Нож винодела - Эрик Ле Болок

— Одну минуточку, я сейчас.

Через несколько минут он положил авторучку и поднял голову. Отец Клеман, викарий епископа, протянул ему свежий номер «Сюд-Уэст». Почтенный старец взял его, поправив очки:

— Анисе?

Судя по всему, монсеньор Леру был потрясен, увидев первую полосу газеты, где была помещена фотография кюре под броским заголовком: «Гнусное преступление в Сент-Эмильоне». Архиепископ молча перевернул страницу. Колонка «срочно в номер» сообщала о ночном убийстве.

Архиепископ углубился в чтение, забыв предложить отцу Клеману сесть. Время от времени он кивал головой:

— Это ужасно… Я знал его более сорока лет. Мы вместе учились в семинарии. В конце прошлого года мы праздновали его день рождения…

— Я прекрасно помню, монсеньор.

Архиепископ вспоминал чудесные минуты, которые ему довелось пережить вместе с Анисе за почти что полвека. Слезы застилали ему глаза, и он достал из кармана носовой платок. Прелат никогда не любил показывать свои чувства, но сейчас удар оказался слишком жестоким.

Уважая горе архиепископа, Клеман не сказал ни слова. После недолгого молчания семидесятилетний старец выпрямился в кресле. На смену взволнованным воспоминаниям пришла суровая действительность.

— Как такое могло случиться?

— Газета не сообщает подробностей, монсеньор.

— Он служил там уже более двадцати лет. И так любил свой приход, что отказывался от более завидных постов, которые я предлагал ему… И вот чем все кончилось…

Глядя на висящее на правой стене величественное распятие, старец осенил себя крестным знамением. Потрясенный страшной новостью, он чувствовал потребность побыть одному. Отец Клеман собрался уходить, когда архиепископ обратился к нему:

— Позвоните моему другу Пуаре, я хочу получить более точные сведения.

— Я займусь этим, монсеньор.

Прошло не меньше часа, прежде чем викарий вернулся в кабинет его преосвященства. Казалось, тот все еще не оправился от удара.

— Как вы просили, я позвонил прокурору Пуаре.

— Они арестовали виновного?

— Еще нет. Они пока не располагают достаточными сведениями и отправили на место следователя из Бордо… Некого Кюша.

— Я молился за душу нашего бедного друга. Я никак не пойму — кто может желать зла такому человеку, как он?

— Хотите, я возьму на себя организацию похорон? Вам будет не до того.

— В самом деле, это было бы хорошо.

Зазвонил телефон, прелат снял трубку:

— Алло… Нет, нет, никаких интервью!

Он резко положил трубку. Атмосфера стояла гнетущая.

Архиепископ уже пожалел о своем запальчивом тоне — в конце концов, журналист лишь выполнял возложенную на него работу…

— В этой связи, монсеньор, учитывая серьезность положения и его последствия, возможно, разумно было бы отправиться в Сент-Эмильон и провести небольшое расследование, не дожидаясь, пока вы найдете замену отцу Анисе.

Леру всегда был против единовластия. При его обязанностях оно ему, конечно, необходимо, однако плюрализм вполне уместен в отношении советов, даже если окончательное решение оставалось за ним. Одно из его главных достоинств — умение выбирать себе хорошее окружение. Своих служащих он находил сам. Клеман как раз из их числа. Он своего рода премьер-министр епархии и, несмотря на молодость, выполнял свои обязанности уверенно и усердно. И Леру высоко ценил его. Высказанные Клеманом замечания зачастую бывали весьма существенными и прозорливыми. Примас Аквитании на мгновение задумался.

— На мне большая ответственность, и, несмотря на всю мою любовь к старому другу, я не имею возможности поехать туда сам. Кого же послать? — размышлял он.

Для такого рода поручения требовался доверенный человек. Подняв глаза на своего викария, он понял, что решение очевидно.

— Не согласитесь ли вы временно занять место, оставшееся вакантным после гибели отца Анисе, и незаметно провести то самое расследование, о котором мы говорили?

— Вы уже хотите избавиться от меня, монсеньор?

Впервые за утро он заметил слабую улыбку на лице достопочтенного прелата. Клеман отличался веселым и жизнерадостным нравом. Он часто шутил и никогда не поддавался унынию. Такая свежесть восприятия нравилась архиепископу.

— Разумеется, нет, но я думаю, что там вы будете мне полезнее. Я полностью доверяю вам, к тому же речь идет о кратковременном поручении. Тем не менее я ничего не хочу навязывать вам, вы вольны отказаться. Неизвестно в точности, что произошло, и, пока преступник не пойман, задача может представлять собой опасность.

Подумав немного, Клеман проговорил:

— Ваше преосвященство, чем скорее разрешится это дело, тем скорее вы сможете забыть о нем. Поэтому я принимаю ваше предложение. Собрать сведения на месте мне будет гораздо легче, чем любому полицейскому.

Архиепископ, похоже, вздохнул с облегчением. Найденное им сейчас решение, с которым согласился викарий, значительно упростит его задачу.

— Клеман, постарайтесь оставаться в рамках своих обязанностей.

— Разумеется, монсеньор.

— Я сам прочту заупокойные молитвы у гроба покойного Анисе.

Обсудив последние детали, викарий откланялся, а монсеньор Леру тем временем решил предупредить Пуаре о сложившейся ситуации.

Красный «рено-21» въехал в город через южные ворота. Оставив позади красивую площадь Букейр, засаженную липами, автомобиль устремился на узкую одноименную улицу. Порой пешеходам приходилось прижиматься к стенам, чтобы пропустить машину. Неровная дорога, мощенная огромными булыжниками, заставляла водителя трястись на сиденье. Между двумя строениями он мельком увидел внушительный донжон Королевской башни. Лишь на фасаде, обращенном к городу, этого каменного четырехугольника, каждая сторона которого составляла около пятнадцати метров, была арка. В построенном в 1237 году в честь Людовика VIII здании до 1608 года находилась мэрия. Ныне это была привлекающая туристов местная достопримечательность. Продолжая на малой скорости свой путь, «рено-21» проехал мимо умывальни, которую увековечивала группа японцев. Не стоило, однако, этого делать, настолько безвкусно ее отреставрировали. Очутившись на улице Гранд-Фонтен, автомобиль свернул вправо, выехал на площадь, где возвышалась массивная церковь, и остановился перед внушительным готическим порталом XIV столетия. Мужчина в джинсах, в плотно сидящих на носу очках, все еще не оправившийся от усталости после замены спустившего колеса, одну за другой высовывает наружу ноги в сапогах с острым носком и скошенным каблуком. Руки у него грязные, и он старается запереть дверцу, не прикасаясь к кузову. Повернувшись, он внимательно изучает площадь со всех сторон. Взгляд его привлек очень красивый портал. Верхний свод украшен орнаментом из листьев и ангелов и апостолов. Посреди тимпана — Христос, по бокам которого стоят Мадонна и святой Иоанн. На перемычке изображены сцены воскресения из мертвых и Страшного суда. Свой обзор мужчина завершает, остановив взгляд на великолепном щите «стоянка запрещена», который его, похоже, не волнует. Еще раз окинув все взглядом, он быстро выбрал себе цель: фонтан возле церкви. Затем, вымыв руки, он направился к маленькому кафе в отеле «Дубовая бочка», где сдавались комнаты. Он хотел расположиться на террасе, где несколько столиков еще не были заняты, но сначала извлек из кармана пачку сигарет. Посреди этого пейзажа, словно сошедшего с почтовой открытки, возвышались деревянные подмостки, на которых группа подростков терзала композицию «Достучаться до небес». Боб Дилан с трудом узнал бы свою мелодию, но через три дня — Праздник музыки, и неточность вполне допустима. Через несколько минут к посетителю вышел высокий, тучный мужчина в светло-бежевом безупречно чистом фартуке. Он выглядел бы вполне достойно, если бы у него на лице не было написано: «Я — хозяин гостиницы». Кристоф Блашар, сорока шести лет, державший «Дубовую бочку», лично встречал посетителей. Это немного развеселило знаменитого капитана Тьерри Кюша из Межрегионального управления судебной полиции Бордо, самозабвенно раскуривавшего сигарету. Его портреты не раз печатали на первой полосе местных газет. Вышестоящему начальству, которому не слишком нравились методы и вольные манеры капитана, приходилось мириться с этим из-за его успехов. Пресса создала ему образ деятельного и привлекательного полицейского. Однако в связи с постоянным нетерпением своего руководства, а главное, из-за личных планов он попросил перевода в Париж, на набережную Орфевр, 36. Он надеялся, что это расследование станет здесь последним, и понимал, что оно будет нелегким. Умышленное убийство. В таких случаях и без того слабые зацепки часто обрываются.

— Добрый день. Он выбрал?

Должно быть, это болезнь всех небольших ресторанчиков: люди, которые там работают, не решаются обращаться на «ты» и считают себя слишком старыми, чтобы обращаться на «вы». И потому говорят «они». Пожалуй, это какая-то новая игра: после ни «да», ни «нет» — основных козырей вечерней викторины «Двадцатичасовая игра» — теперь вот ни «ты», ни «вы», и тут хозяин этого кафе настоящий чемпион. Однако Кюш ничуть не смутился: