Буду завтра. Встречай (сборник) - Кира Буренина

– Но ведь контракт видели все присутствующие здесь! – крикнула я.

– Подпись твоя? – невозмутимо продолжать загибать пальцы Аркаша.

– Кто будет платить заводу? – осведомился постнолицый господин, хранивший до сих пор молчание. Мы должны перевести сумму. Немаленькую, если догадываетесь.

– Как же, догадываюсь.

Господи, как стыдно. Что они там обо мне станут думать? А другие мои партнеры? А коллеги? А весь бизнес-мир, прочитавший сегодняшним утром маленькую заметку на страницах популярной деловой газеты? Неужели это происходит со мной, наяву? Хотелось ущипнуть себя и проснуться.

Аркаша уже давно что-то вещал, широко разводя руками. Я вслушалась: не можем оставить пятно на безупречной репутации, Вартанян приказал лично… Сотрудникам, порочащим честь нашей фирмы, не место здесь!

«Точно на пионерском собрании», – подумалось мне. Почему-то Аркаша внушал мне стойкие ассоциации с пионерией. И только вчера он поздравлял меня с днем рождения, говорил такие прочувствованные слова! Пел, расписывал мои незаменимые качества «деловой леди». Сколько я тут перед ними стою? Час? Ноги в туфлях на высоких шпильках уже болят нестерпимо. Они меня увольняют?

И тут во мне поднялась волна возмущения. Сидят здоровые мужики, как судьи, а я, словно обвиняемая, стою перед ними и не имею даже права на защиту. И тут постнолицый поднял руку и на американский манер направил на меня указательный палец пистолетом. «Пах!» – тихо, но внятно пробормотал он. «Вот идиот», – и я сняла туфли, совершенно не обращая внимания на выпученные глаза Толяши. Постнолицый с оживлением пронаблюдал за мной и снова поднял указательный палец: «Один!»

– Что один? – удивилась я. – Один– ноль, как в футболе?

– Один час, – пробубнил Аркаша. – Так-скать, на сбор личных вещей.

Я развернулась, как солдат, и босиком промаршировала к двери. Я даже не зашла в свой кабинет, а, надев туфли, прошагала мимо охраны прямо к входной двери. Уже на улице, щурясь от яркого июньского солнца, я набрала номер мобильника Гути.

– Меня уволили. Ты собери мои вещи и привези вечером домой, пожалуйста, – бодро попросила я. Гутя что-то забулькала в трубку, но я дала отбой.

Ну что же, раз я свободна, почему бы не зайти в любимую кофейню «Чашка»? Там я подумаю, как жить дальше, что сказать маме и почему такой неожиданный удар настиг именно меня.

В любимом заведении было прохладно и малолюдно, что неудивительно для офисного квартала в разгар рабочего дня. Знакомый официант приветливо кивнул, я заняла место у «своего» столика. Официант вопросительно поднял брови, когда вместо обычного двойного эспрессо я заказала латте, но расторопно принес заказ.

Итак, задумалась я. Во-первых, меня уволили. Во-вторых, не просто уволили, а выгнали с позором. В-третьих, мой позор растиражирован всеми деловыми СМИ, и ни одна приличная фирма еще долго не станет рассматривать мое резюме на вакантную должность менеджера. Что же, вздохнула я, придется давать частные уроки и брать переводы. Надо бы дать объявление… А маме скажу, что произошло неожиданное сокращение штатов… Придумается что-нибудь.

Вечером, когда новость о том, что дочь осталась без работы, уже не удручала маму, явилась Гутя с коробкой моих вещей. Она украсила мою байку еще парочкой вымышленных фактов, и мама окончательно успокоилась.

– Только тебе дома сидеть нельзя, – деловито заметила Гутя. Мы устроились прямо на полу в моей комнате. – Ты должна теперь «клубиться» изо всех сил.

– Зачем? – вяло поинтересовалась я.

– Чтобы весь деловой мир знал, что у тебя все супер. У меня лежат несколько приглашений на разные презентации и на прием в посольство. Аркаша с Толяшей обойдутся, а ты сходи.

– Нет, – твердо отказалась я. – В такие игры надо играть красиво, а у меня куража совсем нет…

– Да, выглядишь не радостно, не светло, в общем, никуда не годно, – согласилась Гутя и участливо предложила:

– Давай тогда я сделаю тебе талисман на успех в бизнесе.

Но и от этого предложения мне удалось отвертеться, и в начале одиннадцатого Августа отправилась восвояси.

Ночью мне приснился кошмар. Мне казалось, что я иду по пустому городу. Нет ни прохожих, ни машин, ни бродячих собак. Все магазины закрыты, все двери подъездов крепко захлопнуты. Только рекламные боксы и огромные щиты попадаются мне на глаза. И на каждом – страница газеты «Ведомости» в увеличенном формате с моей фотографией и убийственной заметкой. Я в ужасе пытаюсь убежать, но натыкаюсь на рекламные щиты. И везде – моя фотография.

Еще не было шести, когда я проснулась. На душе было мутно. Оказывается, я не стойкий человек. А думала – волевая, собранная, целеустремленная. С тяжелым вздохом включила компьютер и стала методично заполнять формуляры резюме различных кадровых агентств и доски объявлений в Интернете.

Потом я долго пила кофе с мамой, обсуждая разные мелочи, судорожно позевывая. В час дня позвонила Гутя:

– Я тут покопалась в компьютере Толяши, – беспечно заявила она, – и знаешь, что нашла?!

– Гутя, да ты что! А если бы он тебя застукал? – ужаснулась я.

– Ну не застукал же, – рассмеялась она. – Так вот, представь, что все эти чертовы колеса, в прямом и переносном смысле слова, собраны в один запароленный файл. Ну, я с этим справилась, а когда открыла файл, то впала в ступор. Потому что все, буквально все менеджеры, когда либо заключавшие контракты на продажу «Сити-вью», исчезали.

– Как это? – тупо поинтересовалась я.

– Увольнялись по собственному, по болезни, переходили на другое место работы… После заключения контракта на продажу «Сити-вью» дольше года в этой фирме никто не задерживался. Последний раз этим занимался Сергей Мартынов, он как раз и должен был поехать на подписание контракта, но ушел вроде бы по семейным обстоятельствам, причем очень поспешно. И вот поехала ты… Улавливаешь?

– И что мне с этим делать? – уныло осведомилась я. – Обзванивать всех и узнавать подробности?

– А что, это вариант!

– Никуда я не буду звонить! Еще в параноика превращусь раньше времени, – решительно отказалась я. – А тебе спасибо. И… береги себя.

Я выключила мобильник. Мне не хотелось никого слышать, отвечать на звонки сочувствующих. Апатия вновь навалилась на меня.

– Что-то с тобой не так, – заметила мама. – Не хочешь подробностей, не надо. Но вспомни – мы всегда спрашиваем себя: «А что бы сказал папа?» Помнишь?

Еще бы. Папа нашел бы выход. Он бы прогнал мои ночные кошмары, которые грозили превратиться в хронический маниакальный бред.

Папа был… настоящим человеком. Родом из маленького приморского городка, он завоевал Москву и сердце мамы. Был отличным управленцем, создал свою компанию, которая прекрасно существует и сегодня. Его любили все – друзья, партнеры, клиенты, даже конкуренты. Вот уже десять лет как его нет с нами – он умер прямо за рабочим столом от сердечного приступа. Но есть мама и я, есть его компания, и много лет подряд бурные воды Азовского моря бороздит небольшой траулер «Ассоль» – его мечта, его хобби, совершенно неприбыльное рыболовецкое судно.

Папа сделал так, чтобы мы получали небольшие дивиденды, крупные суммы уходили в трастовый фонд имени меня. Это было мудро. И еще одним мудрым правилом было то, что никогда я, Сандра Чайкина, не стану наемным работником папиной компании. Не будет завистливого шепотка относительно «дочки шефа».

И вот повод для сплетен и пересудов теперь нашелся. Я даже не могу поработать в фирме, созданной собственным отцом! Вместо этого я вынуждена блуждать по Интернету, выискивая себе средненькую работу! Разве ради этого я заканчивала МГУ, а потом Академию внешней торговли, чтобы преподавать немецкий каким-то недорослям?

С пятого класса я ездила три раза в неделю заниматься немецким к преподавателю из Института иностранных языков, упорно сидела над перфектом и плюсквамперфектом. Сверстники злобно бросали в спину оскорбительные клички: «зубрила», «выскочка». Но я старалась держать спину прямой, а голову высоко поднятой, когда, отправляясь на очередной урок, вынуждена была проходить мимо собравшихся в стаю одноклассников. Окончив школу, я, не раздумывая, подала документы в МГУ и была принята. Как радовался папа!

Нет, безусловно, папа не хотел бы такого развития моей карьеры. Он обязательно бы разобрался во всем. Например, почему мои шефы послали меня подписывать договор в самый последний, буквально критический момент, убеждая, что все это – простая формальность, что все стороны ознакомлены с текстом контракта и никаких претензий не имеется… И я, напыщенный менеджер, поверила, что контракт стандартный, и, к своему стыду, даже не прочитала его. Поделом мне. Эх, папа, как жалко, что тебя нет рядом…

Как-то вечером, когда мы с мамой пили чай с вишневым вареньем, прикатила Гутя. Она вручила мне три предмета – непонятного вида моток ниток с перьями, мобильный телефон и фирменный конверт с надписью «РЖД». Оказалось, что Августа вступила в тайный сговор с моей мамой. Меня отправляли в Веденск, на родину папы. Новый номер мобильного должен был оградить меня от ненужных звонков, а изделие из ниток – ловушка снов, собственноручно сплетенная Гутей, – от кошмаров.