Мертвее не бывает - Кэти Алендер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он слегка улыбнулся мне. Я отвернулась.
Небо было затянуто тучами, и холод стоял невыносимый. Внезапный циклон, налетевший в выходные, отпугнул любителей прогуляться или выйти на пробежку, которых в заповеднике обычно хватало. Мы брели по тропе уже около часа и за все это время встретили всего двух человек. Шел второй день зимы, и температура не поднималась выше четырех градусов. Я закуталась в три слоя одежды, но Джаред остался верен своему хипстерскому стилю: на нем были джинсы, фланелевая рубашка и начищенные коричневые ботинки. Только легкую курточку накинул.
— И что потом? Были проблемы? — спросила я.
Он недоуменно моргнул, пытаясь вспомнить, о чем мы говорили.
— А… Она отправила меня к директору.
— Фигово.
— Да не. — Джаред пожал плечами. — Отец Лопес — человек понимающий. Просто сказал мне вести себя с ней повежливее.
Я слушала вполуха. У меня из головы никак не выходила сова с фотографии. То, как она прорезала крыльями серое зимнее небо. То, как прижимала узловатые ноги к телу. Меня охватила холодная, отчаянная зависть.
Вы спросите: зачем человеку, который на фотографии даже взглянуть боится, выходить на прогулку с целью что-нибудь поснимать? На самом деле я проводила дни с Джаредом не ради хороших кадров. Я хотела побыть с тем, кто знал меня, но не слишком близко. С тем, кому я была интересна, но не чересчур. Джаред оказался едва ли не единственным человеком, рядом с которым я могла находиться. Кроме того, только он — не считая родственников — позвал меня хоть куда-нибудь.
Хоть я и не хотела фотографировать, мне нужно было гулять на свежем воздухе. Нужно было выбираться из дома, где я задыхалась и где меня душила (пусть и с благими намерениями) моя семья. Я всегда брала с собой фотоаппарат, потому что боялась, что иначе Джаред сочтет меня странной и перестанет приглашать с собой. Так что я использовала камеру как бутафорию. Как плату за входной билет. Снимки я делала редко, зато хорошо научилась притворяться, что делаю их — ровно столько, сколько нужно, чтобы избежать подозрений.
Но мысль о сове, устремившейся вниз в своем полете, придала мне безрассудной храбрости. Я поднесла фотоаппарат к лицу. Джаред замолчал и отошел в сторону, как будто знал, что в этот момент мне нужно было побыть одной.
Сначала я подняла объектив к небу и нацелила его на тонкие, голые ветки деревьев. Казалось, что они растут из нижнего края кадра, словно травинки. Мне нравилась эта иллюзия.
Я немного опустила объектив и сделала второй снимок. Сместила его еще чуть-чуть ниже — и нажала на кнопку затвора. Я искала глазами малейшие следы того, что сейчас появится призрак, но ничего не происходило. Тут меня с головой накрыло облегчение, и я начала снимать в привычном ритме: щелк — смена кадра — щелк — смена кадра. Это было так же естественно, как дышать. Джаред находился в паре метров от меня. Мы двигались, словно пара танцоров на сцене: ни на секунду не забывали друг о друге, при этом отдавая все внимание своей работе.
Постепенно я перестала беспокоиться из-за призраков.
Когда мы дошли до поворота, я пролистала кадры назад и посмотрела на дисплей.
На моих фотографиях был какой-то человек.
Моему мозгу понадобилась секунда, чтобы осознать увиденное. На тропе стоял маленький мальчик в полинявшей зимней куртке. Его русые волосы были аккуратно зачесаны набок и прикрывали часть лба. Ему было три или четыре года, не больше. К его светло-коричневым брюкам прилипла грязь, как будто он падал на коленки. Смотрел он куда-то в сторону.
На следующей фотографии он глядел прямо в объектив. Его глаза оказались ангельски-голубыми. Такие, наверное, были в детстве у Картера Блюма — человека, о котором мне сейчас меньше всего хотелось думать.
На третьей фотографии мальчика не было.
— Эээ… — протянула я. Внезапно мне показалось, что я теряю равновесие, как будто у меня одна нога стала на пятнадцать сантиметров короче другой. Я бросила взгляд на Джареда, пытаясь понять, заметил ли он что-нибудь, но он был сосредоточен на старом сучковатом дереве.
Я снова обернулась и услышала шуршание листьев где-то вдалеке.
Я никогда не слышу призраков с фотографий. Я только вижу их. Раз я услышала шаги мальчика, может быть, он настоящий? Выглядел он очень даже живым. Из него ничего не вытекало, а его кожа не была мертвенно-серой. Он казался совершенно нормальным, если не считать того факта, что разгуливал по глуши в одиночестве.
— Что случилось? — спросил Джаред.
— Я вроде бы кого-то видела… — проговорила я. — Какого-то маленького мальчика.
Джаред поднял брови.
— И он один? Здесь?
— Возможно. — Я с сомнением посмотрела на тропу. — Как думаешь, нам стоит его поискать?
— Конечно, — сказал Джаред, закрывая объектив и опуская фотоаппарат. — Пойдем.
Мы зашагали назад. Я старалась не обращать внимания на то, что его рука мягко прижимается к моей спине.
Мы с Джаредом познакомились в сентябре, когда вышли в финал конкурса фотографов. В течение нескольких месяцев мы виделись два-три раза в неделю, но между нами так и не возникло ничего даже отдаленно похожего на романтический момент. Пару раз он намекал на что-то такое, но я отвечала очень осторожно, делая вид, что не понимаю. Дальше дело не шло.
И, честно говоря, я была этому рада. Мне ни в коем случае не хотелось вступать в новые отношения, чтобы забыть о старых. От одной мысли, что можно обнимать кого-нибудь, кроме Картера, у меня немело все тело.
Мы дошли до поворота. Мальчика не было видно. У меня заныло сердце при мысли, что призраки вот-вот нанесут мне очередной сокрушительный удар. Будь я одна, я бы остановилась.
Но Джаред несся по тропе, подгоняя меня.
— Сегодня очень холодно. Нельзя малышу гулять в такую погоду.
Мы шли так быстро, что под всеми слоями одежды я начала потеть. Потрепанная сумка, которую я купила в благотворительном магазине, больно била меня по боку. Джаред не переставал искать мальчика глазами, как будто тот мог появиться перед нами в любую секунду. Своей безоговорочной верой он почти убедил меня, что я действительно видела не призрачную сущность, а живого ребенка.
Можете считать меня глупой, но мне казалось, что мальчик и правда возникнет на дорожке перед нами, стоит лишь сильно-сильно этого захотеть.
Но нет.
