Инородное тело - Ирина Градова

– И что за люди?

– Пока я только первого осмотрел, – слегка пожал плечами Егорыч. – Он лучше всех сохранился, так как умер недавно. Судя по всему, бомжик – ни документов, ни бумажника, да и одежонка поношенная.

Майор с сомнением осмотрел тело, лежавшее у его ног и едва прикрытое простынкой, уже порядком промокшей от дождя.

– Значит, личность его установить невозможно?

– Ну почему же невозможно? Вот сюда погляди, – и он приподнял руку трупа, казавшуюся деревянной. Рукава теплой не по сезону куртки были слишком коротки для довольно крупного мужчины, каким при жизни являлся покойный, – явно с чужого плеча. Обнажив руку до локтя, Егорыч пальцем затянутой в перчатке руки указал на татуировку в виде стрекозы. Кроме рисунка, там еще виднелись полустертые буквы и номера.

– Я так подозреваю, это название колонии и номер отряда? – спросил Карпухин.

– Скорее всего, но надо бы проверить, – ответил судмедэксперт.

– Как давно он помер?

– Не больше пары суток тому назад.

– А остальные?

– Да погоди ты с остальными, майор, причина смерти тебя не интересует, что ли?

– А что, она какая-то особенная?

– Особенная, особенная, – пробурчал Егорыч, с трудом поворачивая голову покойника так, чтобы Карпухин мог видеть его шею. – Вот, глянь-ка!

У самого основания шеи виднелись какие-то странные пятна. Это могли быть и трупные пятна, уже начавшие разливаться по телу, или просто грязь, ведь мужик, скорее всего, не мылся несколько месяцев.

– Ну и что?

– Что значит – «ну и что»? – возмутился Егорыч. – Вот она, причина смерти, не видишь, что ли?

– Змея, что ли, его укусила? Подпрыгнула повыше и…

– Ох и тяжело же с тобой, Иваныч! – с безнадежностью в голосе вздохнул судмедэксперт. – Ну какая, к черту, змея, а?! Ты хоть думай, что говоришь-то!

– Лучше ты мне скажи, а то я твоих китайских экивоков не понимаю, – огрызнулся Карпухин. – Отчего мужик помер?

– Кто-то высосал у него кровь – вот отчего!

С минуту майор не знал, что и сказать. Его глаза округлились, но в них все еще читалось недоверие к словам Егорыча, словно он надеялся, что тот пошутил.

– Вы…сосал?! – запинаясь, проговорил он наконец. – И что же это за… «сосун» такой?

– Кабы знать! – развел руками судмедэксперт. – Помнишь, давеча по телику показывали репортаж о чупакабре?

– Чупа… что?

– Ну, чупакабра, чудище такое, на кур нападает, на домашний скот.

– Понятия не имею, о чем ты! А на людей этот чупачупс тоже нападал?

– Про людей ничего не говорилось.

– Ну, вот и забудь: чудовища – они все в сказках и фильмах ужасов, а мы имеем дело с людьми, все зло – от них.

– Ладно, – вздохнул Егорыч, как показалось Карпухину, с сожалением. – В патолаборатории покопаюсь в этих ребятах поподробнее. Как что выясню – позвоню.

* * *

Обожаю такие часы, как сейчас! В последнее время мы с сынулей видимся не так часто, как хотелось бы. Хотя, наверное, справедливо было бы уточнить – не так часто, как хотелось бы мне. Он вырос и сейчас вращается в кругу людей, в обществе которых я чувствую себя не совсем комфортно. И дело не в возрасте – большинство теперешних приятелей Дэна старше его и даже старше меня. Проблема в том, что наши миры так же далеки друг от друга, как небо и земля, и, несмотря на кажущуюся связь линий горизонта, на самом деле они никогда не соприкасаются, как не соприкасаются сферы наших интересов, а потому ни о каком гармоничном взаимодействии не может идти речь. Я то и дело ловлю себя на мысли, что этот «богемный кружок», как называет его Шилов, мой муж, вызывает у меня недоумение и образ жизни этих людей мне абсолютно чужд. Нет, они вовсе не плохие люди, просто они – другие, предпочитающие ночь дню, проводящие долгие часы в разговорах об искусстве и его новых направлениях, ненавидящие порядок и приверженные скорее анархии, нежели любому, даже самому справедливому государственному строю. Единственное, о чем я всегда просила Дэна, – не погружаться в эту среду слишком уж глубоко. Для меня «глубоко» означает обильные возлияния, участие в оргиях (или как там у них это сейчас называется) и употребление разнообразных наркотических средств. К счастью, у Дэна пока хватает ума не следовать слепо порядкам, установленным в его новом окружении, поэтому я хоть и не безмятежно спокойна, но все же более или менее удовлетворена его поведением.

Но об этой конкретной встрече попросил именно сынуля, и я, несмотря на свою радость, не могла не подумать о плохом. Если он звонит и приглашает «выпить вместе кофейку в каком-нибудь приятном месте», не означает ли это, что у него серьезные проблемы? Поэтому, вопреки обыкновению, я прискакала в кафе «Абрикосов», что на Невском проспекте, раньше назначенного времени. Народу было немного – конец рабочего дня еще не наступил, – и я, сидя в полупустом зале, сделала заказ за себя и за него – в конце концов, мать знает вкусы своего ребенка даже лучше, чем он сам. Сынуля появился ровно в половине пятого, как мы и договаривались. При виде меня, восседающей за столиком у окна, на его лице отразилось приятное изумление: ну да, ведь его мамаша никогда и никуда не приходит вовремя, оставляя за собой право опоздать минут на пятнадцать – с этим ему пришлось давным-давно смириться.

– Привет, маманька! – поздоровался он, клюнув меня в щеку. Пока Дэн усаживался и придирчиво инспектировал лежавший на его тарелке яблочный штрудель, я с удовольствием разглядывала молодого мужчину, в чьей компании мне предстояло провести приятное время. И как это мне удалось произвести на свет такого красавчика, ума не приложу! Говорят, все матери считают своих детей великолепными, но я достаточно объективна, чтобы утверждать: Дэн – настоящее произведение искусства. Кстати, это не только мое мнение, но и той разношерстной и разномастной толпы девушек от пятнадцати до тридцати пяти лет, беспрестанно преследующих моего сынулю. С одной стороны, мне такой расклад льстит, с другой – я немного опасаюсь, как бы Дэн раньше времени не сделал меня бабушкой!

– Ты что рассматриваешь меня так, будто я – бурая плесень в чашке Петри? – подозрительно глядя на меня наглыми голубыми глазами своего папаши, спросил сын. Сравнение показалось мне весьма неуместным, но я только рассмеялась:

– Да вот смотрю, какой ты у меня симпатяга!

– Да ладно тебе…

Он покраснел, как девушка, и мгновенно стал выглядеть на свои девятнадцать, а не на двадцать пять, как в тот момент, когда только вошел в кафе, щеголевато одетый в светлый спортивный пиджак, американские джинсы (наверняка очередной подарок моего бывшего мужа) и с шарфом, намотанным вокруг шеи, словно на дворе стояла осень, а не разгар лета.

– Ты тоже ничего, – вернул он мне комплимент. – Цветешь и пахнешь. Как Шилов?

– Не знаю – мы практически не видимся… с этой его новой должностью…

В самом деле, некоторое время тому назад мой муж Олег уволился с должности заведующего отделением травматологии и ортопедии в больнице, где мы вместе работали, и принял питерский филиал частной клиники «Авиценна» в качестве главврача. С тех пор он стал задерживаться на работе до десяти, а то и до одиннадцати часов вечера и, хотя уровень нашего благосостояния значительно возрос, отношения заметно охладились. Мы по-прежнему неплохо проводили вместе время, когда оно у нас было, и даже занимались любовью, что все еще доставляло удовольствие нам обоим, но прежнего доверия и близости между нами не наблюдалось. Я не могла забыть того, что у него была любовница, и до сих пор не знала, продолжаются ли эти отношения[2].

– А как Лицкявичус?

Это – тоже больная тема. Мы с Андреем недавно стали любовниками, хотя долгое время до этого ощущали, что нас непреодолимо тянет друг к другу. Я была замужем, а он, являясь моим начальником по ОМР, Отделу медицинских расследований, где я подрабатываю, не мог открыто выражать своих чувств. Мы до сих пор скрывались даже от самых близких людей, по этой причине мой сын не знал о том, что наши отношения с Лицкявичусом неожиданно перетекли в интимное русло… Но только после того, как я узнала об измене мужа! Так что, в сущности, в вопросе Дэна не было скрытого подтекста – он лишь интересовался здоровьем моего босса, который всегда ему нравился, в отличие от Шилова. Правда, на этот счет я не слишком обманывалась, ведь Андрей не являлся моим мужем, а потому им с сынулей просто нечего было делить!

– Он в порядке, – ответила я на его вопрос. – Сейчас ведет какое-то дело.

– И тебя не подключил? – удивился сын.

– Ну, я же не во всех расследованиях участвую! Но ты, дружок, мне зубы не заговаривай. Ты ведь не просто кофе со мной выпить хотел, верно? Что-то случилось?

Дэн открыл было рот, но тут к нам подскочила официантка и поинтересовалась, не пора ли подавать напитки. Когда она отошла, он сказал:

– Знаешь, я с тобой о Денисе хотел поговорить.