Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство - Павел Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Многие десятилетия считалось, что семья — это "базовая ячейка" общества, якобы с семьи общество и начинается. В книге будет показано, что на заре человечества "базовой ячейкой" общества была несколько иная структура, чем то, что мы называем семьёй сейчас. Принято считать, раз уж семья существует многие тысячи лет, значит, в её основе лежит некая "объективная необходимость", что по-другому просто никак было нельзя, а потому именно так и сложилось. Но в действительности это не так, и известная нам нынче форма организации людей, называемая семьёй, возникла совсем иначе. Причём настолько иначе, что многих предложенная картина удивит и кому-то даже придётся не по вкусу. Зато это поможет объяснить ещё одну загадку человечества — гендер: различающиеся культурные роли мужчины и женщины, которые традиция ревностно оберегает. Многим будет неожиданно узнать, что разделение ролей мужчины и женщины не определено ни природой, ни каким-то "объективными условиями", а что всё это лишь вопрос древней и простой идеологии престижа.
Из книги вы узнаете:
1. О существующих гипотезах происхождения брака, и почему все они плохо стыкуются с фактами.
2. О новой гипотезе, которая не только прекрасно стыкуется со всеми фактами, но и помимо происхождения брака объясняет ещё и рождение некоторых других феноменов, которые в антропологии до сих пор остаются необъяснёнными.
3. Почему гендер (противопоставление мужского и женского) — это не биология, а идеология.
4. Как мужчины стали господствовать.
5. Как женщина стала "нечистой", и почему во всех культурах для мужчины оскорбительно сравнение с ней.
6. Почему на самом деле произошло половое разделение труда.
7. Действительно ли мужчина-охотник — это "кормилец"? (спойлер: нет).
8. Действительно ли брак возник, потому что женщина стала нуждаться в мужчине? А если наоборот? (спойлер: да).
9. Почему исходно брак — это вообще не о сексе и не о потомстве
10. О социологии современного брака, в котором мужчина по-прежнему оказывается выигравшей стороной, а женщина же по-прежнему "проигрывает".
Попытке ответить на все эти вопросы и будет посвящена данная книга. В первой части книги показано, что прошлое, каким мы его представляем, в действительности было немного другим — институты семьи и брака сильно отличались от их современных аналогов. В древности за женской сексуальностью признавалось более сильное начало, чем за мужской, и всегда же с этой сексуальностью культура активно боролась. Затем предложена реконструкция древних причин возникновения гендера, мужского господства и брака. Во второй части раскрыто современное положение дел брака и семьи с опорой на широчайшие данные социологии и психологии.
Из названия книги ясно, что речь пойдёт о трёх важнейших явлениях человеческой культуры, причём сделано это будет под острым критическим углом. Привлечение данных антропологии, приматологии, истории, социологии, психологии и физиологии поможет посмотреть на эти явления в неожиданном ракурсе.
Начнём.
Глава 1. Рождение норм
Идеи брака и семьи пронизывают любую культуру, в какой бы уголок планеты мы ни заглянули. Мифы, легенды и сказки даже у затерянных на задворках бытия племён рассказывают, "как однажды мужчины и женщины начали жить вместе". Всюду и все по достижении определённого возраста обязательно вступают в брак: что в сияющем огнями Нью-Йорке, что в неспокойном Мокадишо, что в далёких джунглях Амазонии. Брак настолько распространён, что кажется неотъемлемой, даже естественной частью человеческой природы.
Вместе с этим именно для брачных аспектов культуры вообще характерно наиболее сильное общественное давление на тех, кто вдруг решил не делать "как все". Феномен презрения к холостякам имеет древние корни и отмечен в культурах самых разных частей света. К "старым девам" отношение было одинаково надменным и насмешливым, что в русской деревне (Адоньева, Олсон, с. 89), что на Диком Западе (Ялом, 2019, с. 252). Холостяков недолюбливали не только на Руси (Кабакова, 2001, с. 158), где считали, что "холостяк — полчеловека" (Гура, 2012, с. 33) и "настоящим" становится только после заключения брака (Байбурин, 1993, с. 65), но даже и в тех обществах, которые сейчас принято называть "первобытными" — то есть в ныне существующих обществах охотников-собирателей. Хорошую подборку фактов пренебрежительного отношения к холостякам в таких культурах дал Леви-Строс (Levi-Strauss, 1969, p. 40).
"Пигмеи презирают холостяков и насмехаются над ними как над ненормальными существами". Среди андаманских племён для мужчины считается правильным жениться, и если пришло время, но он всё же этого не делает, то считается "плохим человеком". "Чукчи с презрением и насмешкой относятся к холостяку. Его рассматривают как человека никчемного, бездельника, бродягу, праздно переходящего из стойбища в стойбище" (Богораз, 1934, с. 113).
Брак был настолько важен для традиционных культур, что им было пронизано всё социальное пространство и практики. В девичьих гаданиях безбрачие вовсе приравнивается к смерти — утонувший венок или умолкшая кукушка означает либо первое, либо второе (Гура, с. 35). Даже похороны девушек, умерших незамужними, до недавних пор проводились с облачением их в свадебный наряд — только так жизнь женщины могла считаться "завершённой" (там же; Адоньева, Олсон, 2016, с. 120). Даже будучи мёртвой, женщина должна была выйти замуж.
И т. д. и т. п. в самых разных культурах мира — что с примитивным устройством быта, что в современных цивилизованных странах: вряд ли кто-то станет отрицать, что даже сегодня на Западе индивид подвергается общественному давлению в вопросах брака и деторождения. И здесь возникает главный вопрос: если вступление в брак, как до сих пор полагают некоторые философы, является "объективной необходимостью", то почему же тогда столь велико общественное давление в этом вопросе? Зачем общество подталкивает индивида к тому, в чём тот сам якобы нуждается? Здесь есть над чем задуматься, верно?
Все мы в детстве становились свидетелями или даже непосредственными участниками картины, когда мальчик говорил девочке (или наоборот), что вот когда они вырастут, так поженятся? Мне так говорила девочка (даже имени не помню), когда нам было где-то по пять лет. Она подбежала ко мне и сказала:
— Когда мы вырастем, ты на мне женишься!
Я стоял с зачищенным кленовым прутиком и готовился проверить, как он рассекает воздух при взмахе, и услышанное вдруг оказалось полной неожиданностью. Я замер с этим прутиком в руке, а девочка, смеясь, уже убежала. Я даже не понял, о чём она и зачем. И вряд ли я видел её ещё когда-либо.
Сходный эпизод описывал и отец бихевиоризма Джон Уотсон:
"Вот подслушанный мною
