Античный чароплёт. Том 2 (СИ) - Аллесий

Дёрнувшийся мужчина постарался ударить… меня. Его глаза сверкали ненавистью. Но стражники не дали. Когда его уводили, он не произнёс ни звука. Позже я узнал, что бывшая верхушка Кусы вместе с семьями, забрав большую часть лошадей, скакала до Вавилона день и ночь, только лишь доведя беженцев до ближайшего маленького поселения и оставив старших. Все хотели укрыть если не себя, то хотя бы близких в столице. Получается, парень после всего произошедшего без перерыва скакал и скакал, прибыл в Вавилон… А его в темницу, браслеты, ошейник, да ещё и суд через несколько часов вместе со смертным приговором одному ему! Ещё бы. Понятно, откуда столько ненависти. Только почему именно я? Влияние Хорана? Считает меня виновным? Или потому что за меня так неожиданно вступился Шурукках — именно та защита, которой не хватило самому Альхаджару в самый ответственный момент. Боюсь, я так никогда и не узнаю.

Почему не повязали того же Хорана? Ведь, несмотря на ценность магов и необходимость сейчас в них, виновников в любом случае необходимо уничтожить: даже если они уже сделали всё, что хотели, а города обычно всё-таки уничтожают далеко не по желанию левой пятки, то как минимум наказание должно быть в любом случае. А он, как выяснилось, не виноват! Только сейчас я потихоньку стал понимать весь гений Хорана. Мне очень хотелось его придушить, убить, уничтожить, но гениальности этого человека я отрицать не мог: он сумел провернуть всё так, будто и не при делах. О планирующемся уничтожении Кусы не знал, о зачинщиках не знал, о личности Кирасиса не знал, хотя и встречался с ним. Точнее, о личности знал, но о роли в происходящем нет. Мне гадил и интриговал? Ну так и что? Враги — они и есть враги. Это нормально. А то, что не сообщил в Гильдию про незаконно находящегося на землях Империи чужого мага…

— …Он был слишком силён, чтобы справиться в одиночку, поэтому я предпочёл временно объединиться для уничтожения Тиглата. Вызвать его на дуэль я не мог без урона делу: пока я ещё не мог заменить его во всём в ходе работы в Кусе. К тому же, к нему хорошо относились городской энн и лугаль. Но и терпеть спокойно рядом с убийцей своего дяди я не мог. Как только проблема в Кусе была бы решена или мне бы довелось случайно оказаться в Вавилоне, я мгновенно передал бы в Гильдию информацию.

— У городского энна имелись средства связи с Вавилоном. Вы могли послать духов.

— Кирасис предупреждал об этом: у него были возможности пресечь такое сообщение. Я не рискнул…

И дальше в таком духе. Честно говоря, со стороны могло показаться, что Хоран просто наивный свойский парень, мстящий в меру своего разумения и возможностей, но без вреда общему делу. Разумеется, все прекрасно понимали подоплеку происходящего и ни одного идиота вокруг не было, но тем неприятнее было слушать эту пародию на суд. Ему можно было задать множество неудобных вопросов и приговорить с лёгкостью, но дед-демонолог одним взглядом показывал, что ждёт идиота, сделавшего это.

Сразу же после обвинительного приговора Альхаджару, Хоран вызвал меня на дуэль под взглядом Шамаша. До смерти. Мгновенно вмешался Император, запретив любые дуэли до разрешения ситуации в Кусе. Слово «война» не прозвучало, но такое решение практически всегда принималось именно во время войны. Атмосфера стала несколько напряжённой. Наш бой отложили «до выяснения».

Хмыкнув, проходя мимо меня, Хоран приложил руки к бёдрам и сделал поступательное движение тазом. Намёк? Или уже знает, что я знаю, что он… Затем провёл пальцем по горлу. Оставлять такое без ответа было нельзя. В моих руках появилась голова мёртвого шайтана. Отрезал ещё после схватки и забрал с собой. Бросаю её шаману. Тот поймал, посмотрел пару секунд и спрятал. Отвернулся, хрустнув кулаком.

Из зала мы выходили с большим интервалом. Мне пришлось задержаться, пропуская многих людей вперёд: лишний раз мозолить глаза куче дворян не хотелось бы. Задумчивый, слегка насмешливый взгляд Эскетинга и его загадочная улыбка нервировали, оценивающие взгляды многих влиятельных людей, предпочевших видеть меня на плахе вызывали внутреннюю дрожь. Потеря Кусы ударила по многим и я был одним из тех, кто взял на себя в своё время заботу о том, чтобы эту потерю предотвратить. Всем нужен козёл отпущения. Альхаджар удовлетворил господ лишь на время. Ах да, ведь ещё нужно наказать всех тех, кто всё это устроил… Дьявол. Мне срочно нужно сделать что-то значительное и хотя бы частично отпугнуть всех акул что в верхах, что в Гильдии. Шурукках уже получил своё. Десять лет он прикрывать меня не станет. М-да… Ещё и дуэль с Хораном…

Несмотря на то, что он, якобы, шаман, Йен бы не допустил боя, если бы не был уверен в победе внука. Они явно меня недооценивают, но вот насколько…

*** Четыре года назад

— Вставай и дерись, тупое ослиное дерьмо! — пнул меня под рёбра вонючий старик. — Ты мой ученик! И я не допущу, чтобы хоть кто-то мог потом сказать, что великий Халай не научил кого-то сражаться на старости лет! Вставай, отрыжка Тиамат! Или клянусь, я вытащу из тебя кишки, выверну наизнанку и справлю нужду прямо в твой вспоротый живот, отродье осла! — на меня брызнули слюни. На дрожащих руках, скрипя зубами, я медленно поднялся на ноги. Облив меня презрением и плюнув прямо в лицо, наставник наложил среднее исцеление. Сухонький старичок, отвернувшись, бросил через плечо: — Через восемь минут я ударю тебя. Телепортироваться запрещаю. И только посмей сдохнуть, тупая мразь!

Чем таким может ударить этот садист? Дьявол, я не успею начитать хотя бы три основных щита: Ану, огненный и ледяной. А ведь маны тоже нет ни на один из них. Нужно скопить ману, наложить личную защиту и надеяться на чудо: вдруг старик нанесёт только один удар: тогда я смогу сложить грубую защиту из жестов. Основные связки пяти важнейших щитов у меня отработаны. Возможно, смогу отразить угрозу.

Не позволяя себе упасть на землю: знаю, что не встану. Сосредоточиться. Отрешиться от боли во всём теле: исцеление не убрало её окончательно, хотя и освежило немного. В основном сила распределенного заклинания ушла на сращивание сломанных пальцев и возвращение отколотого куска зуба. К счастью, сломался он удачно: даже не знаю, что бы было, порви