Дикарь (СИ) - Ласточкин Дмитрий

Второй подобный случай случился, когда мне уже было десять. Но в этот раз из леса вытащи огромную змею, которая успела съесть какую-то бабку, что пошла в лес за ягодами. Но в остальном ситуация повторилась одни в один как с пауками.

Эх, знали бы вы, как я обрадовался, когда узнал, что попал в мир культиваторов! Ну кто бы в этой ситуации не вообразил себя главным героем какой-нибудь ранобэхи? Вот и я такое вообразил! Сначала у меня должен проклюнуться невероятный дар, благодаря которому меня возьмут в местную секту. В ней я мгновенно стану лучшим учеником, потом переберусь в секту побольше, там случится то же самое, а потом я спасу человечество. И заведу гарем голов в пять-десять дев с нефритовой кожей. Такая же дорожка героев, верно?

Увы, реальность пнула меня пониже крестца. Каждый год в деревне наблюдающий (который, кстати, каждый год менялся на другого) собирал детей от пяти до пятнадцати лет и проверял их на наличие таланта. Меня проверили сразу же, как мне стукнуло пять лет и один месяц. И ничего не нашли. А потом в шесть лет. И в семь. И в восемь. Каждый год меня проверяли на наличие таланта, но его как не было, так и не появилось!

Конечно, это ещё один вариант событий, описанный в огромном количестве ранобе — когда главный герой сначала полный мусор, а потом как попрёт, как попрёт! Правда, чтоб попёрло, надо что-то найти — шарик, кубик, золотую страницу, нож, кольцо, камешек, сковородку и чёрт знает что ещё. Поэтому с пяти лет всё свободное время я посвятил поискам. Обыскал всю деревушку в семьдесят домов, обыскал все окрестные поля, забредал, хоть и недалеко, в лес, помогал охотникам разделывать животных, надеясь, что они что-то проглотили ценное, а я это что-то найду. Но увы. Ничего не находилось!

Только к десяти годам я успокоился. Ладно. У меня нет ни таланта, ни удачи. В прошлой жизни было абсолютно так же. С чего бы в этой всё изменилось? Да, мир изменился, окружающее изменилось, моё тело изменилось, но я-то сам как личность остался абсолютно тем же! Странно ждать, что никчёмный задрот превратился вдруг в супергероя.

Придя к такому выводу, я перестал искать «невероятный шанс». Да и хрен с ним, зато жизнь проживу счастливо!

Конечно, тут не было даже унитазов, а гадить приходилось чуть ли не в кустах, но разве ж в этом счастье? Зато ноги круглый год не мёрзнут! И у меня есть семья! На Земле с этим было туговато — родители видели в нас с братом просто способ исправить свои ошибки, поэтому принуждением и взращиванием чувства вины принуждали делать то, что не сделали сами. Ни я, ни брат не выросли счастливыми, хотя брату повезло больше, у него хотя бы семья получилась. Когда родители погибли в автокатастрофе, то я почувствовал облегчение, а не горе.

А здесь семья меня почему-то любила. Я был странным ребёнком, ведь во мне было взрослое сознание, тем не менее в пределах нормы, я всё же старался не очень палиться. И с детьми на улице играл, и во всяких шалостях участвовал, и делал глупые детские поступки. Впрочем, последнее я уже делал как-то не специально, само получалось. Но мать с отцом и даже сестра меня любили. Меня никто не пилил за мнимые проступки, не стравливал с сестрой, не унижал для того, чтоб полностью подавить свою личность. Наоборот, обо мне заботились, выхаживали, когда я болел, защищали, когда меня чужие ругали за шалости, давали вкусные кусочки еды, отец учил меня житейским премудростям, а мать с сестрой уже подыскивали подходящую «невесту». Не знаю, можно ли так назвать, ведь я в прошлой жизни когда подобного не чувствовал, но в эти годы я был счастлив!

Конечно, всё это не могло длиться вечно. И оно закончилось, когда мне было тринадцать лет. В тот день я шил себе трусы, прокалывая костяной иглой дырочки в двух кожаных кусочках, а потом сшивая их тонкой полоской кожи. В деревне вообще металла было не очень много, только у тех, кто был связан с сектой или у парочки богатых по местным понятиям. А моя семья была бедной, так что у нас были костяные инструменты, деревянные и даже обсидиановые.

— Мама, папа! — дверь скрипнула, и в дом зашла сестра с немного растерянным выражением на лице.

— Здравствуйте! — за не сразу вошли двое парней лет восемнадцати. Я их знал, это были ученики секты, которые частенько приходили к наблюдающему за деревней.

— Господа! — мать с отцом сразу вскочили, папа отвесил мне подзатыльник, чтоб и я поднялся на ноги. — Вы почтили наш дом вашим посещением!

— Да ничего, ничего. — отмахнулся парень повыше. — Мы просто проводили вашу дочку от поля домой, а то мало ли что.

— Спасибо, спасибо! Мы даже не знаем, как вас отблагодарить! Может, поужинаете с нами? Как раз суп из фасоли подоспел!

— Хм, а я-то думаю — чего это у вас так аппетитно! — практик пониже посмотрел на своего высокого друга и как-то двусмысленно улыбнулся, тот ответил тем же.

Через несколько минут двое парней уже сидели за столом, перед ними стояли дымящиеся плошки с супом и деревянные ложки. Но пацаны есть не спешили, скорее просто болтали, рассказывая всякие байки из жизни культиваторов.

Время текло, постепенно стало смеркаться.

— А как ваши дочь с сыном? Разве в них нет таланта? С виду очень смышлёные! — между делом спросил Высокий.

— Ох, господин, дочке уже пятнадцать, в ней так и не нашли таланта, а это уже её последний год для проверки! Сыну уже тринадцать, но и в нём нет способностей! — быстро выложила всё мать.

— А что, родственников в секте нет? Многие в деревнях таких имеют! Мы вот сами чьи-то родственники из секты! — улыбнулся Низкий.

— Если и были, то мы о таких не знаем. Мы обычные простые люди.

— Хо! Так мы можем вам помочь, чтоб вы стали частью секты! — Высокий радостно улыбался.

— Помочь? — удивился отец.

— Ага. Если кто-то родит от ученика секты — то она тоже станет частью секты! Неплохо, правда?

— Простите, господа, уже поздно, нам нужно ложиться спать! Вставать надо рано… — отец попытался выставить парней, но те уже были распалены.

— Ты что — выгоняешь нас?! Мы, значит, охраняем твою деревню, твою семью, жизнями рискуем, убивая всяких чудовищ! А ты что?! За дверь нас выставляешь?! — Высокий уже орал.

— Простите, простите, я не это хотел сказать! — отец кланялся до земли вместе с матерью.

— Да плевать мне! Эй, девка! Твой отец оскорбил нас! Будешь отрабатывать его вину?! Или нам просто убить его?!

— Не надо, я всё сделаю! — зарыдала сестра. На двух парней, враз ставших пугающими, было страшно смотреть.

— Господа, пожа… — отец было двинулся к ним, но Низкий легко толкнул его, и отец так впечатался в стену, что весь дом затрясся.

— Заткнись! А ты давай вставай на четыре кости! — Высокий отвесил сестре пощёчину, потом схватил меня за одежду и приподнял над землёй. — Или, может, пиздюку ноги поломать, чтоб ты быстрее шевелилась?!

— Не надо! Я всё сделаю! — сестра стала быстро раздеваться, бросила на меня полный страха и любви взгляд, потом встала голой на четвереньки на родительский лежак — он был самым широким.

— Вот так, молодец! — похвалил Низкий.

Я пытался вырваться из захвата Высокого, но рука у него была просто железной. Я даже не особо чувствовал его кожу, будто металлическую трубу пытался перебороть. Тот презрительно посмотрел на меня и отбросил в сторону.

— Оооо, да ты целочка! Надо же! Хе-хе-хе! — низкий уже тоже разделся и встал позади сестры, засунув ей палец сзади. — Ну, это дело поправимое!

Сестра стояла на четвереньках с опущенной головой и плакала. Когда Низкий вставил ей, она громко вскрикнула и заплакала ещё сильнее. Высокий тем временем тоже разделся, с вожделением посматривая на сестру, но та была занята. Он посмотрел на мою мать, скривился, потом даже глянул на меня, но тоже побрезговал.

— Ух, хорошо-то как! Вот так, вот так! — Низкий довольно ухал и бил сестру по ягодицам. — Целочка, а такая умелая! Ты станешь моей постоянной подружкой в этой деревне!

— Эй, давай быстрее! Я тоже хочу! — нетерпеливо дрочил Высокий.