Выжженая земля. Тетралогия - Александр Конторович

— И его можно применить…

— Везде, где это будет удобно. Гораздо проще таскать за собою станцию перезарядки, чем эшелон с топливом.

— Это действительно настолько выгодно?

— Для того чтобы танк прошел своим ходом двадцать часов, ему нужно несколько заправок и персональный топливозаправщик. Который, кстати говоря, тоже не воздухом питается! Хотя, конечно, с танком его не сравнить…

— Надо же… А с другой техникой вы такое уже пробовали?

— Да, господин президент. С машинами эти эксперименты проводились, с тракторами. У нас на предприятии весь автопарк соответствующим образом переоборудован. Экономия только на топливе позволяет окупить почти все затраты по дальнейшему совершенствованию Светлячка.

— Это что такое?

— Это мы так элемент питания назвали. Я же писал об этом в своей записке.

— Разве? Ну, значит, это я где-то просмотрел… бывает.

— Мы даже на дизель-электровоз Светлячка поставили! Так тут и вовсе…

— Отчего же в данном случае танк?

— Так у нас в соседях испытательный полигон! А их начальник у нас — частый гость. Вот и договорились, взяли танк с выработанным моторесурсом, подремонтировали ходовую… На новый-то интереснее было бы, но… — штатский, смущенно улыбнувшись, развел руками. — Министерство обороны заявило нам, что подобные расходы бюджетом не предусмотрены.

— Позвольте! — удивился президент. — Но ведь есть же какие-то в министерстве статьи на разработку новых видов техники и вооружения? Я точно не помню, но суммы там весьма серьёзные!

— Так мы же, господин президент, не профильный институт Министерства обороны! На нас эта программа не распространяется! Я уж и на прием к министру записывался… но так и не попал… И если бы не Виктор Степанович… А генералу — так и вовсе, выговор объявили!

Стоявший чуть в стороне генерал слегка поморщился.

— Это правда? — обернулся к нему президент. — Простите, запамятовал ваше имя-отчество.

— Генерал-майор Тупиков, Олег Иванович! Совершенно верно, приказом министра мне был объявлен выговор за нецелевое использование техники.

— Но ведь этот танк, если я правильно понял, уже был почти что списан?

— Так точно! Именно, что почти. Формально он ещё в строю и переоборудовать его я не имею права. Так что, провели все работы как модернизацию силами ремонтно-восстановительного подразделения. С привлечением специалистов НИИ. Так я и указал в рапорте на имя министра обороны.

— Тогда я что-то не понимаю? — пожал плечами верховный главнокомандующий. — Если всё так и обстоит, так вас не наказывать надо, а поощрять!

— Министру виднее, господин президент… — пожал плечами генерал. — На мой рапорт была наложена резолюция…

— Какая же?

— Занимайтесь своим делом!

— Вот как? — ядовито ухмыльнулся президент. — Ну, ладно, я с этим разберусь ещё… Благодарю всех присутствующих, мне это действительно понравилось! Передайте мою благодарность экипажу, молодцы ребята!

Пожав руки всем присутствующим, президент Светлов вышел из бункера. Следом за ним двинулась и его охрана, до сей поры никак себя не обозначавшая и молча наблюдавшая со стороны за всем происходящим.

Проводив взглядом удаляющийся кортеж, профессор Рашников обернулся к танкистам.

— Ну, что? Как впечатления?

Генерал пожал плечами.

— На первый взгляд — вроде бы ничего. Посмотрим… как бы хуже не стало.

— Да ладно вам, Олег Иванович! Виктор Степанович всё время рядом с президентом, проследит. Если что-либо интересное будет, так он мне первому сразу и позвонит. Мы же с ним, как-никак, третий десяток лет знакомы!

— Что ж он вам раньше-то не помог? Денег подкинули бы, оборудования.

— Того, что нам надо, за границей не производят. Да вы ведь и сами это знаете! А денег… да неудобно как-то было, он всё же человек государственный…

— Вы же не себе на дачу их просите? Так чего стесняться-то?

— Ну… — потупился профессор. — Да я… мы и сами понемногу выживаем ведь! Одна только экономия на топливе сколько дала!

— Вот урежут вам в будущем году бюджет на все неосвоенные д о л ж н ы м образом деньги, так будете знать! Одна надежда на соседей, хоть они помогут.

— Ну, так и вы ведь рядом!

— Это пока… пока у нас ещё есть танковые войска и есть необходимость хоть изредка постреливать из оставшихся машин… Ладно, надо пойти экипажу президентскую благодарность передать. Ребята молодые, им все это в диковинку, приятно будет.

Козырнув, генерал повернулся и зашагал к стоявшему неподалеку уазику.

— Павел Петрович!

— Да, Игорь? — обернулся Рашников к своему ассистенту.

— У нас тут всё?

— Наверное… Президент ничего не сказал. Так что будем грузить машину.

— А назад когда?

— Я думаю… — профессор покосился на отъезжающие машины военных, — наверное, послезавтра.

— А можно я в Москву съезжу? Тут недалеко!

— Наташу увидеть хочешь?

— Ну, да… а то, пока она на каникулы приедет…

— Да какие проблемы, Игорь?! Конечно, езжай! Хочешь, я генерала попрошу, тебя до города подбросят? Он же сам туда и едет, ему командировку отмечать нужно.

— Было бы здорово, Павел Петрович!

Внутри президентского лимузина было тихо. Даже разразившийся дождь и тот почти не слышался за толстыми стеклами.

— Ну, что, Виктор Степанович?! Что молчим? — спросил президент у своего спутника.

Тот, внешне похожий на большую старую сову, молча сидел в противоположном углу автомашины. — Ты же настаивал на этой демонстрации?! И чего теперь сидишь сычом?

— Вашей реакции жду, Дмитрий Леонидович.

— А что?! Хорошую штуку этот Рашников придумал! Его послушать — так уже завтра можно будет их массово внедрять!

— И куда же?

— То есть? — удивился Светлов. — Как куда? В хозяйство… в промышленность…

— Мощность производства Рашникова составляет от сорока до восьмидесяти Светляков в день. Для массового внедрения этого совершенно недостаточно, но…

— Подключим дополнительные мощности! Воронежский радиозавод — всё равно без дела стоит!

— … но этого совершенно достаточно для массового обрушения всего нефтяного рынка…

— Да ладно вам… — президент осекся. — Вы… вы это серьезно?

— Сколько сейчас стоит барелль нефти?

— Сто десять долларов, а что?

— И сколько из этой суммы остается нам?

— Не понял… как это? Я же сказал — сто десять долларов!

— Это покупатель столько платит. Хорошо, перефразирую. Какую часть из этой суммы мы можем потратить по своему усмотрению?

— Ну… — Светлов почесал в затылке. — Около…

— Двадцать один доллар.

— Виктор Степанович! Вы не ошиблись?

— После того, как ваш предшественник прилюдно покаялся перед всеми нашими соседями… Да ещё и в тех грехах, которые мы не совершали… В общем, заботы о существовании у них теперь ещё лет десять точно не возникнет. Вы забыли, сколько мы им платим? Никакая нефть нас уже не спасает. И если цена упадет, хотя бы на десять долларов — бюджету конец.

— Ну, отчего же? Мы же можем временно приостановить все выплаты. Там сидят цивилизованные люди, поймут. Мы ведь не отказываемся от платежей, только временно их заморозим. Пока не выправим свое положение.

— И там поднимется такой крик! Нет там людей, Дмитрий Леонидович, во всяком случае — в руководстве нет. Одни дармоеды, развращенные халявными деньгами за последние пять лет. Вы что же, всерьез полагаете, что там ещё хоть кто-то способен соображать? Брать — могут, а вот понимать, да ещё и сочувствовать… Вам одного продовольственного вопроса не хватило, чтобы это понять?

Президент нахмурился и отвернулся к окну. Помолчал, побарабанил пальцами по стеклу.

— Ну, хорошо… Но хоть в армии мы же можем это использовать?

Советник усмехнулся и нажал на кнопку на борту автомобиля. Щелкнул, открываясь, подлокотник.

— Вот, берите трубку и звоните министру обороны.

— И позвоню! — Светлов решительно нажал на несколько кнопок.

На некоторое время воцарилась тишина. Её прерывали только гудки, доносившиеся из трубки.

— Господин президент?

— Я, Сергей Николаевич!

— Здравия желаю!

— И вам не хворать, — буркнул Светлов. — Вам такая фамилия, как Рашников, говорит о чем-нибудь?

— Э-э-э… нет.

— А Тупиков? Генерал-майор!

— Ну, я же не могу помнить пофамильно всех генералов!

— А стоило бы… Специалист он неплохой, да и душой болеет за дело. Вы за что ему выговор объявили?

— М-м-м… ах да, помню! Он там какой-то самодеятельностью у себя на полигоне занялся! Вот за это и схлопотал. Так что тут всё правильно.