J. R. R. как жертва "национального" перевода (полемические заметки на критическую тему) - Сергей Смирнов

В книге 4-й своего труда «Лики Творчества» в статье о переводах Сологубом Поля Верлэна он пишет:

«Возможен ли перевод такого поэта на иной язык?

A priori я ответил бы: нет, невозможен.

Вообще установившаяся в русской литературе традиция — переводить стихами иноземных поэтов произвольна в основе своей, особенно когда переводится стихами полное собрание сочинений. Такие переводы невозможны, как правило. Перевести чужие стихи несравнимо труднее, чем написать свои собственные. К стихотворным переводам нельзя никак предъявлять требования точности. Как читателю разобраться в том, что от поэта, что от его переводчика?

Самое верное разрешение задачи — это то, которое ей дают французы: добросовестный гипсовый слепок в прозе…»

Что же у нас со стихами в «Хранителях»? Я сознательно писал ранее «перевод „Радуги“», потому что трудно понять сейчас, кто именно из двух переводчиков ответственен за тот или иной промах и замещение.

Другое дело стихи. Указано точно, стихи в «Хранителях» переводил Кистяковский, в двух остальных томах — один Муравьев.

И я снова хотел бы обратиться к Волошину и его статье о переводах Сологубом Верлэна:

«Только чудом перевоплощения стихотворный перевод может быть хорош.

Но чуду не стать правилом, и потому только отдельные стихотворения в случайных совпадениях творчества могут осуществить чудо».

Даже в «Хранителях» чуда не произошло. Переводы же лично Муравьева безобразны. Вот пример: рефрен всей книги, заклятие Саурона, выбитое на Великом Кольце:

Three Ring for Elven-kings under the sky, Seven for the Dwarf-lords in their halls of stone, Nine for Mortal Men doomed to die, One for the Dark Lord on his dark throne In the Land of Mordor where the Shadows lie.

One Ring to rule them all. One Ring to find them, One Ring to bring them all and in the darkness bind them In the Land of Mordor where the Shadows lie.

Перевод Кистяковского:

Три кольца — премудрым эльфам — для добра их гордого, Семь колец пещерным гномам — для труда их горного, Девять — людям Средиземья — для служенья черного И бесстрашия в сраженьях смертоносно твердого, А Одно всесильное — Властелину Мордора, Чтоб разъединить их всех, чтоб лишить их воли И объединить навек в их земной юдоли Под владычеством всесильным Властелина Мордора.

И «французский» вариант по Максимилиану Волошину:

Три Кольца для Королей Эльфов под небом, Семь для повелителей Дварфов в их залах из камня,

Девять для Смертных Людей, обреченных умирать, Одно для Темного Властелина на его темном троне

В Земле Мордор, где Тени лежат в ожидании.

Одно Кольцо, чтобы править всеми остальными. Одно Кольцо, чтобы находить их.

Одно Кольцо, чтобы вести их все и во тьме связать их

В Земле Мордор, где Тени лежат в ожидании.

Был ли Толкин поэтом большого таланта? Нет. Но это не дает права никому коверкать его стихи до неузнаваемости, порой полностью извращая их смысл. Тем более, что внутри «Властелина колец» выверено каждое слово и нет ни единой случайной фразы, которая вступала бы в конфликт с содержанием всего цикла книг, связанных с историей Среднеземья (Middle-Earth), и, в первую очередь, с «Сильмариллионом».

Но вернемся к тексту. Только что я обрушился на Кистяковского за плохой перевод стихов, однако, мы все, познакомившиеся с творчеством Дж. Р.Р. по «Хоббиту» и «Хранителям», обязаны быть ему благодарны — он сдерживал бесчинства Муравьева; и первый том трилогии еще хоть как-то похож на оригинал. О двух остальных томах — о «Двух Башнях» и «Возвращении Короля» — я говорить и писать попросту не желаю. Как Вульф из одного из романов Стаута, я готов топить ими камин на кухне.

Даже из «Хранителей» мы опустим первую часть, которую переводил Муравьев — ему не нужно больше заниматься в жизни такими вещами. Не стоит.

В принципе, вторая часть переведена не плохо. Нельзя сказать, что там есть грубые ошибки или вовсе приписки, которых нет у Толкина и которыми полны следующие два тома. Но то тут, то там изъят кусочек текста. Здесь с описанием природы, которое введено было автором для создания нужного настроения, там — опущено из фразы слово, которое, как удачный блик на картине, было необходимо для описания данного героя.

Самый яркий пример — эпизод, когда Гэндальф падает с морийского моста. У Кистяковского под редакцией Муравьева:

«…Увлекаемый в пропасть тяжестью Балрога, Гэндальф ухватился за Мост руками, однако не удержался и, вскрикнув „Беги-и-ите!“, исчез в пасти Морийского рва; черный обломок разрушенного Моста, похожий на высунутый из пасти язык, мелко подрагивал в наступающей тьме…»

В более точном переводе:

«С ужасным воплем Балрог повалился вперед, и тень его нырнула вниз и исчезла. Но в падении он взмахнул кнутом, и плети захлестнули и оплели колени мага, сдергивая его за край. Маг пошатнулся и упал, тщетно цепляясь за камни, соскальзывая в бездну.

— Бегите, вы, дураки! — крикнул он и исчез».

В оригинале:

«With a terrible cry the Balrog fell forward, and its shadow plunged down and vanished. But even as it fell it swung its whip, and the thongs lashed and curled about the wizard's knees, dragging him to the brink. He staggered and fell, grasped vainly at the stone, and slid into the abyss. „Fly, you fools!“ — he cried, and was gone».

И в завершение этого короткого экскурса в первый официальный перевод «Властелина Колец», я позволю себе привести большой кусок текста, взятый из Кистяковского и из оригинала, и переведенный специально для данной статьи «по-французски», чтобы показать, как накапливаются неточности, искажая весь рисунок книги.

Кистяковский:

«Гости собрались в Трапезном зале, уставленном рядами длинных столов. Элронд сел во главе стола, стоявшего отдельно от остальных, на возвышении, а возле хозяина, лицом друг к другу, привычно расположились Всеславур и Гэндальф.

Фродо смотрел на них — и не мог насмотреться: ведь Элронда, героя бесчисленных легенд, он видел впервые, а Всеславур и Гэндальф — даже Гэндальф, которого он вроде бы знал, — обрели рядом с Элрондом свой подлинный облик, облик непобедимых и достославных витязей.

Ростом Гэндальф был ниже, чем эльфы, но белая борода, серебристые волосы, широкие плечи и благородная осанка придавали ему истинно королевский вид; а его зоркие глаза под снежными бровями напоминали приугасшие до времени угольки… но они могли вспыхнуть в любое мгновение ослепительным — если не испепеляющим — пламенем.

Всеславур — могучий, высокий и статный, с волосами, отливающими огненным золотом, — казался юным, но спокойно-мудрым, а глаза его светились решительной отвагой.

По лицу Элронда возраст не угадывался: оно, вероятно, казалось бы молодым, если бы на нем не отпечатался опыт бесчисленных — и радостных, и горестных — событий. На его густых пепельных волосах неярко мерцала серебряная корона, а в серых, словно светлые сумерки, глазах трепетали неуловимо проблескивающие искры. Он выглядел мудрым, как древний властитель, и могучим, как зрелый, опытный воин.

Да он и был воином-властителем, этот исконный Владыка Раздола».

Оригинал:

«The hall of Elrond's house was filled with folk: Elves for the most part, though there were a few guests of other sorts. Elrond, as was his custom, sat in a great chair at the end of the long table upon the dais; and next to him on the one side sat Glorfindel, on the other side sat Gandalf.

Frodo looked at them in wonder, for he had never before seen Elrond, of whom so many tales spoke; and as they sat upon his right hand and his left, Glorfindel, and even Gandalf, whom he thought he knew so well, were revealed as lords of dignity and power. Gandalf was shorter in stature than the other two; but his long white hair, his sweeping silver beard, and his broad shoulders, made him look like some wise king of ancient legend. In his aged face under great snowy brows his dark eyes were set like coals that could leap suddenly into fire.

Glorfindel was tall and straight; his hair was of shining gold, his face fair and young and fearless and full of joy; his eyes were bright and keen, and his voice like music; on his brow sat wisdom, and in his hand was strength.

The face of Elrond was ageless, neither old nor young, though in it was written the memory of many things both glad and sorrowful. His hair was dark as the shadows of twilight, and upon it was set a circlet of silver; his eyes were grey as a clear evening, and in them was a light like the light of stars. Venerable he seemed as a king crowned with many winters, and yet hale as a tried warrior in the fulness of his strength. He was the Lord of Rivendell and mighty among both Elves and Men».

И перевод:

«Главный зал дома Элронда был полон народу: в основном Эльфами, хотя здесь были несколько гостей и другого сорта. Во главе длинного стола, на возвышении, в огромном кресле восседал, как и полагалось ему, Элронд; подле него с одной стороны сидел Гэндальф, с другой стороны сидел Глорфиндел.

Фродо смотрел на них в изумлении, потому что ни разу до этого не видел он Элронда, о котором рассказывают так много легенд; и сидевшие по правую и по левую руку от него Глорфиндел и Гэндальф (о котором Фродо думал, что знает его хорошо) предстали перед хоббитом как властители, исполненные силы и благородства.

Гэндальф был ниже ростом, чем остальные двое; но его длинные белые волосы, его окладистая серебряная борода, его широкие плечи придавали ему облик мудрого короля из древнейшей легенды. На его старом лице темные глаза под густыми белоснежными бровями были словно уголья, что способны стать вдруг сразу огнем.