Остеохондроз - Андрей Долженков

И вот в середине XX века было совершено научное открытие, благодаря которому в значительной степени изменилось представление о природе болей в позвоночнике и нервных стволах. Было доказано, что выпячивания межпозвонковых дисков и костные выросты из позвонков могут быть причиной многих неврологических симптомов, которые ранее считались следствием жизнедеятельности микроорганизмов.

Новая теория легко объясняла вовлечение в болезненный процесс нижнешейных и нижнепоясничных нервных корешков, так как именно эти участки позвоночного столба подвергаются у человека наибольшей нагрузке, тем самым создавая предпосылки для появления в них выпячиваний дисков и костных выростов. Многим показалось, что проблема нашла свое решение: трудных больных стали отправлять к нейрохирургам. С той поры за нейрохирургами утвердилось исключительно опасное по своим последствиям представление как о главных лицах в решении вопроса, как лечить больного.

Итак, во всем мире начали интенсивно применять хирургический метод лечения. За последние десятилетия проведены сотни тысяч операций по поводу межпозвонковых грыж, прогрессирующих смещений позвонков, разработаны оригинальные способы оперативного лечения, отточена техника хирургического вмешательства. Однако по каким-то неведомым причинам многие прооперированные через некоторое время снова стали возвращаться в хирургические клиники. Это негативное явление, принявшее вскоре массовый характер, заставило нейрохирургов значительно сузить круг показаний для оперативного лечения, и пациенты возвращались из хирургических консультативных кабинетов на долечивание к врачам нехирургической практики.

Каков же результат описанного грандиозного эксперимента над человеческим организмом? С одной стороны, это нервное напряжение среди больных радикулитом, не желающих оказаться на операционном столе. С другой – появление неуверенности в благоприятном исходе оперативного лечения у нейрохирургов. Потерпел ли хирургический метод лечения болей в позвоночнике фиаско? Метод – нет, панацея, на которую делали ставку, – да.

А как же развитие методов консервативного лечения и профилактики? Увы, без существенного продвижения вперед – из-за отсутствия у практикующих врачей понимания истоков болезни. Мне трудно поверить в то, что академическая наука, не сумевшая решить проблему болей в спине хирургическим способом, не осознала важность полученных физиологами уже к середине XX века знаний о разрушающем действии неполадок в деятельности мышечной сферы на организм в целом и позвоночник в частности. Наверняка, она это понимала. Становился очевидным вред, наносимый организму редко сменяемыми позами и тяжелым физическим трудом, чем отличались делопроизводство прошлого века и система образования, обучающая ему. А для юридически грамотного человека, заработавшего грыжу диска на производстве, – это повод для судебной тяжбы с предприятием за причиненный здоровью вред. Какое же государство добровольно согласится на такую разорительную просвещенность своих граждан? Вот и разгадка парадокса: космические корабли запускать научились, а с болями в спине справиться не умеем… Так ли это на самом деле?

Анализируя историю становления науки о болях в спине, приходишь к неутешительному выводу. В середине прошлого столетия установлению причастности патологических изменений костно-хрящевой основы позвоночника к болям в спине и другим неврологическим расстройствам удалось на десятилетия отвлечь внимание академической и практической медицины от доказательных открытий физиологов того же времени о значении мышечной сферы для человеческого организма. А ведь именно «поломки» в мышцах, как выясняется сегодня, в большинстве случаев являются причиной развития патологических изменений в костно-хрящевой основе позвоночного столба и главным источником болей вскоре после нарушения структуры последнего.

Виноват ли доктор?

По причинам, упоминавшимся выше, у обучающих и обучающихся медицине искусственно не формируется должное представление о значении мышц в жизнедеятельности человеческого организма. Главный акцент делается на изменениях костей и дисков позвоночника как ведущих причинах, приводящих к болезни и поддерживающих ее. В свете этого реплика невропатолога «Вы хотите, чтобы в пятьдесят лет у вас не болела спина!» кажется вполне разумной. Действительно, у кого к этому времени не имеется в той или иной степени изменений в костно-хрящевой основе позвоночного столба, классифицируемых как «остеохондроз»? Однако разумности в таком высказывании не больше, чем в утверждении, что «пятьдесят – это возраст».

Еще одним подтверждением ущербности студенческих учебных программ является используемый сегодня подавляющим большинством медиков почти «бесконтактный» способ осмотра пациента. Исследование ограничивается, как правило, изучением снимков позвоночника, заключений инструментальных обследований да постукиваниями неврологическим молоточком в поиске рефлексов. В лучшем случае врач, уложив пациента на смотровую кушетку, на скорую руку прощупает спину и поднимет ногу больного, исследуя так называемый симптом Ласега.

Надо сказать, подобный стиль врачебного осмотра характерен не только для загруженных поликлинических приемов муниципальных больниц, но и для вполне респектабельных клиник. Действительно, зачем осматривать и выслушивать больного, считают многие врачи, коль причина его неврологических расстройств – в изменениях целостности кости и хряща позвоночника, которые хорошо видны на рентгеновских и компьютерных снимках? В результате выставляется довольно расплывчатый диагноз «остеохондроз» или «спондилоз» и назначается массивная терапия, напоминающая пушечную пальбу по невидимому противнику.

Неудивительно, что поверхностный осмотр приводит к неверному диагнозу и, следовательно, малоэффективному, затяжному или, что нередко, вредящему лечению. Доктор сердится, что больной не выздоравливает. Больной в смятении, поскольку начинает подозревать у себя самое страшное. В конце концов у обоих вызревает решение о необходимости дополнительного обследования. Если же вдруг у «трудного» больного, оплатившего дорогостоящее лечение, на компьютерном томографе обнаруживается межпозвонковая грыжа, то измученного болью человека будет несложно убедить в необходимости операции, отнеся на счет грыжи все перенесенные горести и страдания. К сожалению, затянувшаяся болезнь вынуждает многих «трудных» больных согласиться на операцию, без которой в подавляющем большинстве случаев можно было бы обойтись.

Следует заметить, что пострадавшими здесь оказываются не только больные, длительно подвергающиеся малоэффективному консервативному лечению или угодившие на операционный стол, но и врачи. Потому как рано или поздно каждый из них с горечью для себя осознает ошибки в лечении, приведшие к дополнительным страданиям пациентов.

Немного об авторитете мнения нейрохирургов

К мнению человека с ножом обычно прислушиваются, встреться он в темном переулке или в операционной.

На практике сложилось так: если консервативное лечение не приносит желаемого результата, врач направляет своего подопечного на консультацию в нейрохирургический центр. Расчет доктора, отправившего пациента к хирургу, прост: или возьмут на операцию, или, в случае отказа, помогут разобраться в причине неудачи терапии. Однако исходя из собственного практического опыта знаю, что нейрохирург в меньшей степени, чем кто-либо, занят исследованием источников боли в позвоночном столбе, если его пациент не является прямым кандидатом на операционный стол. К тому же представления хирурга о болях в спине мало чем отличаются от знаний врача нехирургической практики, так как обучались они по одной, ущербной в известном смысле, образовательной программе.

Немудрено, что содержание справки, с которой больной возвращается от консультанта-нейрохирурга к своему доктору, обычно весьма лаконично. Например, «остеохондроз поясничного отдела, заднебоковая грыжа межпозвонкового L5 диска, радикулярный синдром». Или «остеохондроз шейного отдела позвоночника, нестабильность СЗ – С4—С5 сегментов, цервикалгия…». И далее: «…в оперативном лечении не нуждается, рекомендовано…» В рекомендациях, как правило, идет перечисление всего того, что больной уже прошел, причем иногда не один раз. Тем не менее лечащий врач, получив «высочайшее» подтверждение «правильности» своих предыдущих предписаний, назначает их вновь.

Судя по тому, что обычно рекомендуется, приходишь к выводу: если организм больного чрезвычайно вынослив, а обстоятельства складываются благоприятно, то, несмотря ни на что, недуг отступает. В противном случае – повторное направление на консультацию к нейрохирургу и операция. А если в ней снова отказано, больной, намучившийся от нездоровья, ищет другого врача или обращается к нетрадиционному лечению.