Приключения Двойки - Владимир Дроздов

А в летной части никогда такого не случалось: самолет без летчика мчался поперек полосы, на которую садятся!

Краешком глаза "двойка" заметила: комэск с финишером выложили из полотнищ посадочного знака "Т" крест. И догадалась: это запрет пилотам, планирующим на посадку.

Действительно, увидев крест, те давали газ, уходили на второй круг. А она веселилась, взбрыкивала костылем, будто порывалась взлететь. Сережка забыл о комэске, увязался за ней. Но где ему! Ноги коротки, да и парашют мешал, болтаясь сзади под коленками.

"Двойка" торжествовала. Пусть ее считают легкомысленной. Зато как резво она бежит, как четко стучит ее мотор, как быстро крутится винт- работать она умеет.

Однако вгляделась: что там впереди? А на ремонтной линейке шла странная суета. Техники вручную растаскивали неисправные машины. Им, наверно, позвонили со старта, - и они захотели расчистить ей дорогу. Только не успеть уже. "Двойка" и сама не желала с кем-нибудь сталкиваться. Подумала: "Хоть бы кочка попалась!"

И кочка, будто услыхала, подвернулась ей под правое колесо. "Двойка" сразу развернулась вправо. Но опять загрустила: теперь она бежала прямо на палатки! А там могли спать летчики, которые участвовали в ночных полетах. Даже из любви к свободе она бы не хотела врезаться в них. Представила себе: сорванные с колышков веревки обовьются вокруг шеи - сожмут втулку винта.

Концы начнут хлестать по ногам-шасси, по брюху фюзеляжа. И раскромсанные винтом полотняные стенки затрепещут на ее руках-крыльях. А деревянный, склеенный из тысячи разных пластинок пропеллер наскочит на центральный палаточный столб-разлетится в щепки.

Хорошо еще, если представление только напугает летчиков-ночников. Вместо столба винт может нечаянно и на кого-нибудь из них наскочить...

Нет, она больше не хотела убегать от Сережки. Но остановиться не умела. Видела, что дневальный мечется среди палаток. Жалела беднягу: ничего-то он не мог поделать. Опять стала мечтать о кочке, о хотя бы совсем небольшой кротовине. Почти подбежав к палаткам, она зажмурилась. И тут под одно из ее колес что-то подкатилось. Оказывается, старая надутая камера! Дневальный подсунул! С разбегу колесо "двойки" перевалило через первый валик и на секунду застряло, затормозилось в дырке между ними. Камера закрутилась, заелозила...

"Двойка" неловко развернулась на полном ходу - подпяла хвост, даже чуть не стала на нос. Но справилась, перекатилась через второй валик и понеслась от палаток уже в обратном направлении.

Лишь тогда заметила: навстречу мчится на дежурной полуторке комэск! Из кузова торчало несколько фигур.

Летчики, техники... и Сережкины вихры виднелись.

Однако это мало ее интересовало. А комэск стоял на подножке, держась за дверцу шоферской кабины. Расстегнутый ремешок шлема развевался за плечами, комбинезон надулся пузырем на спине. Ясно было, что комэск очень хочет догнать "двойку", схватить, удержать. "Двойка" радовалась: давно мечтала о его руках. И жалела, что так сильно разбежалась...

Полуторка описала широкую кривую и теперь неслась на параллельных курсах. Не отставала и не обгоняла.

Только все ближе подходила к правому крылу "двойки".

Вдруг комэск на ходу соскочил с подножки и в два прыжка очутился за крылом, у самой кабины. Уцепился обеими руками за борт. Легко подтянулся и влез в кабину.

Сразу плавно потянул сектор газа. И "двойка" остановилась, успокоилась. Наконец попала в надежные руки!

Ради этого стоило побегать по аэродрому.

"Двойка" надеялась: комэск больше не отдаст ее Горголю. Краем уха прислушивалась к тому, что он говорит собравшимся, как стыдит и ругает Бородкова. Конечно, она во всем соглашалась с комэском. Но одно дело соглашаться. .. А все-таки ей было жаль Сережку, Или она и впрямь от природы легкомысленная?

1971