Рудазов - Архимаг - Socolik

Креол попытался что-то сказать, но из высохшего рта вырвался только хрип. Он с шумом втянул полусгнившими ноздрями воздух и поковылял к той самой полочке, на которую профессор положил остальные предметы. Протянув полуистлевшую руку, медленно оживавший мертвец нащупал ладонью ларчик, негнущимися пальцами неловко обхватил его и поднес к глазам. Другой рукой он присоединил к ларчику табличку с надписью. Креол просмотрел ее и растянул губы в жалком подобии улыбки — оба столь необходимых предмета все еще были здесь, возле него, их никто не украл.

Ларчик он водрузил на прежнее место, а табличку крепко обхватил обеими ладонями и попытался прочесть надпись вслух. Получилось плохо. Могучая магия обезопасила его от ужасного влияния веков, но даже ее силы не хватило на то, чтобы избавиться от тления полностью. Тот жалкий обрубок, который приходилось называть языком, не мог произнести даже двух членораздельных слов, не говоря уж о нескольких строчках.

Креол уселся на край саркофага и задумался. Сейчас он буквально разрывался — так много дел хотелось переделать немедленно, вновь став живым. Но сначала нужно было прочесть заклинание. Во-первых, он обещал своему рабу, что сделает это, как только оживет, а во-вторых, без этого он очень скоро снова откинет копыта. Значит, нужно было заставить челюсти и язык работать, хотя бы вполсилы.

Спасение пришло в виде стакана воды, забытого профессором Грином на столе. Бесценная жидкость, без которой на Земле не было бы ни единой молекулы жизни, слегка смягчила иссохшее горло. Креол по нескольку минут смаковал каждый глоток, прежде чем отправить его глубже. Он почувствовал, что язык занял положенное ему место во рту, и принялся лихорадочно читать, прежде чем ощущение сухости не исчезло безвозвратно.

Боже, не знал я — крепка твоя кара.

Клятвой великой легко поклялся.

Закон твой презрел, зашел далеко,

Дело твое в беде нарушил...

Грехи мои многи как сделал — не знаю.

Боже, уйми, отпусти, успокой зло в сердце...

Сковано тело, нужда меня мучит,

Успех мой минул, прошла удача,

Сила ослабла, кончилась прибыль,

Тоска и беда затмили мой облик.

Но что неотступно желаю, получу непременно.

Прежняя сень по молитве вернется,

Джинн Хубаксис явится по неотступной просьбе,

Явится к хозяину, чтобы вновь верно служить.

Креол растянул губы в улыбке, ощущая, как многострадальное тело начинает восстанавливаться. Конечно, далеко не полностью, но теперь по крайней мере можно было не бояться, что сердце в любой момент откажет. Слух и речь также вернулись к нему. Глаза, доселе тусклые, налились краснотой и мягко засветились в темноте.

И произошло еще кое-что. Ларчик, оставленный профессором Грином без внимания, сам собой распахнулся, и из него вылетело странное существо. Джинн. Самый настоящий джинн. Ноги у него отсутствовали, но их вполне заменяла пара перепончатых крыльев за спиной. Руки были достаточно мускулистыми, вдобавок снабженными шестью крючковатыми пальцами с кривыми когтями. Глаз был только один, зато над ним рос самый настоящий рог — цвета слоновой кости, загнутый вверх. Оскаленная пасть искривилась в ухмылке, и из нее вырвался язычок огня. В общем, эта тварь могла бы внушить страх и уважение кому угодно.

Этому мешало одно-единственное обстоятельство: джинн, выпорхнувший из ларчика, был лишь чуть крупнее небольшой мыши.

Хубаксис служил Креолу больше сорока лет. Плюс, имеется, те пять тысячелетий, что они оба провели в глубокой спячке, мало отличимой от смерти. Джинну проделать подобное гораздо проще, чем человеку, поэтому Хубаксис возродился практически таким же, каким и был.

Конечно, Хубаксис был довольно-таки жалким джинном — одним из самых слабосильных во всем ханстве джиннов и ифритов. К тому же он был преступником. Креол особо не допытывался, за что Великий Хан так взъелся на него, но именно из-за этого Хубаксис и запродался к нему в рабство. По законам джиннов раб себе не принадлежит и, какое бы преступление он ни совершил, карать его нельзя. Во всяком случае, пока жив его хозяин.

Впрочем, Хубаксис не особенно тяготился своим положением. Креол был далеко не самым плохим хозяином, а для джинна рабство отнюдь не так неприятно, как для человека. И главное — он был в безопасности.

Но потом Креол начал стареть. Все его магическое искусство оставалось бессильным против неумолимого течения времени. О нет, он бы не убоялся обычной смерти! Благо у него имелись способы, чтобы отложить ее на неограниченно долгий срок (разве это проблема для мага?). К сожалению, ни одним из них он не мог воспользоваться. Некоторое время назад Креол... заключил одну сделку. Опрометчивую сделку. И когда настала пора платить по счетам, он банально струсил. Уж слишком дорого пришлось бы заплатить... И вот тогда-то Хубаксис и предложил своему хозяину воспользоваться прочно забытым способом обмануть кредиторов, а заодно и обрести бессмертие. Сложным, заковыристым, но действенным способом.

Однако Креол не стал бы обращаться к этому способу. Он все надеялся исправить положение как-то иначе. Окончательно его убедила в необходимости послушаться джинна одна... знакомая. У них с магом были общие дела... тоже своего рода договор, но несколько другого рода. Общее дело. Выполнить его в древнем Шумере не было никакой возможности — нужно было подождать как минимум несколько тысячелетий. Нужно ли говорить, что у смертного человека, пусть и мага, нет ни малейшего шанса прожить такую тьму веков?

Два года хозяин и его раб готовились к двойному ритуалу, после которого они оба должны были погрузиться в долгий сон, практически не отличающийся от смерти. Креол потратил большую часть своего состояния и уморил не одну сотню рабов, пока строил гробницу, которая, по его расчетам, могла просуществовать нетронутой пять тысяч лет — ровно столько нужно было, чтобы контракт, который Креол подписал собственной кровью, утратил силу. По странному капризу судьбы американская археологическая экспедиция обнаружила его могилу всего за несколько недель до дня оживления.

Первоначально Креол собирался сделать наоборот: чтобы Хубаксис ожил первым, а уж потом разбудил его. Но затем врожденная подозрительность заставила его переменить решение — он слегка побаивался, что джинн нарушит клятву и оставит его трупом. Нет, он знал, что ни один джинн не способен изменить присяге, но все же решил подстраховаться.

Нельзя сказать, чтобы Хубаксис был таким уж ценным приобретением. Как уже говорилось ранее, он был довольно жалким джинном. Но джинн остается джинном, даже такой маленький и слабый. Магические способности этого народа многократно превышают человеческие, поэтому очень трудно отыскать джинна, который не в состоянии выкинуть хотя бы пару волшебных фокусов. Хубаксис был еще не так плох.

Во-первых, в его распоряжении имелись несколько полезных фишек, естественных для джинна как для биологического вида: способность проходить сквозь стены, возможность увеличиваться и уменьшаться в размерах (правда, в этом Хубаксис был довольно ущербен), умение изменять внешний облик (тоже не слишком преуспел), и — поскольку Хубаксис родился на четверть ифритом — огненное дыхание (впрочем, если бы в этом виде спорта проводились состязания, он проиграл бы даже обычной зажигалке). Ну и еще кое-что по мелочи. Из собственных же магических дарований миниатюрный джинн мог похвастаться разве что иллюзиями. О, вот их он умел творить прекрасно, хотя в масштабе опять-таки был сильно ограничен. В общем, если бы небезызвестному Али ад-Дину достался Хубаксис, а не Джинн Лампы, его честолюбивые планы вряд ли бы исполнились. Но, как уже отмечалось выше, на безрыбье и рак рыба — далеко не каждому удается заполучить в услужение хотя бы такого джинна.

— Хо-хо! — пискнул маленький джинн. — Нам все-таки удалось сделать это!

— Нам? — поднял брови Креол. — Напомни, раб, в чем состоит твоя заслуга?

— Я давал советы, хозяин, — невозмутимо сообщил Хубаксис, мерно взмахивая крылышками. — Кстати, должен заметить, что ты не очень хорошо выглядишь.

Креол в ужасе ощупал лицо. В предыдущей жизни он внимательно следил за своей внешностью, что и позволило ему до девяноста лет оставаться в хорошей форме.

— Зеркало, зеркало, мне необходимо зеркало, — забормотал он, озираясь по сторонам.

— По-моему, это как раз оно, — услужливо сообщил Хубаксис, зависнув возле небольшого зеркальца, висящего над умывальником.

Креол поспешит воспользоваться советом джинна. Он уставился на свое отражение, и его челюсть медленно поползла вниз. Руки горестно ощупывали плешивый череп.

Пять тысяч лет назад Креол мог похвастаться густой шевелюрой, роскошными усами и завитой бородой. Конечно, с возрастом его волосяной покров приобрел благородную седину, но это его только украсило. Он не мог поверить, что теперь практически облысел. Несколько чудом уцелевших волосков на темени не смогли его утешить. Правда, теплилась надежда, что теперь волосы снова начнут расти...