Замуж за мажора (СИ) - Зайцева Кристина

— М, а интернетом пользоваться можно? — спрашиваю тихо, чтобы навсегда закрыть тему сына декана.

Упрямо решаю выбросить этого принца из головы, чертя на чистом листе своего блокнота маленький, но жирный крест.

Глава 2

— Вы даже не старались, — пилит Вася, подавая мне мою куртку.

— Не бухти, — отмахивается Алена, просовывая руки в рукава своего полушубка. — Ты что, рассчитывал на победу?

— Я, Морозова, рассчитывал хотя бы на предпоследнее место, — забрасывает он на плечо рюкзак. — Потому что я перфекционист.

— Пф-ф-ф… — фыркает она. — Очень сочувствую.

Надев куртку, подхожу к зеркалу и аккуратно натягиваю на голову шапку, расправив по плечам волосы. В отражении вижу коридор за своей спиной и гурьбу народа, которая направляется к выходу.

Злюсь.

Потому что глаза шарят по лицам, ища одно конкретное, но среди них его нет.

Вот и отлично.

Ненавижу витать в облаках, но на беду, это мое любимое занятие. Я так часто в них витаю, что иногда забываю спустить на Землю. А здесь, на Земле, витая в облаках можно и под машину случайно шагнуть.

Победить у нас не было ни единого шанса, прежде всего потому, что тот самый “местный принц” явно рассчитывал забрать победу себе, вместе с призовым фондом, который оказался не таким уж и скромным. И, в отличии от нас, к победе он подготовился. В его команде каждый член был каким-то чертовым вундеркиндом. И это без учета того, что он является председателем университетского клуба “Что? Где? Когда?”. Вот уж кто настоящий перфекционист. Мы не могли победить еще и потому, что в нашей команде было не три участника, а два с половиной, ведь последние три часа жизни у меня ушли на то, чтобы ни разу не обернуться. От этого, кажется, теперь сводит шею, потому что обернуться мне хотелось раз восемьдесят.

Пф-ф-ф-ф…

Что за дурацкий день.

— Может кофе попьем? — возникает позади меня Алена.

Она выше меня на целую голову, поэтому надевать ей шапку я не мешаю. Она смотрит на свое отражение поверх моей головы, слегка вытянув шею. Она выше многих людей, и даже парней, и к этому не так просто привыкнуть, потому что рядом с ней я иногда чувствую себя коротышкой, хотя это совсем не так. У меня средний рост, и до знакомства с Аленой мне его вполне хватало.

Вздохнув, беру со стула свою сумку.

— У нас с дедом сегодня шахматы, — говорю ей.

— Безудержное веселье, — хмыкает она.

— Вообще-то, да, — улыбаюсь, развернувшись.

Проводить время с дедом для меня не пытка, а удовольствие.

— Тогда чао, — взмахивает Алена рукой.

— Пока, — прощаюсь с обоими, направляясь к выходу.

Глаза сами собой косятся на опустевший коридор, но вместо того, чтобы приказать им смотреть вперёд, сдаюсь, позволяя себе эту слабость.

Там никого, и слава Богу.

Чтобы я стала делать, возникни ОН там? Вот именно, сбежала бы.

Крыльцо учебного корпуса замело под самый порог. Охранник в спецовке активно машет лопатой.

— До свидания, — киваю ему, сбегая по ступенькам.

Свернув в парк, ежусь от холода, торопливо переставляя ноги в ботинках.

Мороз кусается даже через джинсы.

Ускоряюсь.

Скрипя утрамбованным снегом, семеню мимо стадиона и старого кинотеатра, который уже лет сто не работает. Через десять минут добираюсь до аллеи столетних клёнов и торопливо вшагиваю на спальную улицу с одинаковыми одноэтажными домами, которые строились для преподавателей еще в прошлом веке. Как раз тогда, когда мой дед юным аспирантом сошел с поезда на городском вокзале, чтобы следующие пятьдесят лет преподавать в «моем» универе философию. После того, как я в один день вдруг стала круглой сиротой, дед забрал меня к себе Мне было девять, и никто из родственников особо не сопротивлялся.

— Привет, Калинка! — Загребая лопатой снег, мой друг Юра чистит дорожку к своему дому.

Прекратив работу, опирается ладонью на черенок и поправляет капюшон толстовки, осматривая меня с головы до ног.

Голубые глаза смотрят с прищуром, губы улыбаются.

Мы выросли вместе, но я не могу не замечать того, что он уже не ребенок. Он недавно вернулся из армии, поэтому пока болтается без дела, но армия определенно пошла ему на пользу. Мышечной массы в нем стало вполовину больше, и вообще он как-то возмужал. Это немного смущает, особенно когда он так смотрит.

— Привет, — машу ему рукой, притормаживая. — А нам почистишь? — спрашиваю виновато, мотнув головой на собственную калитку, по обе стороны от которой громоздятся сугробы.

Ни я, ни дед, с лопатой не дружим. Все-таки, моему дедуле семьдесят пять.

— Ага. Если сходишь со мной в кино, — склоняет набок голову.

Мнусь, переступая с ноги на ногу.

— Тебе что, сходить не с кем? — кусаю губу.

Меня никогда не целовал парень. И… никогда не приглашал в кино. Конечно, рано или поздно это должно было случиться, но я не думала, что “моим первым” станет Юра. До того, как уйти в армию, у него девушки менялись каждую неделю. Он смуглый брюнет с коротким ежиком волос, которые еще не отросли после службы, и на фоне всего этого голубые глаза выглядят особенно впечатляюще.

— А я с тобой хочу, — заявляет нагловато.

— Я, эммм… подумаю, — развернувшись, направляюсь к дому, неуверенная в том, что это хорошая идея.

Я не зануда, но… возможно мне стоит более грамотно распорядиться своим первым поцелуем?

Ну и чушь, Калинина!

Тебе нужно избавиться от своей неопытности, а не хранить ее, как дурацкое сокровище.

Вздохнув, понуро толкаю калитку.

Наш старый пес Демон высовывает морду из будки, когда вхожу во двор. Положив морду на лапы, смотрит на меня печально. У него нет породы, но он точно наполовину овчарка. И он всегда голоден.

— Дед! — зову, входя в дом.

— Здесь глухих нет, Анна, — получаю ответ из кухни.

— Ты пса покормил? — сбросив ботинки, вешаю на крючок куртку.

— А как же, — отзывается он, пока копошусь в прихожей, ища в сумке свой телефон.

Провалившись в сообщение, читаю вопрос от своей двоюродной сестры:

“Ты сегодня случайно не была в универе? ”

Моя двоюродная сестра Карина владеет информацией обо всем, что происходит в универе. В чате, куда она добавила меня недавно из уважения к нашим родственным связям, всегда собраны все последние сплетни. Но я уж точно не та фигура, которую там стали бы обсуждать.

“Случайно была”, — пишу ей.

“Утром? На этом мозговом штурме?”, — уточняет она.

“Да. А что?”, — отправляю, засовывая ноги в свои домашние угги.

Наш с дедом дом — настоящая реликвия, и зимой у нас бывает холодно, особенно когда за порогом минус двадцать. Вообще-то, нам нужен ремонт, но вряд ли мы с ним это осилим. В любом случае, зима когда-нибудь закончится.

“Да так, ничего”, — отвечает Марина.

Хмурюсь удивленно.

Обычно моя сестра не совершает лишних телодвижений без причины.

Заглянув в кухню, вижу дедулю, спрятавшегося за разворотом своей газеты.

— Тебя можно поздравить? — раздается оттуда.

— Последнее место тоже нужно заслужить, — хихикаю я.

— Горжусь, — шелестит газетой дед.

Глава 3

— Привет, — слышу у себя над ухом приглушенный голос одногруппницы Тани.

— Привет, — ежась от холода, поднимаю на нее глаза.

Кажется, температура в раздевалке университетского спортзала не сильно отличается от той, которая маячит на термометре за окном. Конечно, это преувеличение, но выдернув из рюкзака толстовку, начинаю судорожно заталкивать руки в рукава.

За моей спиной стоит галдеж смешанных между собой женских голосов, от которых к вечеру моя голова немного пухнет.

— Слушай, — накручивая на палец кончик своего хвоста, Таня прислоняется плечом к стене. — Ты деловой человек, Калинина?

За три месяца учебы в универе я запомнила имена и фамилии всех своих одногруппников, но самый большой общий язык нашла только с Аленой. С тех пор, как мы уселись за одну парту, стали подругами. Это произошло само собой, а с Таней… кажется, с ней я общалась не больше трех раз, потому что она прогульщица. Я не зануда! Просто не люблю нарушать правила, и меня коробит, когда это делает кто-то другой.