Душа. Рассказы и стихи - Дмитрий Раевский

Время духов.

Верные и благодарные наставнику души учеников заполнили все пространство перед помостом.

«Мои ученики, – начал свою речь старец, – пришел мой час.

Признаюсь, даже не предполагал, что стану настоятелем, когда так же, как и вы, впервые пришел в этот монастырь ещё мальчишкой постигать истины. Но не столько важны годы, как пройденное в них.

Я помню каждого из вас по имени.

Вы здесь – и это главное и, значит, что вы сдержали свое обещание и, в свою очередь, сдержу свое слово. Моя последняя лекция, которую вы не успели услышать, будет о Движении.

Все, что бы вы ни назвали, находится в постоянном движении, хоть на первый взгляд и кажется, что это не так. Но только на первый взгляд.

Движение – это не перемещение в пространстве, а развитие. Мудрость равномерно рассыпана повсюду. Трудно собрать её, но тем ценнее она.

Тот, кто не ищет, не найдет ни её, ни то, что ищет, вовсе.

Этот мир – прекрасная клетка. И он не единственный. Познавая и трудясь, мы набираем скорость и лучшее, что возможно развить и взять себе, придает ускорение. Многие впустую тратят время, пытаясь отвоевать себе свободу. Это старт, побег из плена с множеством ограничений. Как инструмент обрабатывает дерево, так и пути, как лезвия, разрезают двери тюрьмы к истинной свободе. Свободе Души и Духа. Решение и ответственность за него каждый принимает сам, следуя выбранному пути, и пока вы держите путь, вы свободны».

С этими словами, скинув бренные одежды, он отправился с верными учениками в дорогу, и звезды им освещали путь.

01.08.2014 г.

Капитан Карл Римс

Ничто не предвещало кошмара, захватившего корабль «Альпийская роза».

Дул умеренный бриз. С левого борта часто проплывали косяки рыб и дельфинов, охотящихся на них, а с правого борта пару раз мимо проплыли касатки и неразлучно кружили чайки почти синхронно с акульими плавниками.

Карл Римс полжизни отдал перевозке грузов. Ещё мальчишкой он прибегал на пристань смотреть на заходящие в бухту корабли и уже тогда понял, что хочет быть капитаном одного из таких красавцев-кораблей.

Пропитанный солеными брызгами, в старенькой фуражке, капитан, похожий на духа моря, вел корабль в Луканию из Боржо. В трюме находилась крупная партия вина, и Римс надеялся заработать неплохие деньги.

По прибытию в Боржо он посмеялся над местными верованиями в Бога моря и других богов, прошелся по лавкам с оружием и, пополнив запасы еды и пресной воды, отправился в обратный путь.

Прошел час плавания. Погода начала резко портиться.

На памяти Карла Римса такое было впервые, и он приказал, чуя неладное, готовить корабль к шторму.

Накрапывающая морось перешла в ливень с ледяным и пронизывающем ветром, располосовавшим паруса, словно когтями. Волны бушевали разъяренно и, кроме них и пугающе черного неба, ничего не было видно. Не выдержав напора ветра, мачта упала на другую, придавив семь человек из команды и сломав руку и ногу двоим. Руль чудом остался цел.

Воды крутили «Альпийскую розу» как скорлупку, демонстрируя свою мощь.

Вовремя вспомнив о рифах, Карл Римс сумел провести судно, миновав их по левому борту. «Это непростая буря. Где же я так провинился?» – подумал он, и в его голову пришла догадка среди воспоминаний: «Не нужно было смеяться над местными верованиями». И в эту секунду волна, втрое больше предыдущих, как кара за содеянное, швырнула корабль на скалы, разбив его в щепки.

07.08.2014 г.

Белый Дракон

Герои сказок, мифов, легенд боялись его. Их час, закрепленный мультфильмами и книгами, длится до рассвета. Но никто не почувствует, не узнает, что он наступил, если хвост заслонит его.

Город в осаде. Обложен облаками, как подушками, забаррикадирован антеннами и проводами.

Как будто это поможет.

Ветер крепчает. Порывы ветра сдувают на поворотах, бросают неубранную листву и мусор жителям в лицо, срывают кровлю с крыш, ломают ветки деревьев.

А над крышами бушует циклон, и пока он бушует, поспешают в дождевиках, куртках и комбинезонах со сломанными зонтами домой, жмутся к козырькам овечки. Машины раскачиваются, стоя в пробках, и светофоры грозят оторваться от опоры.

Потихоньку выдыхаясь, циклон из черно-серого становится бледно-серым и помещается без остатка в пасти Белого Дракона, чье тело состоит из облаков, и, заполняя видимые участки неба, показывает величественной красоты и мудрости голову. Высматривает добычу и, не найдя искомое, улетает, возвращается в свою, скрытую от всех и вся, пещеру.

Ещё одна неизвестная легенда.

14.08.2014 г.

Остров

Лежа в гамаке, он полностью расслабился и почувствовал, как из середины тела идет приятное тепло.

Там светит солнце, и не бывает холодов, дождей, гроз и бурь. Море, в котором нет ядовитых медуз, акул, змей, тихим шелестом накатывает на берег, вылизывая песок до золотого цвета, как тигренка тигрица. Посередине высится кратер беспробудно спящего вулкана, окаменевшего кольцами. В безмоскитных джунглях можно укрыться в тени, спасаясь от жары, и утолить жажду манго или апельсином.

Где это место и почему у нас никак не получается туда добраться?

Петр Маркович с книгой на груди. Поежившись, открыл глаза. Солнце скатилось в закат, и начинало смеркаться.

«Пойду, пожалуй. Не то, чего доброго, простужусь», – подумал он и закрыл, заходя в квартиру, на щеколду дверь, ведущую на балкон.

14.08.2014 г.

Поклонник алгоритмов

Прохор во всем любил порядок. Торопливый на дела, даже если в этом нет необходимости, приходил в бешенство от замеченной пылинки.

На столе и полках с одеждой и книгами расшагивал хозяином порядок, и ни тараканы, ни мыши не горели желанием сунуться туда: кому охота оставлять улики?

Задачи разбивались на раз, два, три.

В пятницу он решил написать письмо брату. Приготовил лист, ручку и, собравшись с мыслями, начал писать. Дойдя до середины листа, потекла паста в ручке. Прохор пошел заменить её и увидел бегущего вдоль плинтуса таракана.

Забыв о письме и сняв тапок, он носился за ним, расшвыривая аккуратно сложенные стопки одежды на полках, стулья, раскачал люстру, отодвинул диван, оторвал наличники.

Нагнав его и прибив, отпраздновал победу боевым кличем индейцев. Глянул в окно. Стояла ночь. Окинув протрезвевшим взглядом комнаты, он ужаснулся. Такого бардака на его памяти ещё не было. И письмо не дописано, а завтра нужно отправить.

«Жизнь не подчиняется правилам», – сделал Прохор вывод и пошел спать. Он слишком устал, чтобы волноваться.

14.08.2014 г.

Сны идут в атаку

Глаза захлопнулись. Задраены намертво, как люки у подводной лодки перед погружением.

Виктор этого отчаянно не хотел, но кто его спрашивал об этом?

Атака началась.

Мысли, о которых он и не подозревал, накинулись скопом: вот на рыбалке он где-то с друзьями пьет болотную жижу… Следом пойманная рыба обложила матом с такими загибами, что вызвала невольное уважение, и рука потянулась рефлекторно за ручкой.

Еле-еле вынырнув, Виктор взмолился: «Кто-нибудь, помогите! Покажите лицо моей любимой жены!»

Тут же видит лицо жены. «Отлегло от сердца. Передышка», – подумал он было облегченно, как заметил, что лицо жены стало меняться – на него глядела кобра!

«Господи! – взмолился он. – Отгони от меня сны страшные! Молю нижайше о том, и прости меня за все!»

Сны прекратились, и измотанный собственник жилья провалился в темноту и проспал полдня, не видя больше снов.

06.08.2014 г.

Одна ночь

За окном в истерике билась гроза, расшвыриваясь ветвистыми молниями, будто должными пришпилить почву, уходящую из-под ног. Видимо, не получалось у них – раскаты усилились, предрекая разбить стекла.

Мимсон сидел за столом, обхватив руками голову, вцепившись в них, словно они были единственным его спасением. Свеча горела, и воск стекал по бронзовому подсвечнику, сделанному в виде павлина, попадая на разбросанные листы.

Мысли превратились в разъяренных зверей, рвавших когтями и клыками на мелкие клочки. Тревоги прорезали лицо морщинами, покрыв лоб испариной. Он чувствовал себя сгорающим заживо. Глаза представлялись ему углями, дававшими жар, способный отогреть не хуже батареи комнату, во рту – пустыня и, сколько бы он не вливал туда воды, зной никуда не исчезал. Сердце стучит учащенно и лихорадочно, подгоняя мысли.

Завтра. Это слово тревожило больше всего. Ведь завтра Мимсон должен сделать выбор. Выбирать было из чего, и этот выбор имел важное значение для Мимсона.

«Подумать только, – носились факелами в голове мысли, – любой выбор изменит Судьбу! Что же выбрать? Что же выбрать?»

Размышления достигли пика. Осталось три часа до следующего дня. Не один раз он вставал, разминался, ходил по комнате, меряя её шагами, перепроверяя расчеты и снова, садясь на стул, хватался за голову.

Ветер сгибал деревья, заставляя кланяться грозе, а та, углядев причину своих истерик, зарядом такой силы попала в дом, что свеча потухла, и в немногих зажжённых окнах отключился свет. Выбор был сделан.