первый вопрос, который я услышала от диспетчеров по прилету, был – «Ну и какой он? Монгольский стриптиз?»

В общем, встречать Новый год в Улан-Баторе забавно. Но выжить там можно только с монгольской водкой.

Ананасы из Африки

ПОВЕСТЬ

Глава 1

Для меня ананасы – это зимняя сказка. Они пахнут ярким белым снегом, медовым тортом и праздником. Моим Днем рождения. Каждый год мама мне делала сюрприз. Главным украшением праздничного стола был не торт со свечками. Вернее, не столько он. Мама, как добрая фея, где-то в дефицитной январской Москве доставала настоящий ананас. Верхушка с пальмой срезалась. Вся мякоть доставалась, а из твердой коричневой шкурки делался домик. С окошками. Внутрь ставили свечку, гасили свет – и все это действо подавали на стол.

Кусочки ананаса разложенные вокруг импровизированного подсвечника пахли так, что запах заполонял не только квартиру, но и, казалось, всю нашу панельную девятиэтажку. Сквозь щели и дверь просачивался в подъезд. И соседи, как зачарованные, шли к нам на этот волшебный аромат. По-другому объяснить не могу то явление, что каждый мой День рождения, ровно через пятнадцать минут после «торжественного выноса ананаса в люди», в дверь начинались звонки от соседей сверху, соседей снизу. Я, как именинница-ждущая-гостей, бежала открывать. Кто-то просил соль, кто-то спрашивал про горячую воду. Но их носы смешно дергались и взгляды были устремлены выше моей головы, к столу и к источнику запаха. Но угощать соседей уже было нечем. Мы с гостями разметали этот ананас за тридцать секунд. Моментом. Оставался лишь божественный запах и догорающая свечка в окошках.

Потом я выросла и ананасы в продаже появились. Бери не хочу. Я покупала много разных. Из Тая, из Африки, из Латинской Америки. Но ни один не мог вернуть меня в детство. Не хватало сладости, или медового запаха, или просто волшебства. Я поняла, что я – дура. И не сделать машину времени из странного, колючего фрукта с пальмой наверху. Полное разочарование… Но случилось чудо. На тот момент летала в авиакомпании уже второй год. Считала себя суперпрофи, водила дружбу с планировщиками и носила юбку на десять сантиметров выше положенного по уставу.