Интеллектуальная мобилизация - Александр Неклесса

— Но согласитесь, что результаты оказались двусмысленными, напоминающими разноцветный калейдоскоп.

— Результаты первой фазы проекта по разным причинам поразили многих, в том числе и меня: они оказались непредсказуемыми — причудливыми и, может быть, даже в чем-то экстравагантными. Да, разноцветный калейдоскоп… Это как отдельные узлы и цепочки некоего, все еще несобранного генокода. Хотя, скажу откровенно, я ожидал чего-то подобного, ибо сверхзадачей был именно пересмотр, деконструкция сложившейся, но уже принадлежащей прошлому ситуации. Не случайно подготовка проекта началась в декабре 2003 года — в период своего рода “момента истины” для эклектичного экспертного сообщества России. Симметричная же неудовлетворенность полученными результатами равно правой и левой сторон политического спектра воспринимается, скорее, как комплимент. Для меня это показатель сбалансированности выработанной формулы Экспертного совета, что само по себе было непростой задачей: я имею в виду присутствие в составе Совета мастеров своего дела, квалифицированных специалистов в политическом диапазоне от главного редактора журнала “Знамя” до ведущего аналитика газеты “Завтра”.

100 представленных в бета-версии фамилий были отобраны не организаторами, а довольно кропотливым трудом экспертов, проголосовавших в итоге приблизительно по четырем сотням кандидатур и более чем по тысяче позиций. Стоит отметить также труд технических сотрудников, обработавших и просчитавших в различных шкалах многие тысячи позиций. Причем итоги обработки анкет не были известны никому, включая организаторов проекта, до последнего “поворота винта”. В свою очередь, моя роль как руководителя всего проектного комплекса стала известна лишь при развертывании дискуссии в Сети (хотя определенную поддержку ходу проекта я, естественно, оказывал).

Так что предложенный обществу продукт — это коллективное мнение членов Экспертного совета, авторитетных персон, связанных на протяжении ряда лет с мониторингом интеллектуального процесса в России и хорошо осведомленных о текущей ситуации в социогуманитарной среде (отсюда большой процент руководителей профильных журналов наряду с профессиональными аналитиками в составе Совета). Какими бы необычными, “неправильными” ни казались результаты акции, менять их, потворствуя чьему-то вкусу, “здравому смыслу” или, скажем, столкнувшись с “неудобствами” того или иного рода, до следующего круга экспертизы невозможно: именно такой оказалась причудливая картография сообщества в глазах его квалифицированных и авторитетных представителей летом 2004 года — мы просто приложили зеркало и суммировали то, что в нем отразилось.

К представленному обществу результату работы профессионального “жюри” (а эксперт в данной сфере заведомо уникальная персона, их не может быть слишком много, хотя мы планировали и планируем расширение состава Совета), пусть даже предварительному, стоит, наверное, приглядеться повнимательнее… Хотелось бы воспользоваться случаем и публично поблагодарить членов Экспертного совета за то бремя, которое они на себя возложили, — так осмысляются интеллектуальные ресурсы нации, происходит самоорганизация “нового интеллектуального класса”, реализуются принципы гражданского общества.

— В чем состояла необходимость подобного проекта? Откуда столь пристальное внимание к “социогуманитарному генофонду” России?

— Не случайно преамбула документа начинается с выразительной цитаты из Антонио Грамши, обосновывавшего необходимость “нарисовать интеллектуальную карту страны”, “учитывать новаторские устремления”, “следить за всеми идейными движениями”.

Стоит, видимо, еще раз подчеркнуть, что право на достойное будущее обеспечивается далеко не только конкурентоспособностью экономики или боеспособностью вооруженных сил. Скорее, эти качества есть производное от интеллектуального мастерства, ибо продукция, создаваемая правящей стратой, — в своей основе все-таки постиндустриального свойства. Это нематериальный, интеллектуальный, творческий, управленческий фермент, то есть ген, “публичное благо”, вокруг которого выстраивается общественный организм со всеми его достоинствами и недостатками. Конечно, здесь существует и своя haute couture , и свой pret — a — porter и своя продукция хитрых портняжек… Но лукавство в данной сфере чревато смертельным недугом общества и государства.

Интеллектуальная растерянность российского общества, его элиты в настоящий момент очевидна и велика. Противостоять ей могут и должны моральная реформация и интеллектуальная мобилизация. Однако это означало бы не только кардинальное изменение самооценки и оценки российского экспертного сообщества, которое, плывя по течению и приковав внимание общества к подковерным интригам и прочим суетным сюжетам, в значительной мере утратило способность производить новые смыслы, создавать проекты, соответствующие драматическим вызовам времени.

Кстати, при составлении предварительных списков организаторы не раз и не два сталкивались с растерянностью респондентов при ответе на вопрос о возможных кандидатурах для рейтинга, особенно когда вводились понятие “мыслитель” (сознательный шаг организаторов экспертизы) и временная планка деятельности не ранее 2001 года. Лишь потрясения, подобные трагедиям в Нью-Йорке или Беслане, срывают пелену повседневности с наступившего настоящего. Пришло, судя по всему, время новых взглядов и критериев при оценке глубины перемен в структурах повседневности, жестко, трагично заявляющих о себе, ломающих привычный образ жизни на планете, — время ответа на вопрос об истинной природе нового поколения бродячих призраков, материализующихся на наших глазах.

Мир отходит от кальки представлений о нем. Ситуация с прочтением “книги жизни”, конечно же, не разрешится за счет простой смены кадрового состава либо иной внешней пертурбации экспертного сообщества России. Референтного, кстати, тоже. Речь идет о заметно ином качестве социальной картографии Нового мира и об иных формах ее производства. Становится очевидной необходимость смены языка анализа, внятной артикуляции актуальной политической философии, возможно, в категориях новой рациональности. А формулирование долгосрочной доктрины, учитывающей переменчивость социального космоса с его (пост)современными угрозами и возможностями, равно как и завоевание страной интеллектуального/нравственного авторитета в мире, становятся своего рода национальными императивами.

Потрясения в обществе неразрывно связаны с тектоникой в сфере их осмысления. Кризис управления есть производное от кризиса осмысления реальности, и в подобных ситуациях речь рано или поздно заходит о политической реформации или революции…

— Как Вы оцениваете проходящее в Интернете обсуждение рейтинга?

— Неоднозначно. С одной стороны, публикация бета-версии для того и предназначена, — это необходимая часть проекта. Но, с другой стороны, хотелось бы, чтобы обсуждался реальный рейтинг, выполненный в определенном формате и по определенной процедуре, а не поверхностные свои или тем более чужие представления о нем.

Основной недостаток обсуждения — не вполне верное понимание самого формата проведенной экспертизы, отсутствие знаний о ее процедуре; отсюда ряд недоуменных вопросов и претензий не по адресу. К сожалению, в Интернете чаще воспроизводилась и воспринималась лишь итоговая таблица рейтинга с добавленным кем-то эффектным титулом “рейтинг российских интеллектуалов”. И ряд людей, вступавших в дискуссию, либо вообще не ознакомились с преамбулой документа, либо прочли ее не слишком внимательно (хотя здесь я могу серьезно ошибаться — обсуждение ведь происходит в разных местах).

Еще одно наблюдение касается подводных течений, вскрытых ран и болезненных амбиций: по ходу дела приходилось сталкиваться с не слишком добросовестными, подчас курьезными инвективами, которые наряду с попытками серьезного осмысления результатов рейтинга своеобразным шлейфом сопровождают их обнародование. Возможно, подобные by — products по ряду причин неизбежны… Но в каком-то смысле настоящий проект направлен именно на восстановление в суверенных, конституционных правах других норм взаимоотношений в сообществе, иной, некарикатурной стилистики и содержания интеллектуальных дискуссий.

В полевых условиях Интернета был в итоге проведен своеобразный эксперимент: под влиянием акции на глазах зарождались “народные рейтинги” российских интеллектуалов на основе голосования посетителей того или иного сайта, возрождались попытки проведения рейтингов в других профессиональных группах, занятых интеллектуальной деятельностью, появлялись спонтанные авторские и клановые списки предпочтений. Все это вполне естественно для идеологии и практики Сети, это один из ее регистров. Хуже другое. Одновременно с обнародованием бета-версии проявлялись целенаправленные “органы дезинформации”, а заодно и диффамации. Это — ахиллесова пята виртуального пространства, подверженного своеобразным информационо-вирусным интервенциям; как высказался при обсуждении ситуации руководитель одного из сайтов, после публикации, связанной с данным рейтингом, “наш форум просто атакует в последние дни какое-то множество откровенных идиотов”. Впрочем, все это также стало любопытным полевым материалом исследования.