Слава и трагедия балтийского линкора - Никита Кузнецов

Группе, которой мне пришлось руководить, выпала нелегкая задача — пробиться к двум засыпанным и заваленным балками жителям города. Это были муж и жена, застигнутые катастрофой во сне. Мужчину нам не удалось спасти, но жена его была еще жива. Мы подобрали валявшуюся дверь и, уложив на нее спасенную женщину, с большим трудом, преодолевая огромные завалы на улицах, доставили ее на врачебный пункт.

Исключительную находчивость и мужество проявили матросы, вызвавшиеся спасти людей, застрявших на междуэтажных перекрытиях. Балансируя зачастую на очень большой высоте, проявляя чудеса ловкости, они пробирались к людям, обреченным на неминуемую гибель, и спасали их.

В районе землетрясения погибло около ста сорока тысяч человек. Стоящие в городе воинские части почти полностью были погребены в своих казармах. Но из уцелевших людей каждый, кто чувствовал в себе хоть немного сил, самоотверженно помогал нам в трудной, но благородной работе по спасанию мессинцев. Так, в группе со мной в течение целого дня работал один молодой инженер итальянец, окончивший политехникум в Риме. Мы быстро с ним подружились и понимали друг друга с полуслова.

Первый день наших раскопок подходил к концу. Над городом сгущалась темнота — работать становилось с каждой минутой все трудней и трудней.

Около восьми часов вечера послышался гул, за которым последовало несколько сильных подземных толчков. На этот раз рухнули еще кое-где сохранившиеся остатки стен. Новые тучи известковой ныли опять окутали многострадальный город.

С наших судов поступили сигналы — командам немедленно возвращаться на корабли. Мы благополучно (если не считать ушибов и ссадин) выбрались из развалин и вернулись на свои корабли. Но, несмотря на страшную, нечеловеческую усталость, уснуть я не мог. Вместе со своим другом гардемарином Алексеем Белобровым поднялись на палубу. Вдали лежала погруженная в темноту Мессина, только лучи прожекторов с наших судов бродили по городу, как бы ощупывая его развалины. Временами багровое зарево пожарищ озаряло небо.

Несколько часов сна, и как только забрезжил рассвет, мы снова взялись за кирки и лопаты. Но если в первый день мы вели сравнительно поверхностные раскопки, то позднее перешли на более глубокие. Для этого понадобилось строить целые галереи, прорубать глубокие шахты. И все это приходилось делать несмотря на продолжавшиеся подземные толчки и грозный гул. Один из толчков чуть не стоил жизни старшему инженер-механику линкора «Цесаревич» штабс-капитану Федорову. Он работал со своей командой в построенной им галерее, но в разгар раскопок после сильного толчка часть галереи обрушилась, и Федоров очутился под обломками. К счастью, его же матросам после полуторачасовой работы удалось спасти своего командира из-под обломков.

Мы не прекращали раскопок в Мессине около пяти дней. В результате этих трудов русским командам удалось спасти немногим более двух тысяч человек.

Вскоре сюда прибыли транспорты с войсками из Северной Италии и военные суда разных наций, в том числе наши канонерки «Гиляк» и «Кореец». Эти суда вышли из Палермо, там их застала весть о землетрясении, и они немедленно взяли курс в район бедствия.

Тысячи спасенных из-под обломков людей нуждались в лечении, тщательном уходе, усиленном питании. Их надо было срочно вывезти из Мессины, но пассажирских пароходов для этой цели Италия сразу предоставить не могла. Контр-адмирал Литвинов принял решение — выделить часть русских судов для перевозки пострадавших из Мессины в другие города Италии.

И вот «Слава», жилые палубы которой превращены в огромный лазарет, приняв на борт четыреста раненых и больных мессинцев (главным образом женщин и детей), берет курс на Неаполь.

В Неаполе нас встречают толпы народа. Вот как описывает эту встречу Алексей Максимович Горький в своей книге «Землетрясение в Калабрии и Сицилии 15—28 декабря 1908 года»:

«Первое судно, прибывшее в Неаполь, — наша “Слава”, — воистину команда этого судна оправдала его имя, как о том единодушно и горячо свидетельствует пресса всей Италии. Воистину моряки нашей эскадры геройски работали в эти дни горя Италии. Отрадно говорить об их подвигах, и да будет знаменательным и вещим для эскадры это первое ее боевое крещение, полученное ею не в страшном и позорном деле борьбы человека с человеком, а в деле братской помощи людям, в борьбе против стихии, одинаково враждебной всему человечеству.

На “Славе” прибыли женщины и дети. Матросы сходили на берег, неся на руках ребят и женщин. О подвигах матросов уже знали в Неаполе, и Неаполь встретил русских восторженными рукоплесканиями.

— Да здравствуют русские моряки! Да здравствует Россия, — гремел город.

Неаполитанцы, рыдая, обнимали, целовали моряков; кто-то из русских сказал по-итальянски:

— Вы помогли нам в Чемульпо[2], мы вам в Мессине. Все люди должны помогать друг другу! Все люди — братья!

Это вызвало общий восторг экспансивного Неаполя».

В январе 1909 года отряд Литвинова покинул Италию. Пережитое вместе с итальянцами сблизило нас, укрепило нашу взаимную дружбу.

«В память содружества» — так называется медаль, врученная итальянским правительством всем морякам нашего отряда. Она вечно будет напоминать о давних и славных традициях нашего флота, приумноженных советскими моряками: первыми прийти на помощь в беде.

Н.А. Кузнецов.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ЕВГЕНОВ

(1888—1964)

Н.И. Евгенов родился 2 августа 1888 г. в семье учителя. В 1909 г. окончил Морской корпус. В 1908 г., будучи корабельным гардемарином, Евгенов на линкоре «Слава» находился в плавании отдельного Балтийского отряда. Вместе с другими русскими моряками он участвовал в спасении жителей итальянского города Мессина, разрушенного землетрясением и цунами.

В 1913—1915 гг. Н.И. Евгенов принял участие в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана на ледокольных транспортах «Таймыр» и «Вайгач», которую возглавлял Б.А. Вилькицкий. 21 августа 1913 г., находясь севернее полуострова Таймыр, участники экспедиции (причем одним из первых был именно Евгенов) обнаружили неизвестный ранее остров, получивший название Земля Николая II (в советское время переименован в архипелаг Северная Земля). Пролив между полуостровом Таймыр и вновь открытой землей получил название пролив Цесаревича Алексея. Обнаружение Северной Земли стало крупнейшим географическим открытием XX века. Также в навигацию 1913 г. экспедиция открыла и нанесла на карты остров, получивший название остров Вилькицкого, описала Землю Императора Николая II, острова Цесаревича Алексея (Малый Таймыр) и Старокадомского.

В годы Первой мировой войны Евгенов служил штурманским офицером на эсминце «Орфей»; в октябре 1917 г. он участвовал в Моонзундском сражении, будучи старшим офицером эскадренного миноносца «Капитан Изылметьев». Предвидя скорый конец Российского флота, Евгенов поступил на курсы по подготовке гражданских судоводителей, но вскоре курсы закрылись, Российский флот был распущен, а Евгенов и его соплаватель по «Вайгачу» А.Г. Никольский отправились на Дальний Восток, а оттуда в Америку, где Евгенов и Никольский работали делопроизводителями по разбору архивов Российского посольства в Вашингтоне. Из Вашингтона Евгенов отправился в Сибирь, поступив в вооруженные силы Всероссийского правительства адмирала А.В. Колчака. Первоначально он рассчитывал продолжить работу в Гидрографической экспедиции Б. А. Вилькицкого, по запросу которого он и был вызван в Сибирь. Но нормальной связи между Восточным и Северным Белыми фронтами не существовало (а база экспедиции находилась в Архангельске), поэтому служба Н.И. Евгенова проходила в омском Морском министерстве.

Когда Евгенов прибыл в Сибирь, войска адмирала Колчака уже отступали под ударами Красной армии. Впрочем, служба Николая Ивановича проходила не на фронте, а в Гидрографическом управлении Морского министерства. 23 августа 1919 г. он был назначен начальником Геодезического отделения управления. Уже через шесть дней он получил «по линии» очередной чин старшего лейтенанта. 10 сентября 1919 г. Н.И. Евгенов был назначен представителем от Морского министерства в Междуведомственное совещание по вопросам техники съемочных работ, созываемое Министерством земледелия.

По всей вероятности, Евгенов был достаточно близок к А.В. Колчаку. Скорей всего, он был с ним знаком еще в бытность будущего Верховного Правителя командиром ледокольного транспорта «Вайгач» в 1910 г. Во всяком случае, по сведениям С.В. Дрокова, Евгенов был в числе немногих морских офицеров, арестованных в январе 1920 г. вместе с А.В. Колчаком. Но уже 25 февраля 1920 г. Евгенов был освобожден из Иркутской тюрьмы но постановлению Чрезвычайной следственной комиссии «за отсутствием состава преступления».